Андрей Мелехов - Mon Agent или История забывшего прошлое шпиона

— Это кто? — с неприятным предчувствием спросил Миссионер.

— А тот самый грешник, от которого мы еле избавились, — Аналитик! — с удовольствием ответил только что произведённый в диктаторы архангел. Он знал о суеверном ужасе, который испытывали иерархи по отношению к приносящему неприятности русскому, уже как-то раз сумевшему нарушить привычный уклад небесной Богадельни.

— Надеюсь, в этот раз он там, на Земле, и останется! — выразил общую надежду Основоположник.

— И да поможет нам Господь! — ответил Гавриил.

— Аминь! — хором и с большим чувством поддержали его все присутствующие.

Тем временем известный в обоих мирах смутьян с подозрительным прозвищем Аналитик сидел в баре лондонской гостиницы. Открыв рот, он смотрел на своё собственное лицо на экране большого плоского телевизора. Обычно там транслировались нескончаемые репортажи с соревнований по крикету — виду спорта, способного вызвать неподдельный интерес и бурные эмоции лишь у населения стран Британского Содружества. Его собственное лицо показалось Агенту абсолютно не фотогеничным, глупым и вызывающим глухое раздражение. По счастью, после хирургических манипуляций в израильской клинике оно также было вполне обычным и отнюдь не вызывало желания запомнить его. В отличие от него, прекрасное и искажённое гневом лицо Снежной Королевы было весьма примечательным и отпечатывалось в памяти раз и навсегда. Понятно, что это являлось не самым большим преимуществом для активно работающего секретного агента. Аналитик выпил вторую за выпуск новостей рюмку водки. Выдохнув едкие пары зернового спирта, он боковым зрением заметил, что сосед по бару смотрит на него с обострившимся вниманием человека, случайно увидевшего знаменитость. Аналитик мрачно повернул голову и встретился взглядом с плешивым банкиром в дорогом костюме, отравлявшим всё окружающее сигаретным дымом. Тот виновато заморгал и немедленно переключил внимание на статую младенца Христа за окном, покрытую каплями мелкого дождя. Агент внезапно понял, что либо ему в очередной раз надо ложиться под нож косметического хирурга, либо его шпионской карьере угрожал неизбежный, быстрый и, возможно, бесславный конец. В этот момент к нему и присоединилась любовница.

Снежная Королева была одета в изумительно элегантный и немедленно привлекающий внимание белый костюм с узкой юбкой, который чудно контрастировал с её бархатистой загорелой кожей и светлыми волосами. Бедный банкир, не сумевший долго любоваться каменным мальчиком с вызывающе торчащим достоинством, уставился на великолепную фемину, почтившую вниманием гостиничное заведение. Даже бармен, видавший здесь знаменитых и богатых красавиц со всего мира, не мог отвести от нее восхищённого взгляда. Аналитик оглянулся, чтобы оценить вызванный появлением оперативницы Моссада эффект. Банкир вновь воровато отвёл глаза и уставился на почерневшую от табачного дыма картину, изображавшую игру в поло между английскими гвардейцами. Даже в клубах сигаретного дыма — казалось, в континентальной Европе не курили только младенцы, коты и собаки — можно было заметить, что незнакомка в белом костюме произвела огромное впечатление. Но вместо того, чтобы заметаться в ожидании неизбежного провала, наш герой с идиотской улыбкой смотрел на холодную красавицу. Он испытывал невероятную гордость от того, что та недавно и с такой страстью вновь и вновь отдавалась ему на гостиничных кровати, стульях и прочих предметах мебели, способных выдержать подобный напор чувственности. Снежная Королева посмотрела на нескромную статую за окном, на встревоженных её появлением посетителей бара, на потемневшие спортивные реликвии эпохи колониализма и очень непосредственно обнажила в улыбке белоснежные зубы:

— Агент, мне с вами очень хорошо!

