Сьюзен Янг - Лекарство (ЛП)

Даллас облокачивается на деревянные перила крыльца, при этом они скрипят так, будто вот-вот сломаются. Кас бросает на меня усталый взгляд. Я вскакиваю. У меня вдруг перехватывает дыхание. Неужели за нами едут обработчики? А может, они узнали что-то о Лейси?

Из своей сумки Даллас достает складную папку, набитую бумагами с потрепанными краями.

У меня все внутри замирает. Я подхожу к ним и ставлю ногу на ступеньки. Я хочу узнать, что они нашли.

— Тут твое дело, Джеймс, — говорит Даллас, — его завели, когда ты был в Программе. Его мне передал надежный источник — она просто украла его. Это, — она смотрит на меня, — интересное чтиво.

— Ты прочитала мое дело? — Джеймс спрашивает сдавленным голосом и смотрит на бумаги. Даллас может дать ему то, чего не могу я… его прошлое. Я начинаю трястись.

Даллас пожимает плечами.

— Все я не читала, — говорит она, — только самое интересное.

Она сияет щербатой улыбкой.

— Кстати, Слоан, извини, но твое дело я достать не смогла. Его они держат в сейфе.

Джеймс не шевелится, как будто не может поверить, что это и правда происходит. Забрав папку у Даллас, он поворачивается ко мне, широко открыв глаза.

— Давай почитаем.

— Джеймс, — Даллас машет палльцем, — может, тебе лучше сначала прочитать его одному.

Ее взгляд на секунду останавливается на мне, и я слышу, как позади мнется Кас. Я проглатываю комок в горле.

— Спасибо за совет, — говорит Джеймс, потом показывает на пакет с фастфудом в руках у Даллас.

— Это для нас?

— Даллас кивает, и Джеймс берет пакет у нее из рук и, войдя в дом, зовет меня из кухни.

Я поднимаюсь по ступеькам. Страх так и сочится из меня. Подойдя к Даллас, я останавливаюсь.

— Что в его деле? — шепчу я. На лице у нее одновременно и интерес, и самодовольство.

— Увидишь, — говорит она. Она открывает для меня дверь, а я смотрю на нее, прищурившись, и захожу в дом.

— Татуировки, — говорит Джеймс, как только я захожу в кухню. Он поднес чизбургер ко рту, а на столе — открытое дело. — Эти шрамы были татуировками. Можешь поверить в это?

Он хлопает ладонью по странице и приподнимает короткий рукав, чтобы показать белые линии. На его столе лежит фотография, и я так и ахаю, когда вижу первое имя.

— Брейди, — говорю я. Джеймс удивленно смотрит на нее и кладет чизбургер на стол.

— Я вырезал имя твоего брата на руке, — тихо говорит он и смотрит на меня. — Должно быть, он был далеко не безразличен мне.

Меня утешает эта мысль — то, что Брейди был не один, даже хотя Риэлм и сказал нам обратное. Но я рада, что они были друзьями. Это много говорит мне о том, каким человеком был Джеймс, и это ободряет меня. Может, мне вовсе и не следовало бояться нашего общего прошлого.

Джеймс вдруг наклоняется вперед и тыкает пальцем в фотографию.

— Мать твою! Посмотри сюда.

Я сажусь рядом и, увидев это, поворачиваюсь к нему.

— Миллер.

Это имя есть в списке Джеймса, но оно не вытатуировано, как прочие. Оно вырезано на коже, и порезы неровные, глубокие, как будто он…врезал его себе на руку. Я кладу руку на его бицепс, смотрю на это место, провожу пальцами по шрамам.

Миллер. Миллер . Глаза у меня закрываются, а в районе черепа что-то начинает зудеть — как мысль, которая трещинкой пробегает по гладкой поверхности моих воспоминаний, пока все не ломается.

— Ну — ка , подвинься , — спрашивает меня парень , который встал рядом со мной за лабораторный стол , — я в этом деле эксперт .

Я смотрю на него и отхожу от горелки Бунзена , которую я не смогла включить .

— Слава те Боженька , — говорю я с сарказмом . — Не знала , что к нам прислали профессионала .

Парень чуть заметно улыбается и включает горелку на полную мощность . Из — за болтовни других учеников в кабинете химии шипения почти не слышно .

— Кстати , меня зовут Миллер , — говорит он . — На случай , если ты захочешь написать благодарственное письмо .

— Сделаю себе заметку на память . Эммм …. А ты уверен , что газ должен быть включен так сильно ?

Я смотрю по сторонам , но учитель , кажется , занят за компьютером .

— Миллер , — говорю я , и мне кажется забавным , что я зову его по имени , хотя мы только что познакомились . — Пожалуйста , не сожги мою домашнюю работу .

Он поворачивается ко мне и вертит зажигалку между пальцев .

— Шутишь ? — спрашивает он . — Я одной левой могу справиться .

Он щелкает зажигалкой , и как только пробегает искра , все , что я слышу — ужасно громкий свист , а потом над горелкой Бунзена вспыхивает ярко — голубое пламя . Я кричу , а Миллер роняет зажигалку и поджигает домашнюю работу — ту самую , которую я просила не поджигать !

Девушка за столом перед нами оглядывается и в панике показывает пальцем на охваченный пламенем стол . Миллер быстро выключает горелку и потом , с олимпийским спокойствием , выливает на стол мою открытую банку диетической пепси — колы и тушит пожар , от которого остается простой пшик .

— Вот же блин , — говорит он и смотрит на мокрые , дымящиеся клочки бумаги . — Все вышло не так , как я планировал .

Я упираю руки в боки и сердито смотрю на него . Но как только смотрю а его темно — карие глаза , мы оба начинаем смеяться …

Миллер. Я открываю глаза и чувствую, как по щекам теккут слезы. Что случилось с Миллером?

— Я вспомнила его, — шепчу я. — У меня было воспоминание.

Джеймс хватает меня за руку и крепко сжимает ее, а я уверена, что он не понимает, что делает. У меня не должно было быть этого воспоминания. Что это, рецидив? Что если я кончу так же, как Лейси — сломленная и разбитая? Сердце стучит так быстро, что я боюсь, как бы оно отказало.

— Думаю, что Миллер был моим другом, и я его вспомнила.

Джеймс крепко обнимает меня.

Что они сделали с нами? — шепчет он самому себе. Я снова прокручиваю в голове это воспоминание, как будто ставлю на повтор печальную песню — знакомую, утешительную, даже хотя от нее становится больно.

— Посмотри на меня, — говорит Джеймс и смотрит на мое лицо. — Голова не болит?

Я качаю головой, и он еще секунду смотрит на мен, чтобы убедиться, что я не всполыхну ярким пламенем. Пока я рассказываю, что я вспомнила, он молчит и улыбается, как будто это всего лишь интересная история, а не забытая частичка моего прошлого. Когда я замолкаю, мне становится легче.

— Тебе получше? — тихо спрашивает Джеймс.

— Да. Больше вспоминать нечего. Просто как будто линия немного скакнула вверх, а потом снова стала ровной. Не так, как с Лейси, — говорю я, — даже хотя Джеймс не упоминает об этом, я знаю, что это приходило ему в голову.