Димитр Ангелов - Исчезнувший мир

Терзаемый голодом, направился тритемнодон из лесу, чтобы попытать счастья на поросшей травой степной равнине.

Едва он ее достиг, как прижался к земле и осторожно пополз в высокой траве. Временами около кустарников он останавливался и, скрытый их тенью, быстрым взглядом осматривался вокруг, но долго не мог ничего заметить.

Поэтому он продолжал двигаться дальше в надежде, что его настойчивость будет все-таки вознаграждена.

Наконец, он неожиданно увидел, что вдалеке по степи передвигается небольшое стадо первобытных лошадок — орогиппусов. Тритемнодон быстро прижался к земле и не спускал с них глаз. В волнении он бил длинным хвостом, а по всему его стройному телу от нетерпения пробегала дрожь. Спустя минуту начал он подползать к ним с большой осторожностью.

Стадо орогиппусов, во главе с красивым жеребчиком с раздувающимися ноздрями и настороженно глядящими глазами, быстро приближалось.

Эти маленькие, высотой менее полуметра, лошадки, стояли в самом начале эволюционной цепочки лошадей. Их передние ноги были еще четырехпалые, а задние трехпалые, и на всех пальцах были маленькие копытца. Но у этих первобытных лошадок кости средних пальцев ног уже были развиты сильнее, чем у боковых.

Этот признак при развитии рода лошадей постепенно все более и более усиливался, пока наконец в четвертичный период у более ранних (плейстоценовых) и современных (голоценовых) лошадей от пальцев обеих пар ног не сохранились лишь средние, которые сильно развились и образовали толстые копыта. Боковые пальцы, наоборот, в ходе эволюции постоянно уменьшались, укорачивались так, что уже не касались земли, хотя еще были хорошо заметны, и в конце концов сохранились лишь в виде маленьких, похожих на стерженьки, косточек прямо под кожей.

Такая перестройка конечностей при эволюции лошади была вызвана тем, что потомки первобытных лошадок чаще и чаще покидали болотистые и топкие леса и начинали жить на твердой почве в сухих степях, поросших травой и кустарниками. Если для самых древних (в геологическом смысле) первобытных лошадей большее число пальцев на конечностях было оправдано, так как обеспечивало им большую безопасность при ходьбе по мягкой болотистой почве, то в измененных условиях жизни для первобытных лошадей стало более выгодным, когда боковые пальцы стали отмирать, а средние развиваться.

В степях почва крепкая, твердая, пригодная не только для безопасной ходьбы, но и для стремительного бега. Быстрое передвижение для этих вымерших степных лошадок было жизненно очень важным, так как служило для них единственной защитой от нападения разных хищников. Однако скорость их бега могла увеличиться только тогда, когда они смогли, по возможности, легче отрывать ноги от земли и бежать только на кончике среднего пальца. Это стало возможным, когда боковые пальцы уменьшились и сдвинулись вверх, чтобы не касаться земли. Одновременно становился сильнее и мощнее средний палец каждой ноги, на который давил теперь вес всего тела и которым лошадь при беге легко отталкивалась от твердой земли.

Одновременно с изменением конечностей произошли изменения и в развитии челюстей лошади. Вызвано это было тем, что с изменением жизненной среды у лошади изменился и пищевой рацион. Первоначально всеядные, лошади постепенно превратились в типичных травоядных животных, так как в степи можно было насытиться только жесткими степными травами. Их челюсти отличались длинными призматическими коренными зубами, которые имели плоские со сложным изгибом трущиеся поверхности на высоком основании.

В соответствии с этими изменениями конечностей и челюсти в процессе развития рода существенно удлинялась лицевая часть черепа и шея. Все это сопровождалось и постоянным увеличением размеров тела, которое у наиболее древней первобытной лошади рода эогиппус, жившей в раннем эоцене, было примерно таким же, как у современной кошки или лисы. Только в конце третичного периода у вымерших плезиогиппусов оно достигло размеров современных лошадей.

Потребовались долгие века, прежде чем живое существо в своем удивительном развитии прошло путь от маленького эогиппуса до современного коня — самого благородного животного и верного помощника человека.

Одним из представителей этого рода, уже давно исчезнувшего в бесконечном море минувшего, был орогиппус, живший в среднем эоцене третичного периода.

Хрупкие и бойкие животные между тем приближались к голодному тритемнодону. Видя, что они направляются в его сторону, тритемнодон затаился в тени низкого кустарника и терпеливо ждал удобного для нападения момента. Он внимательно следил за движением стада, не спуская с него глаз, в которых понемногу разгорались огоньки охотничьего азарта.

Но вот вожак внезапно остановился, высоко поднял голову и долго принюхивался, втягивая воздух расширенными ноздрями. Затем сильно зафыркал и, обеспокоенный, обежал все стадо. Но нигде ничего не заметил, всюду были мир и покой.

Стадо снова двинулось спокойной рысью. Впереди бежал вожак, за ним — остальные. Маленькие гривы на их шеях были неподвижны, но зато хвосты, обросшие редкими волосами, развевались в воздухе. Их шерсть буланой окраски, украшенная несколькими малозаметными продольными светлыми полосами, блестела на солнечном свету.

Стадо приближалось к спрятавшемуся хищнику.

Волнение и охотничий азарт тритемнодона росли тем сильнее, чем ближе было стадо орогиппусов.

Наконец стадо оказалось так близко, что сидящий в засаде хищник приготовился к смертоносному прыжку, выбрав молодого орогиппуса, который трусил ближе всех к нему.

Пригнувшись, хищник оперся на задние ноги, но в тот момент, когда хотел уже прыгнуть на спину выбранной жертве, орогиппус неожиданно изменил направление бега.

Тритемнодон был достаточно опытным хищником, чтобы понять, что теперь это был бы бесполезный прыжок, который сделал бы напрасным все его долгое ожидание. Однако, поскольку он не хотел остаться совсем без добычи, он стремительно выскочил из своего укрытия и влетел в стадо лошадок к своей заранее намеченной жертве. Орогиппус встал на дыбы, испуганно заржал, повернулся и галопом помчался прочь в направлении, совсем противоположном тому, которым убегали остальные. За ним по пятам гнался тритемнодон, но не мог его догнать.

Орогиппус вскоре исчез между низкими кустарниками широкой пологой равнины, он бежал непрерывно, лишь иногда на мгновение останавливался и принюхивался. С самого раннего возраста привык он к веселому обществу своих сородичей, с которыми бегал по широкой равнине и, разгорячившись, высоко прыгал вверх. Бродил с ними с места на место, открывая все новые места, где растения были особенно вкусными и более сочными, чем в прежних. В знойные часы дня отдыхал с ними в холодке под ветвистыми деревьями или в тени кустарников. Теперь же он был совершенно один, а кроме того не мог забыть о нападении хищника.