Джек Лондон - Сила сильных

Лок урчал и быстро повторял:

— Это плохо. Очень плохо.

Ноги козы были раздроблены, мясо отделено от костей, и теперь Лику, присев рядом с тушей, ела кусок печени, который ей протянула Фа. Воздух меж скал стал тяжелым от запретного истязания и пота, от густого мясного запаха и ощущения зла, связанного со смертью.

— Быстрей! Быстрей!

Фа сама не понимала, чего она боится; кот не возвратится к обескровленной добыче. Его отделяет теперь от них полдня пути по равнине, он охотится там, где пасется стадо, возможно, он уже отыскал новую жертву и уже готов вонзить ей в шею свои зубы-сабли, а потом выпить кровь. И все-таки смутная тревога отравляла воздух.

Лок громко произнес, ощущая эту тревогу:

— Очень плохо. Оа родила козу из своего чрева.

Фа, которая разрезала камнем мясо, проговорила тихо:

— Не вспоминай о ней.

А Лику все ела, не замечая напряженности вокруг, ела теплую мягкую печень, пока не заболели зубы. Лок после выговора, который ему сделала Фа, уже не говорил громко, а лишь шептал:

— Плохо. Но тебя убил кот, вины людей тут нет.

Он шевелил губами, и слюна капала из широко открытого рта.

Солнце разогнало последний туман, и люди увидели волнистые заросли вереска на равнине, а за ними в ярком свете солнца зеленели кроны деревьев и блестела вода. Сзади поднимались горы, суровые сумрачные гиганты. Фа легла на спину и отдышалась. Она стерла пот со лба.

— Нам нужно лезть вверх, куда желтым тварям не подняться.

Почти вся туша была разделана, осталась только истерзанная шкура, кости и копыта. Лок передал свою палицу Фа. Она взмахнула ею и гневно прикрикнула на желтых хищников. Лок скрутил кишку в жгут, обвязал им окорока и намотал конец на запястье, чтобы можно было нести одной рукой. Потом наклонился и сжал горловину желудка зубами. Фа взяла охапку мяса, а Лок две груды истерзанных кусков. Он начал отходить с грозным рычанием. Гиены пролезли в расселину, стервятники снялись с места и парили чуть поодаль, недоступные удару палицей. Лику так расхрабрилась под защитой взрослых, что замахнулась на стервятников остатком печени:

— Кыш, жадные клювы! Это мясо съест Лику!

Птицы закричали, отлетели назад, чтобы сразиться с гиенами, которые жадно пожирали оставленные людьми кости и окровавленную шкуру. Лок уже был не в силах говорить. Он с трудом мог бы нести столько еды на плечах даже по гладкому месту. Теперь же он тащил эту ношу вверх на весу и почти вся тяжесть приходилась на пальцы и плотно сжатые зубы. Они еще не поднялись по откосу, а он уже клонился к земле, и боль мучила его запястье. Фа поняла, как непосильна его ноша. Она повернулась, перехватила у него тяжело набитый желудок, и он перевел дух. Потом Фа и Лику двинулись вперед, оставив его. Он разделил мясо на три части и побрел за ними. В его голове странно переплелись и тревога и светлая радость, он слышал, как стучит его сердце. Он стал оправдываться перед темнотой, которая пряталась в расселине:

— Тут не хватает еды, когда люди приходят от моря. Еще не настала пора ягод, плодов, меда, нет почти никакой пищи. Люди изголодались, отощали, им надо есть. Люди не любят мясо, но если оно нашлось, надо его съесть.

Теперь он обходил гору по узкому каменистому гребню, и лишь цепкость ног спасала его от падения. Кружа среди утесов, он по-прежнему глотал слюну и внезапно высказал абсолютно новую и замечательную мысль:

— Это мясо для Мала, потому что Мал болен.

Фа и Лику нашли проход в крутом склоне и бегом заспешили наверх, к уступу над равниной. Лок остался сзади, он шел с трудом и искал какой-нибудь камень, куда мог бы положить мясо, чтобы отдохнуть, как делала старуха, когда несла огонь. Такой валун он увидел в начале прохода, он был плоский, а сбоку от него мерцала пустота. Он присел, мясо скользнуло на камень и осело, придавленное своим же весом. Внизу, под склоном, собралась уже целая стая стервятников, и там продолжался кровавый пир.

Лок отвернулся от расселины, где пряталась темнота, и отыскал глазами Фа и Лику. Они были уже далеко, торопились к уступу, скоро они расскажут людям про еду и, наверно, пришлют Ха на помощь. Он не торопился в путь, решив чуть отдохнуть. Он посмотрел в направлении водопада, где Фа и Лику, совсем крохотные, уже почти пропали из вида. Потом он нахмурился, пригляделся к воздуху над водопадом и поразился. Дым костра сместился в другое место и стал совсем непривычным. На миг он решил, что старуха перенесла костер, но тут же засмеялся над собственной дурью, недоумевая, как он мог увидеть такое. И никогда старуха не допустила бы, чтобы костер так дымил. Желтые струи переплетались с белыми, словно горели сырые жерди или ветви с молодыми свежими листьями; только глупец или кто-то совсем не знающий коварный характер огня, мог бы обращаться с ним так неосторожно. Лок подумал о двух различных кострах. Бывало, что огонь падал с неба и долго полыхал в лесу. Он загадочно возникал в долине среди вереска, когда цветы уже давно осыпались и солнце жгло, как огонь.

Лок снова рассмеялся над своим видением. Старуха не разрешила бы костру так дымить, а сам собой огонь никогда не приходит ранней сырой весной. Лок глядел, как дым опускается, плывет в долину и там рассеивается. Потом он понюхал мясо и сразу забыл про дым и про непонятное видение. Он поднял куски и, пошатываясь, побрел дальше вслед за Фа и Лику. Тяжесть мяса и гордость, что он несет людям много еды, а когда принесет, услышит их одобрение, отвлекли его, и он уже не видел дым внутри себя. Фа бегом возвратилась. Она взяла у Лока часть ноши, и они с трудом, почти валясь с ног, одолели последний подъем.

Горячие клубы синего дыма поднимались к небу. Старуха удлинила костер, и поток теплого воздуха разделял пламя и скалу. Огонь и дым хорошо ограждали откос от легких набегов ветра. Мал лежал на земле, в объятиях теплого воздуха. Он весь съежился, серый среди серых кочек, глаза его были закрыты, а рот широко открыт. Дышал он прерывисто и слабо, грудь колыхалась, словно откликаясь на биение сердца. Было видно, как кости просвечивали через кожу, а тело таяло, как воск на огне. Лок увидел, что Нил, новый человечек и Ха спускаются к лесу. Они жевали на ходу, и Ха приветственно помахал Локу рукой. Старуха стояла у костра и осматривала желудок, который принесла Фа.

Фа и Лок соскочили на уступ и бросились к костру. Лок бросил мясо у скопления скал и крикнул Малу сквозь огонь:

— Мал! Мал! Мы принесли мясо!

Мал открыл глаза и оперся на локоть. Он глянул через костер на обвисший желудок, вздохнул и одобрительно улыбнулся Локу. Потом посмотрел на старуху. Она улыбнулась ему и похлопала себя по бедру незанятой рукой.