Дарья Аредова - Не наша сказка (СИ)

— Невелика потеря. Ты, вон, моего доверия вообще не имел – и что мне теперь, стреляться? Пошли, говорю. Сами разберемся, без посторонних.

— Отойди, – прошипел благоверный.

— Дольгар. – Я ухватила Берегиню за повод. – Ты же умный мужик. Довольно смертей. Это моя ошибка, и моя вина. Оставь его в покое.

«Он же Врацета убьет» – едва не выпалила я. Замковый увалень заведомо проигрывал бывшему шуту в скорости и ловкости, к тому же у Патрика было одно, самое весомое преимущество.

Ему было, кого защищать.

— Ну, что ты собираешься делать? – обернулась я к Патрику. – Драться? Опять кровь, опять убийства? Лучше разойдемся по-хорошему, и все останутся живы.

— Тебе из замка дороги нет, – спокойно проговорил Патрик. – Тебя убьют.

— Я?! Собственную жену?!

— А я на то и надеюсь.

— Наследника ты от нее уже не получишь.

— Что?.. – оторопел Дольгар.

— Она носила твоего ребенка, – терпеливо растолковал бывший шут. Похоже, он намеренно форсировал события, а у меня не было сил заставить его замолчать. Да и кто смог бы его заставить?.. – А когда началась вся эта кутерьма со скандалами и побегами – беременность естественным образом прервалась. Когда беременность прерывается от систематического насилия и нервотрепки – это вполне естественно, не находишь?..

Он своего добился – Дольгар как-то по-звериному зарычал и выхватил меч, затем спрыгнул с лошади. Он оказался на голову выше Патрика, но гораздо тоньше.

— Вот это дело, – широко улыбнулся шут. – А то все с девками воюешь.

— Прекратите! – заорала я, когда зарлицкий господин сходу атаковал рубящим сверху. Патрик вовремя блокировал удар, и лезвие соскользнуло вниз. Шут ударил в открывшийся бок, но Дольгар крутанулся на месте, уворачиваясь, и клинок только чиркнул кольчугу. Патрик, в свою очередь, не растерялся и сделал обманное движение, попытавшись переключить внимание противника – Дольгар, естественно, не купился.

Я, остановившись, распахнула глаза. Они дрались, как первоклассники в тренировочном зале.

Дрались понарошку.

Противники отступили на шаг и поглядели друг на друга.

— Глупо, – сказал шут.

— Куда уж глупее, – согласился Дольгар. – Как ты ухитрился?

— Да я не по своей воле. Меня Аретейни расколдовала.

— Как трогательно. – Дольгар усмехнулся. – Я с тобой драться не собираюсь. Просто уйди с дороги.

— Это вряд ли.

Я открыла, было, рот – но тут драка началась всерьез.

Дольгар оказался неплохим фехтовальщиком, что при его весе удивляло.

— Все, хватит! – не выдержала я, кидаясь между ними – оба невольно остановились. Патрик чтобы случайно не убить меня, а Дольгар – чтобы случайно не убить меня раньше времени, полагаю.

— Куда! – Сверху протянулась рука Врацета и ухватила за шиворот – ворот треснул, я полетела в грязь и едва успела увернуться от копыт его лошади. История до обидного точно повторялась, разве что волкодав Олькмера остался в цитадели. Надо полагать, возле своего убитого хозяина.

— Достали! – крикнул Врацет, спешившись и, на сей раз, подняв меня за руку. – Куда вы все лезете не в свое дело, а?!

— А я не хочу, чтобы эти два придурка друг друга поубивали!! – заорала я, отчаянно брыкаясь. Врацет с трудом меня удерживал.

— Да утихни, госпожа… – взмолился солдат. – Любишь ты этого рыжего, что ли?..

— Люблю, – буркнула я и повторила смелее: – Люблю, вот. Так уж получилось. Да и господина твоего мне тоже жалко, я не хочу, чтобы он умирал. Мне Олькмера и Тадеуша хватило.

Дольгар вдруг отшвырнул меч. Он подошел к нам и внимательно поглядел на меня.

— Оставьте нас, – велел он. Остальные нерешительно переглянулись, а господин нетерпеливо махнул рукой. Он все никак не мог отдышаться. – Я сказал, оставьте! Поговорить надо.

— Пошли, – сказал Патрик Ришцену и Врацету. – Сыграем еще одну партию. Чур, только в долг больше не клянчить. Кости с собой?

Видимо, и он понял, что Дольгару меня убивать у всех на глазах рискованно. Просто так, без суда и следствия. Это слугу можно спокойно прирезать при свидетелях, с женой этот фокус не пройдет.

Дольгар протянул мне руку, и мы отошли немного. Прозрачный лес не скрывал из виду, но слова с такого расстояния не разобрать, если говорить тихо.

Зарлицкий господин устало привалился к дереву. Поглядел на меня и начал:

— Вот, ты все толкуешь про богатства. А ты думаешь, они у меня есть?

Я передернула плечами.

— Ты что, заболел?.. С каких это пор ты со мной говоришь по-человечески?..

— Перестань, – попросил Дольгар. Именно – попросил, а не приказал, как обычно. Я вгляделась в его лицо.

— Знаешь, а ты ведь, и правда, не совсем в порядке.

— Не только твой браконьер болеть умеет, – зло обронил Дольгар, отвернувшись. Он закашлялся. Я молча дожидалась окончания приступа. – Куда, по-твоему, крестьяне денутся, если я умру, никого после себя не оставив? Можно с тобой откровенно, я надеюсь?

— Нужно. – Я шагнула поближе. – У вас ведь одна и та же болезнь, верно?

Он не успел ответить.

В глазах у меня потемнело, как бывает во сне, когда еще не проснешься, но картинка уже теряет свои очертания. И я сползла по стволу ближайшего дерева. И только тогда увидела торчащее из середины груди древко стрелы.

Боли не было. Обернувшись, я успела заметить, как Патрик опускает лук. У его ног лежали Ришцен и Врацет. Мертвые.

— Кончайте, ребята, – громко и четко произнес шут. – Мы все поняли.

Он подошел ближе и – когда только успел – выпустил две стрелы. Почти одновременно они достигли цели – одна вонзилась в глазницу, но прежде еще одна пригвоздила к дереву метнувшуюся за оружием руку. Кажется, этот лук принадлежал Врацету… Патрик шагнул к умирающему. Господин осел ему на руки и повалился рядом со мной. Патрик опустился на колени.

— Зачем ты?.. – выдохнула я. Мир выцветал, стремительно теряя краски, а стрелу я по-прежнему не чувствовала. Патрик протянул руку и погладил меня по щеке.

— Я вспомнил свое имя. Сейчас все закончится.

Конечно, ты же меня только что убил, хотела сказать я, но тут бывший шут поднял руку с ножом и – вскрыл себе сонную артерию.

Фонтан крови я еще увидела. А вот последнюю на этой полянке смерть – уже не успела.

— Ты просто идиот, Светозар.

— Как-то странно у вас «спасибо» прозвучало, товарищ капитан!

— А у тебя устав как-то странно звучит, придурок. О разграничении тренировок и личной жизни ты когда-нибудь слышал?..

— Ну, не надо так злиться, мы ничего такого не сделали…

Голоса поначалу сливались в отдаленный шум, затем сделались четче. Я открыла глаза.

Над головой ослепительно-белый потолок с мигающим диодом пожарной сигнализации. Сбоку мерцают бегущие по монитору цифры, а на соседнем экране весеннее солнышко освещало деревья, под которыми раскинулись пять трупов. На одном деловито перетаптывалась крупная лоснящаяся ворона.