Array Каверелла - От праха к величию и обратно, или Я люблю Вас, мистер V

Портье, дожидаясь лифта, насвистывал веселую мелодию. Его очеловеченное темечко, не ожидая беды, пульсировало в такт игривому сердцу, стук которого, Тед еще не так давно и не надеялся снова услышать.

Характерный звон известил о прибытии скрипучей жестяной коробки. Подмигнув себе в отражении открывающихся дверей, Тед вошел в лифт и расслабленно оперся о стальной поручень. С приклеившейся к физиономии глупой улыбкой портье потянулся к кнопке третьего этажа, но так и не нажал ее, испугавшись неожиданно влетевшего Муна. Разъяренная птица, не гнушаясь отборной вороньей брани, агрессивно вцепилась когтями в лицо Теда, и что есть силы, клюнула портье в темечко. Парня подкосило, и он безвольным мешком сполз на пол.

— Вот волокита! Ах ты, бабник! Донжуан воскресший, женолюбец! — хлопая крыльями по ушам портье, верещал ворон. — Кобель! Котяра! Клыкастый соблазнитель! Юбочник! Селадон чертов! Ферлакур недоделанный!

— Мун… Мун… — жалобно заблеял Тедди. — Ты сдурел! Мун! Что я сделал?

Ворон клюнул портье в глаз и закаркал:

— Я сейчас объясню тебе, что ты сделал. Мономан ты перманентный! Соитер безмозглый! Ты хоть знаешь, что монсеньер сделает со мной за эти твои трехминутные копуляции?!

Зеркальные двери тихо закрылись и, забыв про повседневный скрип, лифт дернулся и куда-то поехал.

Тед стоял в пустынном холле третьего этажа, пытаясь вспомнить, как и зачем он здесь оказался, и рассеяно рассматривал картину, висящую в дальнем углу. Небольшой холст, тусклые мазки кисти — девушка с огненными волосами целует шею мужчины, лежащего у нее на коленях. Сонная дымка, прикрытые глаза, руки-плети сонная дымка, прикрытые глаза, руки-плети ни капли динамики. Два человека будто решили заснуть в неудобных позах, а художник не поленился изобразить эту скучную сцену небрежными штрихами.

— Вампир, — голос послышался невесть откуда.

— Уже нет, — машинально ответил Тед и только потом обернулся к внезапно появившейся за его спиной обладательнице чуть хриплого контральто. — Простите, что?

Перед ним в полумраке коридора стояла представительная дама позднего бальзаковского возраста. На ее губах блуждала вежливая улыбка.

— Эдвард Мунк, — указала кивком леди в сторону холста. — Он назвал ее так, хотя до последних дней считал, что картина просто изображает двух влюбленных. Есть в этом своя горькая правда. Женщины иногда хуже любого кровососущего монстра.

Разговорчивая дама почему-то сразу понравилась Теду. Ее простое, но элегантное платье из дорогой черной шерсти, аккуратный маникюр и породистое лицо, рассеченное ниточками морщин, резко диссонировали с молодыми темно-вишневыми глазами и глубоким голосом. Теодору подумалось, что в молодости леди должна была пользоваться большой популярностью у мужчин, хотя и не была красавицей. В сумасшедшем отеле она казалась чуть ли не единственным нормальным человеком, и парень остро чувствовал потребность в этом островке спокойствия и понимания.

— Он, наверное, был очень несчастным человеком, раз писал такие печальные картины? — по правде сказать, с Тедом в знании живописи могла соревноваться даже среднестатистическая тихоокеанская каракатица, и при этом иметь неплохие шансы на победу. Но парню так хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, что тематика беседы была ему практически не важна. Он просто хотел выговориться без боязни быть высмеянным. Не с Муном же ему откровенничать о проблемах на любовном фронте. А леди так походила на добрую и все понимающую тетушку.

— Не печальные, — леди покачала головой. — Его картины были страшными. Но человеком он был несчастным, здесь Вы правы, юноша. Простите, я не представилась. Меня зовут Мориса Шелли, я остановилась в номере 37. Вижу, Вы уже принесли мой заказ.

Дама указала кивком в сторону подноса с заварочным чайником и двумя чашками. Тед уставился на них в священном ужасе. Он мог поклясться последней каплей своей крови, что на третий этаж он пришел с пустыми руками, а журнальный столик под картиной Мунка еще минуту назад был девственно чист. С другой стороны, за две ночи бывший вампир настолько свыкся со странностями этого места, что отойдя от первого шока, оперативно и без лишних слов подхватил поднос и направился в комнату леди Шелли.

— Ночной портье Теодор к вашим услугам, мадам, — галантно представился Тед, на скорую руку сервировав чайный столик в номере женщины. Глаза при этом у него были настолько отчаянными, а слезливый блеск так явственно растекся по радужке, что любой психотерапевт почел бы за честь приобрести Теда в качестве объекта для диссертации по маниакально-депрессивным синдромам. Мориса тоже сделала для себя какие-то выводы и, щуря вишневые глаза, сказала:

— Теодор, я была бы Вам благодарна, если бы Вы мне составили компанию. Знаете, ностальгировать в одиночестве так утомительно.

— Почту за честь, — Тед и сам не знал, откуда набрался этих велеречивых оборотов, но в обществе леди Шелли они слетали с языка, будто канарейки с жердочки — легко, без наигранности, непринужденно.

Устроившись поудобнее в кресле, он начал украдкой рассматривать комнату. Хозяйка номера, наблюдая за ним из под тяжелых век, молча пила чай. По правде сказать, ничего особенного в обстановке не было. Из ванны не лезли тараканы, скромный натюрморт, висящий на дальней стене, не подавал никаких признаков жизни, монстры не выскакивали из шкафов, и даже банальные призраки на этот раз проявляли свою паранормальную активность в ином недобром месте. Тед вздохнул с облегчением.

— Вы чем-то расстроены? — Мориса вопросительно посмотрела на Теда.

— Н-нет. То есть… Да… — парень смутился.

— Девушка? — понимающе усмехнулась леди.

— А… А как Вы догадались?

— Ах, молодой человек. Какие еще проблемы могут быть у печального симпатичного юноши вашего возраста?

Тед смутился еще больше. Стараясь спрятать глаза, он стал усиленно рассматривать цветущие в горшке карликовые розы.

— О, Вы разводите розы? — поинтересовался Тед.

— Всего пару горшков, покупаю, ухаживаю, а перед переездом в другое место раздаю всем желающим. Такая леди, как я, имеет право на свои маленькие странности, не находите? Возьмите цветок для своей девушки. Ни одна из нас не устроит перед красивым цветком.

— Да, конечно, — портье энергично закивал, зажимая между пальцами хрупкий шипастый стебель, и, чтобы скрыть свое смущение, сделал огромный глоток чая. Меньше всего ему хотелось расстраивать эту милую даму. Тед сделал вид, что смакует напиток, на глазах выступили слезы — кипяток обжег, казалось, не только язык и гортань, но и пару-тройку жизненно важных внутренних органов.

Леди Шелли понаблюдала за мучениями портье и, чуть погодя, давая возможность Теду отдышаться, предложила: