Сергей Трищенко - Я – начальник, ты – дурак (сборник)

— Так лучше? — спросила она.

— Гораздо, — отозвался я.

Она продела свою руку в чёрной перчатке с раструбом в мою, и мы спокойно пошли рядом. Бегущий человек привлекает внимание.

Робот блистал хромом и пластиком. Многочисленные ножки и метелочки, высовывающиеся в самых неожиданных местах, а также присоски на длинных щупальцах красноречиво говорили о том, что для него нет и не может быть недоступных мест: он довсюду доберётся и произведёт уборку надлежащим образом. Что он, собственно, только что и продемонстрировал: улица блистала чистотой.

Собравшиеся с восхищением смотрели на робота, а он скромно сиял в отсветах многочисленных вспышек и ничего не отвечал на задаваемые вопросы. Но не от скромности, а по причине отсутствия звукового тракта.

За него отдувался генеральный конструктор:

— Создав данного робота, мы осуществили вековечную мечту человечества: навсегда избавились от тяжёлого малоквалифицированного труда! Теперь человеку не придётся ходить с метлой и тряпкой, подметая и вытирая пыль! И он сможет все силы направить на духовное развитие! — закончил генеральный конструктор.

Ситив молча стоял в сторонке. Его, как любого малыша, привлекали блестящие вещи, и он не торопился расставаться с ними и после того, как вырос. Впрочем, не то ли самое делает каждый мужчина, любуясь новеньким сверкающим автомобилем?

Но не об этом думал Ситив, глядя на блистающего металлом и глянцем робота. Ему было очень жаль свою детскую мечту: он хотел стать дворником. Он понимал, что теперь осуществить её не удастся: на пути встанут машины. И что останется на его долю? Космическим перелетам требовалось не так много людей, забираться под землю страшно, воды он боялся с детства…

Что оставалось ему? Бесцельное слоняние по улицам да просиживание штанов в пабах и компьютерных салонах?

Ситив посмотрел на прислонённую к стене метлу и висящие на ней дворницкие рукавицы и фартук — кто-то из журналистов, желая ярче оттенить контрасты, принёс и поставил старинные атрибуты рядом с роботом, как символ смены эпох.

А что, если? Быстро оглянувшись — никто не обращал на него внимания — Ситив подошёл к метле, надел фартук и рукавицы и стал мести.

Шоркающий звук прутьев прервал клацанье фотоаппаратных затворов. А затем объективы уставились на Ситива.

— Мальчик, что ты делаешь? — первый подскочивший к нему репортер задал первый вопрос.

— Мету, — спокойно ответил Ситив.

— Но зачем?

— Мне нравится работа дворника.

— Но… но сейчас изобретён такой чудный робот!

— Ну и что? — Ситив остановился и повернул голову. — Мне нравится, как метла чиркает по тротуару.

— Но это грязная и не престижная работа! Ведь разгружать пылесборник метлы приходится вручную! — вмешался главный конструктор.

— А робота кто будет разгружать? — парировал Ситив.

— Там предусмотрено автоматическое удаление, — снисходительно усмехаясь, пояснил главный конструктор.

— А мне нравится мести! — упрямо повторил Ситив.

— А как насчет духовного развития? — не отставали репортеры.

— У меня будет масса свободного времени, — кивнул Ситив. — И потом: когда я мету, я ведь думаю.

— О чём? — иронически спросил главный конструктор. — О том, куда метёшь?

— Обо всём, — просто ответил Ситив. — Почему взрываются звёзды, как устроен атом? Я даже пишу об этом стихи!

— Гм… Да… Но почему для этого обязательно быть дворником?

Ситив промолчал. Ну как он мог объяснить репортерам, в поисках сенсаций стершим ноги до колен, как это важно: осуществить свою мечту?

На мой висок легло вполне ощутимое колечко пистолетного ствола, и послышался шёпот:

— Или ты повторяешь то, что я тебе скажу, или… — я услышал характерный щелчок взводимого курка, и голову качнуло. — Повторяй: наш правитель — самый мудрый и великий из всех!

— Наш правитель самый мудрый и великий из всех, — послушно произнесли губы. А глаза безуспешно пытались скосить в сторону источника голоса — чисто инстинктивно: я знал, что никого там не увижу.

Так значит, слухи о невидимках оказались правдой? Вот они и до меня добрались.

Я осторожно поднял правую руку и провёл у виска. Рука не встретила никакого сопротивления, а холодок дула остался.

Послышался ехидный смешок:

— Разве тебе никто не рассказывал? Мы бесплотны. А вот пуля в стволе, — тон голоса снизился до угрожающего, — вполне реальна. Хочешь проверить?

— Н-нет… — пробормотал я. Если уж верны слухи о невидимках, значит, не следует проверять, сможет ли твоя голова разлететься переспелым арбузом от выстрела в упор. Тем более что однажды я стал свидетелем подобного.

Просто тогда я не знал, не верил, что орудуют невидимки, думал — снайпер. Тот человек вёл себя довольно странно: говорил сам с собой (но кто знает, может, на самом деле по сотовому телефону со скрытой гарнитурой), потом вскочил и закричал что-то вроде «Да пошли вы все!» — и тут же упал, и из виска его хлынула кровь.

Воспоминание оказалось достаточно живучим, чтобы сейчас предстать передо мной во всех подробностях.

И одна из подробностей — синий конфетный фантик, случайно оказавшийся на пути красного ручейка крови и корабликом поплывший по нему.

Я машинально посмотрел на землю перед собой. Нет, конфетных фантиков поблизости не наблюдалось. Но, несмотря на это, я постарался договорить всё, что нашептывал на ухо голос невидимки, с возможно большей убедительностью. И с облегчением почувствовал, что холодящее висок колечко ствола исчезло.

А потом стало мучительно стыдно. Как я мог! Но альтернативой покорности выступала смерть, а я пока не считал себя вправе ценить свободу дороже жизни.

Вечером, в гостях у друга, на кухне, я рассказал о произошедшем.

— Да, ситуация, — потянул он, разливая по третьей. — Видишь, и тебе досталось.

— Но почему их никогда не бывает здесь? — я обвел руками кухню. — Что бы ни говорили!

И в доказательство я произнёс:

— Наш правитель — узурпатор! Он прессует всех своей властью…

Сказав это, я прислушался: не слышен ли где знакомый шёпоток? Не касается ли виска ствол? Нет, ничего подобного я не ощущал.

— Может, микроволновка влияет? — предположил друг.

— Так она не включена, — возразил я.

— Ну и что? Её можно включить в любой момент, а невидимки, скорее всего, не могут перемещаться мгновенно. Вот и боятся, что излучение застанет их и уничтожит.

— Вчера я был у Кизима. У него сроду не было микроволновки. И невидимок тоже.

— Тогда, может, заземление какое? Батареи, канализация. Опять же, водопровод!

— Да нет, какая разница! Их, по-моему, в квартирах вообще никогда не бывает. Они реагируют лишь на публичные высказывания, особенно с трибун, на официальных приёмах…