Терри Пратчетт - Наука плоского мира IV: Судный день

Марджори наблюдала за происходящим с каким-то странным восхищением. Это место, без сомнения, было волшебным; время от времени на глаза попадался какой-нибудь несчастный кальмар, а свечи зажигались взмахом руки, но при этом, как ни странно, изготавливались при помощи самого что ни на есть прозаичного труда прислуги. Магия была прямо перед вами, но, судя по всему, напоминала приличный остаток на банковском счете: всегда готова к использованию, но в остальном практически незаметна.

Когда Думминг убежал, Марджори перевела дыхание и сказала: «Наверн, поскольку я у вас в гостях, не будете ли вы так любезны объяснить, о чем вы только что говорили? Мне это показалось крайне интересным!».

«Моя дорогая мисс Доу».

Прежде, чем Чудакулли успел произнести следующее слово, Марджори дружелюбным тоном добавила: «Не сочтите за грубость, но я вовсе не ваша дорогая. Среди моих друзей есть немало порядочных мужчин хотя попадаются и такие, которых порядочными можно назвать с большой натяжкой но никому из них я не принадлежу; я женщина независимая. Я благодарна вам за гостеприимство, хоть вы и перебросили меня сюда по воле случая и позвольте заметить, ни за что бы не прошла мимо, но вы, я уверена, понимаете, что в этой жизни важно знать, кто ты есть на самом деле. И я принадлежу самой себе. Без обид, просто считайте мои слова предостережением на будущее».

«Увы, Марджори», сказал в ответ Архканцлер, который тем временем одной рукой смахивал со сферы пыль, «Я несу вину за свое самонадеянное поведение. Однако умный человек понимает другого с полуслова, и по блеску в ваших глазах я вижу, что у нас еще есть шансы сохранить дружеские отношения, поэтому я прикажу доставить сюда кофе и немного закусок, а затем я постараюсь немного прояснить сложившуюся ситуацию».

Такого понятия, как «закуска», в Незримом Университете, по-видимому, не существует. Само слово, впрочем, было в ходу, однако, питаясь одними только университетскими «закусками», человек, вероятно, мог жить целую неделю, не опасаясь недоедания. И вот, вскоре после слов Архканцлера, несколько слуг прикатили в комнату три тележки, содержимое которых было похоже на самый большой пикник, какой только можно себе вообразить.

Когда Марджори обратила на это внимание, Архканцлер в ответ только рассмеялся и сказал: «Все остатки отдают студентам. А уж они-то съедят все что угодно. Ешьте, не стесняйтесь».

Послышался звон колокольчика, и вошла служанка с новой тележкой, которая буквально дрожала под весом кофейников, чашек и блюдец; когда она ушла, Чудакулли сказал: «Так-так, что же вам рассказать об омнианстве, которое сейчас настолько занимает мой рассудок, что я подумываю, не могло ли ваше случайное появление иметь отношение к этому проклятому омнианскому инциденту. Мой опыт подсказывает, что очень немногие события происходят по воле случая. С самого начала в нашем мире существовало великое множество богов, которые большей частью воплощали определенное явление, место или даже назначение как, например, Афроидиота, богиня предметов, которые застревают в ящиках; в деревянных, разумеется у ящиков, сделанных из ткани, по-видимому, есть своя собственная богиня. Среди них была и сравнительно приличная религия, известная как Церковь Ома, которая впоследствии во славу своего бога стала проявлять воинственность и агрессию по отношению к другим верованиям. Но однажды один достойный человек по имени Брута вероятно, призрак опозоренного бога кардинально изменил суть омнианской религии, сделав основной акцент на помощи ближним вместо бесконечных славословий в адрес своего бога. [51] См. роман «Мелкие боги». Которому они, как мне кажется, должны были безумно надоедать, да?».

По лицу Марджори пробежала неуверенность, а затем она ответила: «Вы же знаете, что эта история очень похожа на те события, которые, по мнению многих людей, произошли с моим миром? Кстати, позволю себе заметить, вы только что испачкали его майонезом Высока ли вероятность, что жители Земли увидят, как по небу несется астероид из молочных продуктов?».

Наверн улыбнулся. «Ее легко стереть. К тому же связь между Круглым и Плоским миром вовсе не так проста. Но их связывает рассказий, одна из самых могущественных сил во всей множественной Вселенной. Он предписывает, как должны развиваться последующие события; или как они не должны развиваться, чтобы история не подошла к такому мрачному концу, в котором не останется места даже для тьмы, а впереди будет ждать одно лишь пустое и пронзительное отчаяние».

Наступила пауза, в течение которой сам воздух, заполнявший комнату, как будто бы стал задыхаться, небосвод померк, а капля майонеза заструилась по поверхности сферы. Впрочем, впечатление было несколько подпорчено Архканцлером, который, просияв своей широкой улыбкой, произнес: «Но причин для беспокойства, конечно же, нет, потому что мы постоянно наблюдаем за ходом событий! Для этого ведь и нужны люди, понимаете? Если мы перестанем наблюдать за множественной Вселенной, она просто прекратит свое существование. И собаки, и кошки, и морские ежи, и орангутаны, и устрицы, и саранча тоже вносят свою лепту, но основную работу, так сказать, по подъему умственных тяжестей, приходится выполнять нам, потому что мы наблюдаем, осознавая сам факт наблюдения, и думаем не только о том, что находится у нас перед глазами, но и о самом образе нашего мышления. В награду мы иногда находим еще более интересные темы для размышления, особенно когда эти размышления дают начало новым интересным открытиям и так далее».

Марджори хотела было что-то сказать, но взгляд в глазах Архканцлера заставил ее вместо этого наклониться вперед и взять очередное пирожное.

«Мы, конечно же, понимаем», продолжал Чудакулли, «что в действительности наши познания весьма малы в сравнении с нашим же незнанием, но по какой-то причине это даже идет нам пользу ведь все сущее должно прилагать усилия, так что мы, зная о собственном невежестве, в своих стараниях должны превзойти всех остальных». Он сделал глубокий вздох, и добавил, как будто бы произнося напутственную речь: «Мы не отдадим Круглый Мир в руки этих назойливых людишек!».

«Назойливых людишек?» только и смогла произнести Марджори.

«Именно!» подтвердил Чудакулли. ««Церковь омниан последнего дня» стала воинственной и жадной до философии организацией, объявившей, что лишь ей одной известна настоящая истина!». Марджори заметила, как побелели его кулаки. «Даже мы не знаем всей истины, и у меня есть серьезные подозрения, что если все сущее обратится в истину, Вселенная вполне может начаться заново. Но омниане не увидят разумных доводов, даже вооружившись телескопом, а ведь без разумных доводов ничего не выйдет. Те, кто диктуют нам, как нужно думать, а иногда утверждают, что думать не следует вообще, даже не заслуживают внимания. Блистательная идея, которая стала известной во времена Бруты, самого просвещенного из омнианских жрецов, была вполне ясна: все люди братья или же сестры, смотря по обстоятельствам и должны следовать голосу собственной совести и золотому правилу».