Сергей Трищенко - Я – начальник, ты – дурак (сборник)

— Зря вы так, — послышался голос пришельца, — не поможет, это ведь всего-навсего внешняя оболочка.

Как же я сразу не догадался! Что ж, попробуем иначе.

Медленным образом вывернув четвёртое измерение, я нашёл в нём точку соприкосновения с пятым, модулем ввёл пришельца в получившуюся четырёхмерную полусферу и закапсулировал её.

Но и это не помогло, пришелец оказался на редкость настырным: он явился передо мной почти в прежнем виде, разве что чуть более взъерошенный и помятый.

— У вас ничего не выйдет, — решительно заявил он, — знаем мы все эти штучки.

Я хмыкнул, но дело следовало доводить до конца. Пришелец ещё не успел ничего предпринять, как я, используя алогийные методы, перевёл его тадийно в субгТ-онное состояние с разведением вдоль кобса фаронных контуалей (так называемая К-овназия), обратился к дальним мезиц-фоп-перцепториям и затем ралейно ввёл образовавшийся фокр в куантонный добль. И окружил его нуль-фазой. Или нуль-средой, если хотите.

— Неужели это конец? — услышал я слабеющий голос пришельца, чуть доносящийся сквозь эвтехи.

— Ну, ещё бы. Земляне тоже кое-что умеют, — самодовольно ответил я и снова взялся за напильник: надо было докончить вечный двигатель и уничтожить верстак до прихода главного врача психиатрической клиники. Нам эти вещи почему-то запрещали.

Эта крыса была особенно большая и злобная. Я прижал её сапогом к стене только потому, что мне посчастливилось: услышал какой-то шум, взглянул вниз, быстро среагировал — и крыса оказалась зажатой между моей правой ногой и стеной.

Я хотел ударом левой ноги добить её, но размахиваться было неудобно, я боялся потерять равновесие и потому ещё сильнее притиснул её к стене, стараясь просто задавить, перекрыв кислород.

— Пусти, — прохрипела она. — Задушишь…

Если я сразу не отпустил её, то только потому, что окаменел. В самом буквальном смысле: замер в неподвижности и не мог двинуть ни ногой, ни рукой. Потом всё же опомнился:

— Так ты разговариваешь, — и наклонился к ней, не отнимая сапога от стены.

— Как видишь, — не без ехидства заметила крыса, хотя в таком положении ей, пожалуй, приходилось трудновато иронизировать. — Ну, отпусти.

— А кусаться не будешь? — спросил я, протягивая руку.

— Не буду, — пообещала крыса.

Тогда я схватил её за загривок и быстро посадил в стоявшую рядом старую птичью клетку — раньше я держал волнистых попугайчиков, потом отдал их в детский сад, а клетка осталась.

— Откуда ты такая взялась… разговорчивая, — я подбирал слова, пытаясь прийти в себя. Разговор с крысой? Бред! Но вот вон, этот бред — в клетке.

— Откуда и все, — крыса явно издевалась.

— Нет, а почему ты говоришь? — я постепенно приходил в себя, хотя ещё не пришёл окончательно.

— Другой вопрос, — крыса стояла на задних лапках, держась передними за прутья решётки. — Научилась. Неужели трудно?

— Ну, не знаю… А зачем? — глупый вопрос, но почему-то больше в голову ничего не приходило.

— Чтоб понимать, о чём вы говорите, — любезно ответила крыса.

— Я… да что я говорю! Почему ты разумная? Ты что, инопланетянин?

Крыса снова усмехнулась:

— Зачем же так? Странные вы, люди. Стой вам встретить что-нибудь необычное и сразу же: не ваше, с другой планеты.

— Но всё же, почему ты разумная?

— А почему — ты?

— Я — человек.

— А я — крыса.

Я замолчал. Происходящее стало казаться мне идиотизмом, Лучше бы я не заходил в подвал. Но надо же было занести яблоки: только приехал с дачи — и сюда.

Я почувствовал, что мысли спутываются окончательно и встряхнув головой. Помогло.

— Разумные крысы, — медленно произнёс я.

— А почему бы и нет? — подхватила крыса. Она отпустила прутья и теперь сидела на задних лапах, как сурок, убрав под себя хвост.

— Мутации, радиоактивные вещества? — продолжал я.

Крыса поморщилась — дёрнула носом, шевельнув усами.

— Не обязательно. Хотя и возможно. Но главное не в этом. Главное — любознательность плюс возможность обмена опытом между индивидуумами.

— Совсем как у людей, — удивился я. Крыса кивнула:

— Да, почти так же. Это — основной путь развития разума. Но нам легче. Нам не нужны ваши машины, ваша техника. У нас будет биологическая цивилизация.

— Будет? Значит, её ещё нет?

Крыса, как мне показалось, смутилась.

— Не у всех нас мозг развит достаточно хорошо, а для биологической цивилизации непременным условием является высокий уровень психофизической деятельности нейронов каждого индивидуума.

Я хмыкнул.

— Мы не можем компенсировать наши недостатки машинами, — пояснила она.

— Ага! Значит, без машин всё же не обойтись? — обрадовался я. Чему?

Крыса фыркнула:

— Можно и без машин, но для этого нужно время. У нас оно есть. Не надо спешить.

— А если мы вас всех уничтожим?

Крыса откинула голову назад и беззвучно захохотала.

«Это не простая крыса», — мелькнуло в голове. У крысы были золотые зубы.

— Ничего не получится, — успокоившись, ответила она, — мы стремительно развиваемся. Вы просто не успеете за нами. Нам ничего не стоит исчезнуть в одном месте и появиться в другом. А вы не сможете быть всюду.

Я замолчал. Кажется, она была права. Огромные средства тратятся ежегодно на борьбу с крысами, и это не даёт никакого результата. Разве что люди объявили бы настоящую войну крысам, травили бы их повсюду, не давали покоя — как воробьям в Китае — может, тогда что-нибудь и получилось бы? А разве можно уничтожить всех?

— Все средства бесполезны, — продолжала крыса. О любом яде, или ловушке, в которую попалась одна, узнают все.

— Вы обладаете телепатией?

— Да, — важно кивнула крыса, — мы пришли к этому.

— Тогда, может, ещё и телекинезом? Вы говорили (да что это я — с крысой на «вы»?), что исчезаете и появляетесь, где хотите.

— Нет, это было образным выражением. Иначе бы меня здесь, — она постучала по прутьям клетки, уже не было.

«Да, хорошо хоть не это», — подумал я и спохватился:

— Но телепатия… Значит, вы можете читать и наш мысли, мысли людей?

— Нет, — крыса покачала головой, — Мысли разных существ имеют разную природу. То есть природа их одинакова, но у разных существ они не совместимы. Вы ведь слышали о биологической несовместимости?

— Да, — кивнул я.

— Так вот тут налицо есть факт несовместимости мыслей.

— Непонятно, — сказал я.

— Как бы вам это объяснить? — она почесала лапкой затылок (или загривок? Я уже сомневался.), — ну вот как разные языки у людей: люди вроде одинаковые, а говорят по-своему. Так и тут. Существа вроде похожие — млекопитающие и вообще… Земля-то одна, следовательно, химизм тот же, — а мысли разные, не подходят друг к другу. Разного размера, что ли… Ну не могу я на вашем языке это выразить, — взмолилась крыса, — Нет у вас подходящих понятий в этой области.