Аналитик смутился. Ему-то как раз казалось, что он слишком груб, слишком громко стонал и слишком много потел, чтобы с ним было хорошо этой чудесной девушке. Однако он всё же вымучил ответ:

— Мне трудно сказать, что я чувствую, когда смотрю на тебя! Хочется, приласкав, поцеловать в лоб и в то же время разорвать на тебе одежду! Наверное, это звучит совершенно дико!

Снежная Королева громко засмеялась. По-видимому, подобная комбинация чувств не показалась ей чересчур дикой, а наоборот — представлялась совершенно понятной, естественной и желанной.

— Лично мне, Агент, хочется приковать тебя наручниками к кровати и изнасиловать! Вот это действительно должно звучать ужасно!

Аналитик представил себя в описанной ситуации и, не выдержав, тоже засмеялся.

Сидевший в дальнем углу питейного заведения поджарый мужчина лет сорока с короткой стрижкой и слегка оттопыренными ушами внимательно наблюдал за воркующей парочкой и не мог понять, кто перед ним: влюблённые друг в друга молодожёны или готовые вот-вот засыпаться шпионы. Полковнику просто не могло прийти в голову, что смутно знакомый ему молодой человек и очень привлекательная девушка могли быть и теми и другими одновременно.

Поздним вечером, после очередного общения с необычным крысом, Учёный с преувеличенной осторожностью обычно не пьющего за рулём человека припарковал свою машину возле дома. Он устал и был готов пожертвовать горячим душем ради того, чтобы поскорее оказаться в своей постели. Отворив скрипящую дверь (никак не хватало времени смазать петли), он стянул с ног остро нуждавшиеся в чистке дорогие, но дёшево выглядевшие туфли (заняться приведением их в божеский вид он собирался уже месяц), генетик сбросил мятый пиджак с рваной подкладкой и проследовал на кухню. Там он открыл пахнущий моргом холодильник и достал из него пакет с молоком. Наученный горьким опытом Учёный осторожно попробовал на вкус его содержимое и, удивившись тому, что оно ещё не успело скиснуть, с наслаждением опрокинул холодную жидкость в измученное красным вином и долгими разговорами горло. Оставив на кухонном табурете свой когда-то роскошный портфель, подаренный много лет назад мамой-аристократкой на окончание университета, он жадно, быстро и неаккуратно съел остатки вчерашней французской булки и покрывшийся подозрительной слизью ростбиф. Проглотив всё это, он немедленно понял, что сделал серьёзную заявку на успех в плане утреннего (или даже ночного) расстройства желудка. Будучи философом по натуре, Учёный решил, что теперь-то терять точно нечего и употребил остатки томатного супа. Потомок британских аристократов, не зная того, демонстрировал навыки выживания, которыми обладали лишь африканские дети, российские студенты и американские «зелёные береты».

Когда, удовлетворённо отрыгивая, Учёный проследовал в свою захламлённую спальню, он был так настроен на сон, что, даже включив свет и наполовину раздевшись, не обратил внимания на тот факт, что в комнате присутствовал ещё один человек. Человек этот очень тихо сидел в кресле и, по-видимому, ждал, пока его заметят. Наконец взгляд рассеянного естествоиспытателя упал на него и он понял, что это не не груда мятого белья и костюмов, а аккуратно одетый и похожий на профессора смугловатый мужчина лет пятидесяти. В момент обнаружения незнакомца Учёный находился в достаточно уязвимой позе: на одной ноге, снимающим штаны и напевающим про себя одну из ранних песен «Биттлз». Он немедленно замолчал, а потом, не удержав равновесия, с грохотом свалился на пол, задрав в воздух худые птичьи ноги и судорожно пытаясь натянуть на себя брюки. Его обуял ужас. Профессор же оставался абсолютно неподвижным и с холодным любопытством наблюдал за манёврами хозяина квартиры. В конце концов Учёный справился с проклятыми штанами и первым приступом страха. Отойдя подальше от притаившегося, как паук, Профессора, он задал сакраментальный вопрос: