Сьюзен Янг - Лекарство (ЛП)

Кас достает из морозилки пару буррито и кладет их в микроволновку. Я благодарю его и сажусь за круглый стол, а Джеймс облокачивается о стойку. Теперь, когда у нас есть настоящая еда, я понимаю, как проголодалась.

— Так вот, — говорит Кас, обводя кухню рукой, — я знаю, что это не слишком уж много, но здесь нас десять человек — теперь двенадцать. В Филадельфии у нас было тридцать человек, но это если считать и тех, кого забрали обратно в Программу. Мы не знаем, скольких еще мы потеряли.

Он опускает глаза.

— У нас становится больше баз, чем людей.

Сигналит микроволновка, и Кас выкладывает буррито на бумажные тарелочки и ставит их на стол. Джеймс садится рядом со мной и сразу же хватает один буррито. С набитым ртом он сразу же бормочет, что еда слишком горячая.

— Я никогда не был в Программе, — как бы невзначай говорит Кас, — но эпидемия унесла моего брата.

Я смотрю на него, и грудь мне пронзает острая боль.

— И моего тоже.

— А моя младшая сестра недавно исчезла, — добавляет Кас, — считается мертвой. После смерти Хенли, она вроде как слетела с катушек. Стала настоящим параноиком, говорила, что наши телефоны прослушивают, а за ней следят. Она исчезла, но выходит, что насчет Программы она была права. Я был через дорогу и видел обработчиков, когда они искали ее в нашем доме.

— Сколько лет твоей сестре? — спрашивает Джеймс.

— Четырнадцать.

Меня начинает подташнивать при мысли о ком-то столь молодом, кто решился на такое безрассудство, как побег, зная, что это может стоить жизни.

— Мне жаль, — говорю я, пододвигая буррито к Джеймсу.

Кас тяжело вздыхает.

— Спасибо. Я все думаю, что она просто вернется. Я ее крепко обниму, а потом заставлю сидеть дома до конца жизни.

Он смеется, но не похоже, что он верит своим словам. Он не думает, что его сестра вообще вернется.

Кас отходит от стойки и судорожно вздыхает.

— Мне нужно идти, — говорит он. — Я устал с дороги, и до нашего собрания мне нужно немного поспать.

— Спасибо, — я быстро говорю ему. — Я правда ценю твою помощь.

— Нам нужно помогать друг другу, — отвечает он. — а иначе никто из нас не справится. Кстати, комната в конце коридора — ваша. Но я предупреждаю, — добавляет он, улыбнувшись. — там не слишком уютно.

— Черт, — говорит Джеймс, — а я-то надеялся найти с утра маленькие шоколадки на подушке.

— В следующий раз. Обещаю.

После того, как Кас уходит, Джеймс снова ставит передо мной еду, показывая, чтобы я поела. Когда мы заканчиваем есть, мы берем с пола рядом с холодильником пару бутылок воды. Даже хотя еще светло, по ощущениям уже полночь — теперь, когда мы в бегах, у нас перепутался день с ночью.

Мы идем к комнате, Джеймс толкает дверь и по-настоящему смеется. В маленькой комнатке сотит двуспальная кровать и обшарпанная деревянная тумбочка. Окон нет, а свет исходит от лампочки без абажура, которая свисает с потолка.

— Ух ты, — говорит Джеймс, оглядываясь на меня. — Я и правда надеюсь, что понял, куда мы вляпались.

Я захожу, с облегчением замечаю вроде как чистые простыни на матрасе. Джеймс закрывает дверь, запирает ее и потом бросает вещмешок на тумбочку. Он стоит и оглядывает комнату, а я сажусь на край кровати.

— Здесь не хватает женской руки, — говорит он, глядя на меня, — не возражаешь?

Я улыбаюсь, понимая, что он говорит не совсем о моем умении украшать помещение. Но я еще волуюсь из-за того, что Кевин пропал, что Лейси неважно себя чувствует. Из-за всего.

Джеймс окидывает меня взглядом, смотрит на мое лицо.

— Давай рухнем в постель, — тихо говорит он, — мы по-настоящему не спали уже несколько дней, и я думаю, мы должны встретить то, что нам предстоит, на свежую голову.

— А что предстоит? — говорю я.

Джеймс качает головой.

— Хотел бы я знать.

Он вздыхает и забирается в постель. Хорошо взбивает подушку и ложится рядом со мной. Когда он замолкает, я смотрю на него. Его взгляд затуманивается.

— Не хочешь подремать? — спрашивает он.

За последние несколько дней, месяцев, наверное, лет, мы прошли через столь многое. Это трудно даже облечь в слова, и я просто киваю и устраиваюсь рядом с ним.

Джеймс подвигается, приблизив губы к моему уху.

— Мы сделали это, — шепчет он, и его губы щекочут мне кожу. Его рука скользит мне по ноге, и он кладет ее себе на белро. Теперь, когда мы обнимаемся, я чувствую, что в безопасности — как будто я могу держаться за нас двоих.

Но когда Джеймс целует меня в шею, я вспоминаю о таблетке в моем кармане. У нас не было времени поговорить о ней, до конца.

— Джеймс. — хрипло говорю я, — нам нужно поговорить об оранжевой таблетке.

Он резко останавливается, я чувствую его горячее дыхание у себя на шее.

— Ладно.

Он еще раз легонько целует меня, а потом кладет голову на подушку рядом со мной. Его глаза серьезны, даже хотя он пытается успокоиться.

— Что случилось?

Это подтверждает мои подозрения.

— Ты бы хотел вернуть свое прошлое — все, даже плохие вещи — если бы ты снова заболел из-за этого?

— Слоан, — говорит он, — это не имеет значения. Мы…

— Если бы меня не было, — прерываю я, — если бы меня можно было бы не брать в расчет, ты бы принял ее?

— Куда ты, блин, клонишь?

— Просто ответь.

Джеймс замолкает и потом кивает.

— Да, — выдыхает он, — наверное, принял бы.

— Без колебаний?

Он усмехается и, приподнявшись на локте, смотрит на мое лицо.

— Конечно, я бы колебался. Это опасная штука. Но Программа забрала мою жизнь — нашу жизнь вместе. Она не могла быть плоха. Я хочу знать, кем я был, хочу знать, что случилось, что я оказался в Программе.

Я закрываю глаза, едва не плачу.

— Тогда тебе нужно принять ее, — шепчу я. Джеймс хочет вернуть свою жизнь, даже если это и значит, что он может снова заболеть. Он готов рискнуть, так кто я такая, чтобы удерживать его? Я предостаавляю ему тот же выбор, что предоставил мне Риэлм, верный или неверный.

— Слоан, — говорит Джеймс и кладет ладонь мне на щеку, и я смотрю на него.

— Я не могу принять таблетку. Без тебя. А если бы тебя не было, ну… думаю, что мне было бы на все наплевать. Давай уж прекратим придумывать идиотские сценарии, в которых один из нас исчезает, а другой должен мужественно идти вперед. Если хочешь принять таблетку, давай поговорим о риске. Если нет, давай просто держаться, и посмотрим куда нас заведет эта история с мятежниками. Договорились?

Джеймс раскраснелся, глаза уходят в сторону. Он лжет; он бы без колебаний принял таблетку. Он проглотил бы ее не запивая, и к черту последствия. Но еще он упрям — он никогда не лишит меня этого шанса. И за это я и люблю его до безумия. Так что я растягиваю губы в улыбке и снова прижимаюсь к нему, и мы оба постепенно засыпаем.