Андрей Мелехов - Mon Agent или История забывшего прошлое шпиона

Ответ опять привёл переводчика в некоторое замешательство. После дополнительных расспросов он наконец пояснил:

— Он родился в Мекке, но не считает себя подданным Наследного Принца. Похоже, наш собеседник вообще не считает себя представителем какого-либо государственного образования.

— А кем же он себя считает? — в некотором недоумении спросил Констебль.

— Арабом, — просто ответил переводчик, — арабом и посланником Аллаха.

— Исхалла! — подтвердил допрашиваемый, услышав святое имя, и сделал характерный жест обеими ладонями, как будто умывая своё лицо.

— Хорошо, а когда и каким образом он прибыл на территорию Соединённого Королевства? — продолжал Констебль, который уже давно начал подозревать, что на сегодняшнем допросе будут звучать весьма неожиданные ответы на вполне стандартные вопросы.

Переводчику потребовалось ещё минут пять, чтобы выяснить, каким образом симпатичному Бородачу удалось избегнуть пограничного контроля и таможни. Уже без особого удивления он изложил суть выясненного:

— Он прибыл к нам в ночь с 7-го на 8-е июня сего года. Затрудняется точно назвать место, но описывает его как «каменный круг возле большой дороги». Скорее всего, неподалёку от Лондона.

— И как же он туда попал, в этот «каменный круг»? Его что, сбросили с парашютом?

— Не поверите, но в его изложении это примерно так и звучит! Буквально: «сошёл с небес»!

Констебль хотел было мысленно выругаться, но потом вспомнил о результатах анализа крови задержанного и передумал.

— А теперь спросите, что у него за шрам от шеи до низа живота — как будто его вскрывали патологоанатомы!

— У него есть подобный шрам? — тихо спросил переводчик. Он внезапно побледнел и посмотрел на улыбчивого нелегала с выражением суеверного ужаса. После чего в очередной раз попросил Констебля выйти «переговорить».

— Помимо шрама врач обнаружил довольно интересной формы родимое пятно на спине между лопаток, — уже в коридоре продолжил Констебль. — А почему это так вас поразило?

Переводчик как заворожённый смотрел на оставшегося в комнате Бородача сквозь зеркальное стекло окна. Наконец он повернулся к полицейскому:

— Согласно преданиям, когда Пророк был маленьким мальчиком, двое незнакомцев разорвали его грудь, вытащили внутренности и очистили их от греха и скверны! А на его спине, между лопаток, находился божественный знак!

— Что вы хотите сказать?

— То, что перед нами сидит человек, который предпринимает массу усилий, чтобы во всём — в одежде, в своих пожитках, особенностях речи и внешности — напоминать человека, умершего 8-го июня 632 года!

Из-за непрозрачного стекла донеслись приглушённые звуки. Бородач, безошибочно выбрав правильное — в сторону Мекки — направление тела, молился на своём потрёпанном коврике. Казалось, для него ничего вокруг не существовало — ни обшарпанных тюремных стен, ни грохочущей бурной суеты современного города, ни стоящих с открытыми ртами стражника и его толмача. От головы пожилого араба исходило слабое, но явственное свечение, окутывавшее его голову прозрачным облаком. Побледневший Констебль перекрестился. Переводчик счастливо улыбался.

Мало кто из нас — озабоченных, алчущих и всегда хоть немного да грешных — задаётся вопросом о том, кто те тысячи людей, которые проходят мимо нас каждый день в метро, на вокзалах, в театрах и магазинах. Скажем честно: нам глубоко безразлично, что они из себя представляют и как ими распорядится судьба. Ведь даже узнав о безвременной смерти знакомого, одноклассника или дальнего родственника, умерших от рака или погибших в автомобильной катастрофе, максимум, на что мы обычно готовы, — это испытать пятиминутный букет эмоций. Букет этот включает минуту сожаления, минуту раскаяния ввиду частого нежелания идти на похороны и три полных минуты радостного осознания того неоспоримого факта, что с тобой-то пока ничего не произошло. И пусть жизнь скучна и тяжела, но ведь она продолжается! Ведь в этой гонке на выживание ты обогнал ещё одного, сыгравшего в ящик и освободившего Lebensraum [16] Жизненное пространство (Нем.). для торжества более здоровых, удачливых и пока живых.

