Терри Пратчетт - Наука плоского мира IV: Судный день

Думминг всегда был готов к подобным вопросам; он ответил: «Да сэр, но как впоследствии выяснилось, этот кот был всего лишь гипотетическим так что владельцам домашних животных беспокоиться не о чем позвольте также заметить, что теория эластичных струн оказалась просто очередной недоказанной гипотезой, так же, как и пузырьковая теория связующих горизонтов».

«Вот как», вздохнул Чудакулли. «Очень жаль. А мне она как раз приглянулась. Ну да ладно, я уверен, что за свой недолгий век она помогла нескольким теоретикам заработать себе на хлеб, так что ее короткая жизнь, к счастью, не прошла даром. Знаете, мистер Тупс, в течение этих лет вы часто обсуждали со мной различные теории, гипотезы, идеи и предположения, известные в мире естественных наук. И знаете что? Хотел бы я знать, по-настоящему хотел бы знать, возможно ли, что Вселенная будучи, конечно же, в силу собственной природы динамической и, возможно, в некотором удивительном смысле разумной в данный момент пытается избежать вашего неустанного подглядывания и, быть может, подводит вас к еще большим интеллектуальным подвигам. Дразнит, как ребенок!».

Среди собравшихся волшебников наступила пауза, и на мгновение показалось, будто лицо Думминга Тупса было сделано из отполированной бронзы; затем он сказал: «Какой поразительный вывод, Архканцлер. Мои аплодисменты! Всем известно, что Незримый Университет справится с любой задачей; с вашего разрешения, сэр, я прямо сейчас займусь бюджетом. Проект «Круглый Мир» был только началом. Теперь с проектом Челленджер мы займемся исследованием фундаментальных основ магии нашего мира!»

Он так быстро помчался к зданию Высокоэнергетической Магии, что его движение трансформировалось в полет снаряда, который с точки зрения баллистики представляет собой прямую противоположность черепахи и по сравнению с ней обладает исключительно обтекаемой формой.

Это произошло шесть лет тому назад.

А сегодня лорд Витинари, тиран Анк-Морпорка, окинул взглядом Огромную Штуку, которая, казалось, ничего не делала, а просто жужжала сама с собой. Она парила в воздухе, то появляясь, то снова исчезая, и, по мнению Витинари, выглядела отчасти самодовольной что, без сомнения, было достижением для предмета, не имеющего лица.

В действительности она представляла собой довольно аморфный студень, в котором, по всей видимости, извивались магические уравнения с таинственными символами и закорючками очевидно они несли какой-то смысл для тех, кто знал о подобных вещах. Патриций не был, как он сам признавался, любителем разных вращающихся и, кстати говоря, жужжащих технических штуковин. Как, впрочем, и всяких неопознанных закорючек. Он видел в них предметы, с которыми невозможно договориться или поспорить; повесить их или хотя бы подвергнуть изощренным пыткам тоже не представлялось возможным. Разумеется, поговорка о том, что «положение обязывает», как обычно, пришла на помощь однако же тем, кто знал Хэвлока Витинари, было хорошо известно, что подобную любезность он проявлял не всегда.

По таком случаю, Витинари был представлен возбужденным и местами прыщеватым молодым волшебникам, одетым в белые мантии и, несмотря ни на что, остроконечные шляпы; они сильно суетились вокруг гигантских нагромождений безмозглой жужжащей аппаратуры, расположенной позади студенистой штуковины. Тем не менее, Витинари сделал все возможное, чтоб выглядеть полным энтузиазма и сумел поддержать разговор с Архканцлером Наверном Чудакулли, который, по-видимому, был так же не в курсе происходящего, как и сам Витинари; он поздравил Чудакулли, потому что так, без сомнения, и следовало поступить чем бы ни занималась эта самая штуковина.

«Уверен, что вы очень этим гордитесь, Архканцлер. Это невероятный успех и, я уверен, настоящий триумф, безусловно!»

Довольно усмехнувшись, Чудакулли сказал: «Браво! Огромное вам спасибо, Хэвлок, и знаете, что? Некоторые люди утверждали, что мы устроим конец света, если проведем этот эксперимент! Вы можете такое представить? Мы! Те, кто защищает от сверхъестественных сил этот город и даже весь мир на протяжении всей истории!».

Лорд Витинари сделал почти незаметный шаг назад и осторожно спросил: «А могу я поинтересоваться, когда именно вы начали свой эксперимент? Мне кажется, что в данный момент она жужжит вполне удовлетворительно».

«На самом деле, Хэвлок, жужжание скоро прекратится. Шум, который вы слышите, исходит от роя пчел, вон там в саду, а Казначей еще не успел отдать им приказ вернуться к работе. Собственно говоря, мы надеялись, что вы окажете нам честь после обеда конечно же, если у вас нет возражений».

Выражение лица лорда Хэвлока Витинари на мгновение приняло вид картины причем картины, нарисованной каким-нибудь очень современным художником, выкурившим то, от чего мозги, по общему мнению, превращаются в сыр.

Однако «положение обязывает» оказалось непреодолимым императивом даже для тирана особенно если тиран дорожил своей самооценкой, так что два часа спустя сытый лорд Витинари стоял перед жужжащей громадиной, ощущая заметное беспокойство. Он произнес короткую речь о необходимости расширения человеческих познаний о Вселенной.

«Пока она все еще существует», добавил он, многозначительно посматривая на Чудакулли.

После позирования перед линзами иконографа он взглянул на большую красную кнопку, которая стояла перед ним на специальном пьедестале, и задумался: Есть ли доля правды в слухах о том, что эта кнопка может вызвать конец света? Что ж, возражать уже слишком поздно, а отступить в такой момент значит явно пренебречь своими обязанностями. Его лицо просветлело, и Витинари подумал: Даже если известный нам мир взорвется по моей вине, то моему имиджу это, пожалуй, только пойдет на пользу.

Когда он нажал кнопку, раздались аплодисменты именно так аплодируют люди, когда понимают, что произошло что-то важное, но не имеют ни малейшего понятия, чему они, собственно говоря, радуются. Убедившись, что все в порядке, Витинари обернулся к Архканцлеру и сказал: «Похоже, Наверн, я все-таки не уничтожил Вселенную, и это несколько обнадеживает. Должно ли произойти что-нибудь еще?».

Чудакулли похлопал его по спине и сказал: «Не беспокойтесь, Хэвлок: мистер Тупс запустил проект Челленджер еще вчера утром, во время чаепития; он хотел просто убедиться, что проект заработает, а когда увидел, что машина разогрелась, оставил ее включенной». Но уверяю вас, это никоим образом не умаляет роли, которую лично вы сыграли в этой церемонии. Формальная сторона такого знаменательного открытия лежит в основе всего предприятия, которое, могу с гордостью заметить, прошло без сучка без задоринки!»