Сьюзен Янг - Лекарство (ЛП)

— Они пытались, — говорю я, глядя на доктора Притчарда. — В самом начале они пытались лечить обычными методами. Почему я должна поверить, что у вас будет по-другому?

— Проблема в том, что они не… я не уделил лечению достаточно времени, чтобы оно было эффективным. Мы двигались вперед слишком быстро. А теперь пришла пора расставить все по своим местам. Полагаю, что Программа сама по себе нагнетает давление, что приводит к попыткам суицида. Вы живете в пароварке. Это неправильно.

— Нет, — соглашается Даллас, притягивая наше внимание. — Но расскажите мне о той таблетке, которую вы ищете, Артур. Откуда она взялась? Я слышала только слухи.

Что, черт возьми, она делает?

Доктор скрещивает ноги и кладет локти на колени.

— Доктор Эвелин Валентайн никогда не верила в Программу, — начинает он. — Пока она там работала, она создала таблетку и испытала ее на нескольких возвращенцах. Было несколько более-менее удачных попыток, и наконец, она нашла тот вариант, который работает. Та таблетка восстанавливала все их воспоминания и их депрессию. Один сразу же покончил с собой, а Эвелин исчезла, прежде чем вылечить своих пациентов. Ее документы были уничтожены, а дела ее пациентов пропали. Программа так их и не нашла. Вот почему я думаю, что осталась одна-две таблетки. Их я и ищу. Лекарства Эвелин больше нет, но мне бы хотелось создать еще одно, пока она отсутствует.

У меня колотится сердце; я жду, что Даллас укажет на меня доктору костлявым пальцем, скажет ему, что я — тот человек, у которого эта таблетка. Но на ее лице нет никаких эмоций — она верна Риэлму. Несмотря на то, что он сказал ей раньше, она не предаст его. Думаю, Даллас любит его.

— Не понимаю, — говорю я, качая головой, — зачем вам нужна таблетка? Формула не может быть такой сложной, чтобы ее нельзя было изобрести. Может, это будет легче, чем выискивать то, чего, может быть, даже не существует?

Доктор Притчард встречается со мной взглядом, и я чувствую, с каким подозрением он смотрит на меня.

— Никто, кроме Эвелин, не знал формулу, а она была лучшим химиком, чем все мы. Думаете, я не испробовал все другие варианты? Я потратил все, что у меня было, чтобы подкупить ученых, которые бы помогли мне — но они либо в Программе, либо боятся ее. Никого не осталось, чтобы бороться со мной. Только вы, тут. Не думаю, что вы понимаете, как отчаянно наше положение. Не думаю, что вы понимаете, насколько мы одиноки.

— Если Программа узнает о таблетке раньше нас, — продолжает он, — формула будет утеряна. Они планируют извлечь ингредиенты, запатентовать и выпускать таблетку нелегально. Сейчас мы, по крайней мере, можем продолжать испытания. Но как только они завладеют исходными веществами, никакое другое лекарство не будет создано — без одобрения Программы.

Тогда давление становится невыносимым — оно удушает, оно абсолютно. Когда единственный, кому можно доверять — создатель Программы, все потеряно. Риэлм в отвсет на это выходит из комнаты, не сказав ни слова, а доктор все время смотрит на него. Когда он уходит, я даже не могу вздохнуть полной грудью — как при панической атаке. Артур Притчард продолжает говорить, но вот к двери иду и я.

— Вы нужны мне, Слоан, — зовет он меня. Я вздрагиваю от того, что он зовет меня по имени, но я не оборачиваюсь. — Вместе мы можем изменить мир.

Он предлагает надежду там, где ее нет. Но разве и это тоже не промывка мозгов? Надежда вместо изменений? Я качаю головой, а в горле застревает слабый стон. Я ухожу — спешу найти Джеймса.

Когда я выхожу из комнаты, я наконец могу перевести дыхание, даже хотя все еще дрожу. Я прохожу мимо кухни, не вижу там Джеймса. В доме странно тихо. Я иду наверх, к спальням. В моей никого нет, и меня поглощает одиночество. Джеймс, может быть, не будет спать здесь сегодня. В первые после отъезда из Орегона мы расстаемся.

Я пркладываю ладонь ко лбу, пытаюсь успокоиться. Я не могу позволить себе мрачные мысли. Не могу потерять рассудок прямо сейчас. Я — беглец, и мне нужно быть умнее.

Комната Риэлма находится в конце коридора, и когда я захожу, я вижу, что его кровать придвинута к окну. Он сидит там и всматривается в темноту. Он похож на маленького потерянного мальчика, и в какой-то момент мне хочется обнять его и сказать, что все будет хорошо.

— Я не доверяю доктору, — говорит Риэлм, напугав меня. Он поворачивается, и я вижу, что его шея и щеки покраснели. — Думаю, он лжет.

— Понятно, что я тоже не доверяю доктору, но мне интересно узнать, почему не доверяет Риэлм. Я сажусь рядом с ним и, пока жду, что он объяснит мне, закусываю нижнюю губу. Впервые, с тех пор, как я покинула Программу, я зашла в его спальню. Тут нет ничего — только шерстяное голубое одеяло и жесткий матрас на погнутой кровати. Ничто не говорит, кто такой Риэлм. Даже у меня есть несколько вещей, а я пустилась в бега, бросив школу, много недель назад.

Риэлм вздыхает и снова смотрит за окно.

— Я подвинул кровать к окну, потому что начинаю чувствовать клаустрофобию, как будто меня заперли. Я проверяю окно как минимум трижды в день, чтобы убедиться, что оно не закрыто, — он смотрит на меня. — Просто чтобы убедиться, что меня не заперли.

— Побочный эффект Программы?

— Помимо прочего. И то, что Артур Притчард здесь, не совсем помогает мне перестать беспокоиться. Я не доверяю ему, и мне нужно убраться от него как можно дальше.

Риэлм полон тайн. Но этой ему придется поделиться.

— Почему? — спрашиваю я.

— Потому, — он отвечает, пожав плечами, — что Эвелин была моим другом. Я был среди тех пациентов, которых она вылечила.

Глава 2

Слова Риэлма, тяжелые, как камни, обрушиваются на меня. Его тайна намного больше, чем я предполагала. Риэлма вылечили. Когда это произошло? Что еще он не рассказал мне?

Риэлм изучает выражение моего лица.

— Что ты думаешь об этом, Слоан? Как тебе нравится то, что я помню свое прошлое, но не рассказывал тебе об этом?

— Думаю, ты козел.

Но я в таком шоке, что не знаю, что и думать. Его сестра говорила, что он приберегал таблетку, пока не выйдет из Программы, но он уже тогда был здоров. Он и ее тоже обманывал.

Риэлм улыбается, но в улыбке нет смеха.

— Жаль, что ты не ненавидишь меня по-настоящему, — говорит он. — Но я знаю, что это не так. Пока что.

Мы сидим на кровати, и он трогает меня за руку. Это слишком интимный жест, и я отодвигаюсь от него. Риэлм открывает рот, чтобы что-то сказать, но закрывает его и смотрит на дверь. У меня колотится сердце, я думаю, что это Джеймс, но вместо него я вижу доктора Притчарда.

— Можно поговорить с вами, мисс Барслоу? — спрашивает он. Я в ужасе смотрю на Риэлма. Он потирает лицо ладонями, потом встречается со мной взглядом.

— Я буду неподалеку, ладно? — тихо говорит он. — С тобой ничего не случится.