Михаил Бочкарёв - Лунный синдром (сборник)

С этой приятной мыслью Гиндесбург мягко провалился в сон, и его унесло на волнах фантазий в мир грёз, словно щепку в океан.

Утром Фирзякин по приказу гриба сходил в магазин и купил сорок упаковок чёрного индийского чая и десять килограммов сахарного песка. Всё это они взяли собой. По дороге к подвалу соседнего дома Фирзякин встретил знакомого. Это был его приятель Гриша Шишковец. Гриша слыл во дворе фигурой любознательной, а потому сразу же его взгляд упал на странный головной убор Гиндесбурга.

— Промокла кепка, — пояснил Фирзякин, стараясь как можно быстрее ретироваться. Взгляд приятеля вперился в гриб, лежащий бесформенной мокрой плесенью на макушке.

— Да? — удивился Гриша, и, запрокинув кверху нос, взглянул в чистейшие, без единого облачка, небеса.

— Дурак какой-то окатил из окна, — наврал Фирзякин.

Приятель оценивающе приблизился носом к кепке.

— Кисленьким пахнет, — сказал он воодушевлённо.

— Мне идти нужно, — скривился в вынужденной улыбке Гиндесбург.

— Иди. Только кепку выбрось. Какая-то она неправильная у тебя…

Фирзякин стушевался, не зная, что и сказать.

— А она знаешь, на что похожа… да нет, постой. Это же так и есть, — глаза Шишковца округлились, — это же…

Но договорить он не успел. Фирзякин, сам того не понимая, как это произошло, схватил Гришу за горло и принялся душить. Делал он это против своей воли и сам ужасался тому, что видел. А видел он задыхающегося приятеля, жадно пытающегося схватить распахнутым ртом воздух. Вдруг Гиндесбург почувствовал какое-то движение на голове, и увидел, как с макушки, отделившись от гриба, слетела тонкая кожистая плёнка. Она насела на лицо Шишковца, точно облепив контуры, и спустя долю секунды всосалась в сипящий рот. Как только это произошло, Шишковец замер, прекратив попытки освободится, зрачки его расширились, и он отчётливо, голосом совершенно невозможным для человека, произнёс:

— Отпусти.

Гиндесбург понял вдруг, что вновь обрёл над собой контроль, и разжал пальцы.

— Теперь это наш человек, — сказал Шишковец.

— Кто? — не понял Фирзякин.

— Он, — Ответил Шишковец указав пальцем себе в лоб, — я отдал часть своей мантии и теперь могу манипулировать его сознанием.

Фирзякина прошиб пот. Это было чудовищно. Перед ним стоял всё тот же Шишковец. Но было понятно, что это уже не он. И человеческого в нём осталось мало. Глаза остекленели. В теле чувствовалась мрачная мраморная неподвижность. Движения стали механическими и неестественными, словно у куклы в руках кукловода.

— Боже! Зачем ты так с ним?

— Он мог помешать нам, — назидательно ответил гриб ртом Шишковца, — Пойдём.

И, развернувшись, Шишковец зашагал деревянной походкой к подвалу соседнего дома. Фирзякин двинулся за ним. Войдя в подвал, они остановились в тускло освещённом, пропахшем сыростью и нечистотами помещении. Повсюду тянулись проржавленные трубы, в которых журчала и булькала вода. Блестели зелёной краской круглые штурвалы кранов. А на полу тут и там валялся всякий хлам. Шишковец-гриб осмотрелся, и, уставившись в даль подвала, указал пальцем в пыльное пространство.

— Нам туда, — сказал он голосом, без какой бы то ни было эмоции. Так мог бы говорить дуб, или чугунный фонарный столб.

У Фирзякина от этого голоса онемели конечности. Гиндесбургу стало страшно. Он представил, что и с ним может случиться такое, что гриб так же овладеет им.

Импульсивно он потянулся рукой к голове, желая сорвать с макушки гриб, но услышал.

— Ты что? У тебя возникли сомнения? — это вещал уже не Шишковец, а сам гриб, облепивший череп. При этом рука Фирзякина замерла в воздухе сама собой, и он понял, что не владеет своим телом.

— Вчера ты клялся мне в верности, а сейчас испугался такой ерунды? — продолжал наглый гриб, — Да, конечно, я мог бы сделать куклу и из тебя. Но, заметь, я этого не сделал! Ты мой друг! Соратник. Компаньон. Ты должен доверять мне, и за это получишь награду такую, какой никто тебе не предложит.

— Прости, — дрожащим голосом проблеял Гиндесбург.

Тут к нему повернулся Шишковец.

— Я тебя прощаю. Но учти, если ты будешь пытаться помешать мне, это с твоей стороны будет не чем иным, как предательством и откровенной изменой. Я сначала сделаю тебе очень, очень больно. А потом завладею так же, как и им, — и снова Шишковец ткнул себя в висок скрюченным каменным пальцем.

— Я всё понял, — задрожал Фирзякин. — Я больше никогда. Поверь, никогда не усомнюсь!

— Вот и хорошо, — кивнул кукольной головой Шишковец, — следуй за мной. И не забудь сумку.

Фирзякин поднял с пола сумку с чаем и сахаром, что сама собой выпала из рук от испуга, и двинулся по коридору вслед за провожатым. В центре подвала Шишковец-гриб остановился возле помещения с табличкой «ЦК — Не Входить!»

— Что это? — спросил Фирзякин.

— Центральный коллектор, — пояснил гриб, — отсюда идёт распределение воды по всему вашему району.

— Откуда ты знаешь? — удивился Гиндесбург.

— О-о! Я знаю много чего, — хихикнул гриб на макушке, склизко хлюпнув. — Вышибай дверь, — приказал он.

И в этот же миг Шишковец, отпрянув метра на два от двери, со всего маху ударился в неё всем телом. Выглядело это жутко. Казалось, тряпичную куклу с ненавистью швырнули о стену. Дверь с грохотом провалилась в комнату, и Шишковец упал вслед за ней. Из уха у него потекла тонкая струйка крови. Фирзякин испуганно вскрикнул, но тут увидел, что Шишковец поднимается. Лицо его оказалось разбитым, а нос — сломанным. Выглядел он точно зомби из кинофильма. Одна рука его неестественно вывернулась и болталась, словно оборванный шланг.

— Иди за мной, — сказал он, и изо рта у него вылетел выбитый окровавленный зуб.

«Господи, — подумал Фирзякин, — это сон. Жуткий сон!»

Однако тут же он подчинился и последовал за страшным искалеченным приятелем. Они подошли к огромному металлическому баку, стоящему в центре помещения, высотой около двух метров. Сверху его закрывала объёмная крышка с кольцом вентиля, похожая на люк подводной лодки, а к крышке вела металлическая, зарешёченная лестница.

— Тебе придётся открыть, — пояснил гриб. — Это чучело руку сломало, похоже. Лезь!

— Но зачем? — непонимающе спросил Гиндесбург.

— Сейчас узнаешь.

Забравшись наверх, Фирзякин с большим трудом открутил вентиль, и, откинув крышку, увидел, что бак полон воды.

— Сыпь всю заварку и сахар, — приказал гриб.

Гиндесбург подчинился. Когда работа была сделана, он, по приказу гриба, размешал черенком старой швабры воду, и, наклонившись над баком, почувствовал, как с головы посыпались тонкие лепестки мантии гриба. Его вдруг поразило открытие коварного плана.

— Всё верно, — будто прочитав его мысли, сообщил склизкий император, — сейчас я размножу свои споры и попаду в каждый водопроводный кран. Мы расширим наше влияние многократно, и дальше действовать станет намного легче…