Виталий Высоцкий - Атлантида[СИ]

Странно, но я никак не мог понять, какую же функцию выполняла эта «мохнатая» полусфера, располагавшаяся непосредственно над дверью.

Прикоснувшись к ней, я почувствовал под пальцами стеклянную поверхность, но наличие ворсинок совсем сбивало с толку. К тому же, полусфера была теплой. Это меня очень удивило. Не была же эта система живой, в конце концов. Этот факт действительно настораживал. Я еще мог согласиться с разного рода машинами, компьютерами, но чтобы контроль доступа в камеру осуществляло живое существо…. Это меня, откровенно говоря, слегка напугало.

Я боялся дать свое согласие на это. Окажись эта моя догадка правдой, это была бы очень жуткая правда. По крайней мере, для меня.

— Лира, Максимилиан, Виталий, вы ничего не чувствуете? Прямо сейчас, здесь? — прервала вдруг мои тревожные размышления Нара. Мы все разом уставились на нее и насторожились.

Любопытно, но я действительно что–то ощутил. Некий сигнал. Он был совсем слабый и тихий в ощущениях, но эти ощущения были приятными. Полагаю, что я не ощутил его раньше по причине возникших во мне тревоги и страха по поводу размышлений о живом организме–охраннике.

И еще, то, что я ощущал сейчас, находясь у седьмого бокса, показалось мне очень знакомым, словно я уже испытывал эти чувства раньше. Вот только никак не мог вспомнить, когда же это — раньше.

— Ребята, ребята, я, кажется, начинаю понимать, что это такое. Ну, то, что мы все сейчас ощущаем. Вы ведь тоже это почувствовали, верно? — мы закивали на слова Макса. — Помните, когда мы, находясь на площади, впервые увидели древнего атлантийца? Он весь светился, излучая что–то в пространство, и мы тогда испытали чувство счастья.

— Да, точно, а потом еще и ты стал светиться, — тут уже просияла и Лира, указывая на меня. — А затем и я тоже, прямо перед тем, как встретилась со своими родителями.

— Погодите, погодите, то есть вы хотите сказать, что, то, что мы все испытывали тогда, на площади, это мы ощущаем и сейчас? — я пришел в замешательство.

— Именно так. Верно, — снова произнесла Лира. — Как ты тогда назвал это чувство, эту…? — она запнулась.

— Энергию? — напомнила Нара, вступив в диалог.

— Точно, энергию…. Но как же ты ее назвал? Ах, да. Любовь, кажется. Точно — любовь. — вспомнила Лира и улыбнулась.

— Да вы что! Погодите! Как такое возможно? Здесь? Там же ведь был атлантиец с нами, а сейчас его нет. Откуда ей здесь взяться? Любви? — я пребывал теперь в шоке и просто не мог поверить, что такое возможно.

— Постойте, смотрите, — опять остановила нас всех Нара.

Мы все вновь уставились на нее, а она тем временем подошла ближе к двери, постояла немного в полном молчании, а затем так же медленно отошла подальше.

— Думаю, я поняла. Это чувство идет от комнаты. Там внутри что–то есть, и оно излучает любовь наружу, — радуясь своей догадке, произнесла Лира.

— Попробуйте сами. Подойдите ближе, затем отойдите, и вы тоже почувствуете это.

Мы так и поступили.

Подойдя ближе к кубу, я почувствовал некую приятную энергию сильнее, ярче. Затем отошел чуть назад, и чувство притупилось.

Действительно, Нара оказалась права на этот счет.

Но что там могло находиться такое, что было способно излучать вовне энергию любви? Я это смогу узнать только тогда, когда окажусь внутри, в комнате. А раз дух сказал, что у меня получится туда попасть, значит надо искать способ, как открыть эту комнату.

Я еще раз, подойдя ближе к входу в куб, прошелся вдоль него, разглядывая при этом ворсистую полусферу. Убедившись теперь уже окончательно, что кроме этого объекта других не было, остановил свое внимание на нем. Как с ним обращаться я совсем не представлял. Коснулся его рукой. Почувствовал под пальцами гладкую, словно из стекла, поверхность, и ворсинки на ней. Но…, на этот раз чувство было иным. Это был ворс вовсе не живого существа, как я предположил ранее. Они были очень теплые, как и сама поверхность полусферы, и неестественно упругие. Такая температура не была свойственна ворсу живых организмов.

Он явно был искусственным, и, скорее всего, являлся компонентом некоего приемо–передающего устройства. Устройство было приемником сигнала. Но где тогда находился его передатчик?

— А сигнал должны были передавать атлантийцы, желавшие попасть в эту комнату, — продолжила у меня из–за спины Лира так внезапно, что я вздрогнул от неожиданности, а в кровь была выброшена большая доза адреналина. — Вот, смотри, что я обнаружила.

Она подошла ближе к сфере, и ворс на полусфере после такого ее действия пришел в движение. Все усики как бы «уставились» на Лиру, словно ожидая от нее чего–то.

— Ух, ты. Вот так дела, — меня очень заинтересовало, происходящее с полусферой действо.

— Что ты сделала, Лира? Как ты заставила усики двигаться?

— Я просто сосредоточила свое внимание на этом предмете, и все. Больше не делала ничего. Они сами стали двигаться. — произнесла Лира и потом сразу замолчала.

Какая–то мысль промелькнула в моем сознании, но мне не удалось сконцентрироваться на ней. Что–то меня в этом действии настораживало, и было одновременно знакомо. Но вот что именно, я не понимал. Пока не понимал. Углубивший в эти размышления, я тоже подошел к полусфере, и почти автоматически уставился на нее, при этом, совсем не замечая, что с ней что–то начало твориться. Я был полностью погружен в раздумья о том, что же заставило ворс на полусфере прийти в движение.

Лира, в отличие от меня, заметила, что с прибором начало происходить что–то странное, на ее взгляд.

— Виталий, Виталий, посмотри. Теперь они реагируют на тебя, — Лира стала тормошить меня, шепотом произнося слова, и приходя в возбуждение.

Я очнулся от размышлений. А так как все еще продолжал на автомате пялиться на прибор над дверным проемом, то, естественно, его первым и осознал.

Действительно, концы всех ворсинок на полусфере «смотрели» прямо на меня.

— Что ты сделал? Виталий? Почему эта штука обратилась на тебя? — Лира все еще была возбуждена. Макс же и Нара стояли немного в стороне и молча переводили взгляды то на нас, то на полусферу словно завороженные.

— Ничего, абсолютно ничего, — поспешно ответил я на вопрос Лиры.

— Так же как и ты абсолютно ничего. Хотя, погоди. Я размышлял над тем, почему приспособление среагировало на тебя. Что его заставило это сделать. Вот. И был полностью погружен в эти размышления, пока ты не отвлекла меня.

— Что же такое получается? — вступил в разговор Максимилиан. — Ты — Лира сосредоточила на полусфере свое внимание, а ты — Виталий размышлял над тем, что заставило эту штуку отреагировать на Лиру, и она, ну, эта штука, затем повернулась к тебе.

— Выходит, что этот прибор реагирует на ваши мысли, размышления. — заключил Макс Говард.