И разумеется, когда наш равнодушный взгляд скользит по лицам и одежде прохожих, имеющих наглость замедлять наше победное шествие по жизни, мы уж точно никогда не думаем о том, что один из них может оказаться пророком. Что вон тот бойкий низкорослый юноша с калмыцкими скулами и смешной козлиной бородкой, несущий под мышкой стопку книг, со временем станет Ульяновым-Лениным и создаст государство, которое уничтожит десятки миллионов своих лучших граждан. Что неприметный с виду и абсолютно неграмотный арабский юноша с добрыми глазами и пульсирующей жилой на лбу в один прекрасный день услышит Откровение Божие и что получившаяся таким образом Книга изменит ход развития всего человечества. Кстати, нелишне сказать, что, в отличие от полководцев и императоров, пророков отличает именно эта способность влиять на судьбы миллиардов людей не только и не столько с помощью меча и прочего оружия. Прежде всего они рождают и (что случается гораздо реже) доносят до остального человечества свои идеи. Уже потом — гораздо позже и часто после смерти — о великих пророках сочиняют сказки, ища ранние объяснения их будущей выдающейся и порой неоднозначной роли. Так, сын плотника из Назарета вдруг становится потомком рода Давидова, хотя согласно тем же святым книгам произошёл непосредственно от Духа Господня, явившегося к девственнице в виде голубя. А упомянутому выше арабскому юноше ещё в младенческом возрасте двое незнакомых мужчин, оказывается, вырезали внутренности с целью «очищения от скверны». Что уж говорить о Моисее, путешествующем в корзине по Нилу! Могли ведь, словоблуды, малыша и самого заставить ручонками грести — искушать крокодилов и египтян-язычников! Как будто пророкам и так не приходится тяжело в жизни!

Можно сказать, что очередному посланнику Господа (или иного мистического персонажа) более или менее повезло, когда его настигает мученическая смерть, но благодарные потомки, пусть и переврав, продолжают повторять основные тезисы его порою не совсем вразумительных учений. А ведь сколько их, сердешных, погибли зря и не оставили по себе даже такой — исковерканной — памяти! И тут, читатель, мы должны ответить себе на один важный вопрос: как отличить пророка истинного от лжепророка? Как узнать, что очередной странноватый молодой человек или, наоборот, старец с кудлатой бородой, вопреки ожиданиям, окажется не в сумасшедшем доме, а во всемирном пантеоне великих? Казалось бы, самый простой способ — это понять, что, собственно, он проповедует и какое влияние его речи могут возыметь на окружающий нас мир. Можно собрать экспертов из числа учёных и религиозных деятелей. Логично было бы предположить, что веское мнение в состоянии сформировать и государство, которое этот самый пророк осчастливил своим появлением. В конце концов, можно опросить и людей на улицах. Однако, как ни странно, самый простой ответ заключается в том, что единственная разница между пророком «настоящим» и пророком «ложным» — это насколько им повезло или, наоборот, не посчастливилось. Если бы возмущённые иудеи забили камнями Иисуса из Назарета на три года раньше, никто бы сейчас не помнил о нём и его учении. С другой стороны, представьте, что Гитлеру удалось в 41-м захватить Москву, а потом, глядишь, и Лондон? Кто знает? Мы бы до сих пор приветствовали друг друга римским жестом вытянутой руки и изучали «Майн Кампф» вместо Библии, Корана и диеты доктора Аткинса! Спаси нас, Господи, от своих истинных и ложных посланцев! Уж лучше бы ты сам являлся к нам почаще и не полагался на них, вдохновлённых то ли тобою, то ли собственной гордыней, то ли врагом рода людского!