Ольга Алешина - По ту сторону реальности (сборник)

Соседка по палате что-то спросила, женщина ей ответила. Ещё две соседки промолчали, делая вид, что не замечают вошедшую.

Аглая отвернулась и посмотрела в окно.

— Глаша? — спросил дед Серёжа.

— Нет, — тихо ответила она. — Мне поздно.

— Отчего же поздно, Глаша? Я слышал — никогда не поздно, пока живёшь на земле.

Аглая посмотрела ему в глаза и совсем тихо, чтобы никто не слышал, сказала:

— Мне поздно, я много нагрешила.

— Какие-такие у тебя грехи, Глаша? Это сестрица твоя, Глафира, во всём виновата. Ребята к ней ездят, кормят, переодевают, ходят за ней, как за малым дитём, а она слюной на них брызжет, бесится. Силу всю потеряла, а смириться не может. Как она Тиночку мою за волосы больно дёрнула, так теперь внученька косу заплетает. Глафира твоя скоро вся на злобу изойдёт, она теперь всех ненавидит. А ты совсем другая.

— Другая? — губы её поджались, в глазах появились слёзы и страх. Она тихо и быстро зашептала. — А что я творила? Проклятие я возвращала с чьей помощью? Ангельской?! А демонов зеркальных в плену держала сама? И до того, полвека, я что, мало к бесовской силе прибегала? Думаешь, сама не знала, чем занимаюсь? Знала, отлично знала! Нет мне прощения!

— Есть, — уверенно сказал дед Серёжа. Соседки по палате даже повернули головы на его громкий голос. — Ты мне, Глаш, жизнь вернула, и я тебе верну, — тише добавил он и встал.

Он ушёл, и соседки, с изумлением увидели, как заплакала седая, спокойная пациентка Аглая Степановна, никогда ни на что прежде не жаловавшаяся.

«Да и что ей жаловаться-то? — с завистью подумала одна из соседок. — Не жизнь, а малина. Муж заботливый, каждый день фрукты таскает, внуки уважают, на „вы“ к ней обращаются. Мне бы так!»

На следующий день в палату вошёл молодой священник:

— Здравствуйте! Иерей Василий Маслов, будут желающие исповедоваться и причащаться?

Одна из женщин подала голос:

— Я, батюшка.

Он сел рядом с ней, они тихо поговорили, а затем священник подошёл и обратился к Аглае:

— Просили за тебя. Разреши, я помолюсь?

Он опустился на колени, возле её кровати и стал молиться. Через некоторое время поднялся и сказал:

— Не ешь до утра, готовься к исповеди.

— Меня не простят! — упрямо покачала головой Аглая. Отец Василий мягко ответил:

— Господь, невидимо и таинственно присутствующий на Исповеди, прощает грешника.

Дед Серёжа приоткрыл дверь и увидел, что отец Василий разговаривает с Аглаей, она его о чём-то спрашивает, но уже без прежней тоски и прежнего страха в глазах.

— Оставалось вернуться в больничный холл и подождать окончания разговора.

Валерия сидела возле окна на кухне и рассуждала о том, какой сложный характер достался её дочери. В шесть лет Кристина уже полноценная личность, и от этого никуда не денешься. Все эти шесть лет Лера ловила себя на мысли, что неизвестно за какие заслуги она стала мамой самой прекрасной девочки на свете. Иногда ей казалось, что Кристи умнее и старше её. Только умело это скрывает, притворяясь маленьким ребёнком. Соседка Наташа выразила их отношения короткой фразой: «Она села тебе на шею, свесила ножки, и ты млеешь». Да, Лера действительно млела. Тем более её пугало, что к старшим детям она не испытывала такого сильного чувства. Может, это потому, что старшие дети — это дети Максима? Лера вышла за него замуж, не смотря на разницу в возрасте и на то, что поначалу взрослые Антон и Соня принимали её в штыки. Понадобилось долгих два года, пока отношения между ними наладились. И дети стали воспринимать её не только, как папину жену, но и как свою маму. Настоящая мама много лет назад бросила их, но об этом старались не говорить. Сейчас уже никто не вспоминал, как вредничала Соня, пачкая вишнёвым вареньем Лерины платья. И как, быстро ставший на голову выше Леры Антон, не ночевал дома. Тогда Лере удалось преодолеть отчуждение и подружиться с детьми. Хорошо, что Кристинка никогда не задумывалась о родственных связях в этом доме. Соню она считала идеалом красоты после мамы, а Антону доверяла даже то, что не рассказывала родителям. Больше других переживала, когда он решил жениться. И когда переехал жить в соседний подъезд. Быстрее всех подружилась с его женой и стала желанной гостьей у них в доме.

Лера могла расслабиться, Кристи всеми любимый и добрый ребёнок, но вот характер! Каким образом доброта сочеталась в ней с тихим упрямством? Кристинино «нет» означало «нет» окончательное. Невозможно было переубедить её или задобрить обещаниями. А наказывать Лера вообще не умела. Вот последний случай: к Максиму приехал друг из Тобольска и привёз Кристине куклу. Лёшка, конечно, отличный парень. Но он мог бы подумать о том, что подарки надо делать либо всем сразу, либо никому. Разумеется, он рассуждал так, что Соне, в её шестнадцать, куклы уже не нужны, а у Антона в скором времени, наверное, и своя кукла появится. Но Лера, так болезненно относившаяся к малейшей несправедливости, касающейся детей, сразу потребовала вернуть подарок. И натолкнулась на твёрдое «нет». Кристина прижала куклу к себе и, ласково поглаживая её, замотала головой.

Лера сделала повторную попытку:

— Кристи, деточка, скажи дяде Лёше спасибо и отдай куклу. А ты, Лёшка, просто сумасшедший, даришь такие дорогие вещи! Куколка-то фарфоровая, под старину, сейчас такие только на заказ делают или продают в антикварных лавках.

При этих словах Кристи ещё сильнее стиснула куклу, а легкомысленный Алексей рассмеялся:

— Да что ты, Лерочка! Какой заказ? Я к вам через Битцевский парк шёл, а там аттракционы. И дядя Лёша метким выстрелом выиграл эту красавицу для Кристины.

Изобразив из руки оружие, он «выстрелил» двумя пальцами в воздух, показывая, как добыл игрушку.

Кристи сидела на своей кровати и с нежностью расчёсывала чёрные локоны Доллирэль. Синие стеклянные глаза внимательно смотрели на девочку.

«И какой странный этот папин друг, — думала Кристи. — Предложил назвать тебя Катей или Мариной. Разве он не видел, что тебе надо совсем особенное имя? Совсем не такое, как у других кукол? Это я придумала тебе красивое имя Доллирэль, и оно тебе очень подходит. Чувствуешь, какая ты особенная?»

Кукла внимала её мыслям и, кажется, была с ней абсолютно согласна.

— Мама сейчас позовёт меня завтракать, — сообщила девочка вслух. — А ты подожди меня здесь и не вздумай обижаться.

Кристи так хотелось, чтобы Доллирэль её понимала. Никогда раньше, ни к одной своей игрушке, она не испытывала такую необычайную привязанность. Ну а кукла и впрямь была хороша! Прелестные черты лица взрослой женщины, изящные ручки с тонкими пальчиками и ножки в красных лакированных туфельках кого угодно привели бы в восторг. А наряд! Кристи расправила пышное белое платье и восхищённо вздохнула. Её новая подружка снова показалась ей верхом совершенства.