Джон Адамс - Путь волшебника

«Жирный» — пожалуй, было слишком сильно сказано, однако на худобу этот тип пожаловаться не мог. Констебль увидел похожего на медведя мужчину. Тот расхаживал вдоль парапета плоской крыши и разглядывал созданный им хаос в военный бинокль.

— Но какой смысл? Зачем ему все эти смерти? За что он убивает невинных людей?

Кабал забрал подзорную трубу, резким движением сложил ее и сунул в саквояж.

— Рискуя показаться заносчивым, выдвину предположение: это из-за меня. Слишком не похоже на совпадение, что этот субъект решил продемонстрировать свои навыки любителя-некроманта в тот самый момент, когда я в исследовательских целях навещал местный морг.

— Он пытается произвести на вас впечатление? — Эта мысль ужаснула констебля.

— Нет-нет! — Смешок Кабала мог означать и веселье, и нервозность. — Он пытается убить меня. Не самый надежный способ, но я хорошо представляю, сколь соблазнительным может быть подобный образ действий для личности определенного типа. Не слишком умной личности.

— Любитель, говорите? Да он ухитрился воскресить целую армию мертвецов!

— Эка невидаль! — Кабал презрительно фыркнул, как будто неизвестный враг воскресил армию кроликов. — Такое под силу любому болвану. В сущности, только болван и затеял бы это — так называемый ритуал Эрешкигали. Ни один некромант, если он не записной нигилист и имеет хоть каплю мозгов, никогда не рискнул бы.

Констебля Коупленда не слишком интересовали модные тенденции в некромантии. Он в страхе смотрел на стремительное воскрешение из мертвых.

— Выживших на площади осталось всего ничего. Будь у них хоть чуточку здравого смысла, они бы забаррикадировались в домах и дождались прихода войск. В такой же ситуации у них ни одного шанса. Нельзя ли нам просто… пересидеть это, а?

Кабал покачал головой, растворил окно, уселся на край письменного стола и жестом велел Коупленду сесть рядом. Что тот и сделал с таким чувством, будто Кабал вылил на его надежды ушат ледяной воды.

— Констебль, — начал Кабал, — это ведь немаленький город, я прав? Почти двести тысяч жителей.

Коупленд кивнул, и некромант продолжил:

— В городе с такой численностью населения ежедневно умирает порядка двенадцати человек. Их тела пригодны для эрешкигальского воскрешения в течение месяца. Ну, допустим, половину кремируют в первую неделю после смерти, а другая половина не способна выбраться из могил. Однако это оптимистичная прикидка. Мертвые большие ловкачи, когда доходит до самоэксгумации.

Коупленд открыл рот, чтобы спросить, откуда Кабал почерпнул такие знания, но вовремя сообразил, как глупо это прозвучит.

— Следовательно, — продолжал Кабал, — вдобавок к уже вызванным ритуалом смертям, в городе имеется около ста пятидесяти трупов, которые также могут быть воскрешены. Каждый раз, когда это происходит, свежий труп увеличивает численность орды. Если вам хотелось когда-нибудь увидеть геометрическую прогрессию в действии, посмотрите в окно. Итак, отвечаю на ваш вопрос: нет, мы не можем просто пересидеть.

Грохот на нижних этажах здания заставил Коупленда вскочить.

— Они уже в морге!

— Ну да, — сказал Кабал с таким видом, будто слегка обрадовался: наконец-то пришла пора действовать. — Прежде всего постараемся не погибнуть от рук покойников. Это очень важно. Потом разберемся с этим идиотом, до того как он по неосторожности сотрет с лица земли человеческую расу. Это тоже важно.

— Постойте! — Констебль схватил Кабала за руку. — Я не понимаю. Вы имеете в виду, что может наступить… Судный день?

Кабал выразительно буравил взглядом руку констебля, пока тот не убрал ее.

— Я имею в виду то, что в обиходе образно, но не совсем правильно называется зомби-апокалипсисом. Профессионалы вроде меня предпочитают словосочетание «ритуал Эрешкигали». Если не ударяться в терминологию, подразумевается резкое снижение численности населения — ниже уровня, при котором отдельно взятый человек имеет возможность спасти свою шкуру.

Снизу доносились звуки, свидетельствующие о том, что покойники обыскивают морг. Кабал пояснил: это те, кто больше других испытывает воздействие своего воскресителя, который смотрит их глазами, когда не прибегает к полевому биноклю. Как только они найдут Кабала, с улиц будут стянуты основные силы. Это очень скверный оборот дела для него и констебля.

Поэтому они не стали спускаться, а забрались на крышу.

— План таков, констебль. Идем по этой крыше, перепрыгиваем на следующую и по пожарной лестнице на дальней стороне спускаемся в переулок…

— А вдруг там нет пожарной лестницы? — перебил Кабала полисмен.

— Есть. Я разведал заранее. Крайне полезно иметь в запасе минимум два пути отхода: простой и посложнее. Этот посложнее. Мы спустимся и пересечем улицу, прячась за перевернутой полицейской машиной. Лучше поспешить, пока мертвецы на этой стороне.

— К чему такой сложный маршрут? Если идти в эту сторону, придется пересечь всего два узких переулка.

Кабал достал из нагрудного кармана пиджака темные очки и протер линзы.

— Такой вариант был рассмотрен и отвергнут. — Его слова прозвучали как не подлежащие обсуждению.

— Отвергнут? Но почему? — Констебль недоверчиво фыркнул. — Ваш план — чистое самоубийство. Мой гораздо безопаснее: всего два проулка, церковное кладбище и… — Внезапно у него возникла догадка. — У вас проблемы с церковью?

Очки мешали понять выражение лица Кабала. Без единого слова некромант повернулся и припустил по крыше, пригибаясь, чтобы его нельзя было увидеть со здания муниципалитета. У края он, не колеблясь, прыгнул. Спустя мгновение констебль услышал хруст гравия под ботинками Кабала, — значит, он уже на соседней крыше. Тихо выругавшись, Коупленд последовал за ним.

Как и следовало ожидать, пожарная лестница оказалась на месте. Мужчины незамеченными спустились в переулок, и тут выяснилось, что кое в чем Кабал ошибся. Мимо перевернутой посреди дороги машины спиной к ним плелся покойник. Недавно он был хозяином табачной лавки, сейчас же представлял собой досадную помеху.

— Что нам делать? Застрелить его?

Констебль мучительно старался видеть перед собой мертвеца, а не мистера Биллингса, у которого по дороге на службу нынче утром купил пачку сигарет «Сениор сервис». Эти сигареты, лежащие в его шкафчике в полицейском участке, воспринимались как артефакт уходящей цивилизации. Апокалипсис наступил, и он, констебль Коупленд, крадется по переулку в компании некроманта, стараясь не попасть на глаза покойному лавочнику.

— Они мертвые, но не глухие. — Кабал вынул из кармана пружинный нож, среди мусора у стены нашел бутылку. — Тут нужна скрытность.

Направив лезвие вниз — так держат нож для колки льда, — Кабал продемонстрировал собственную скрытность. Прячась за машиной от других покойников, он бесшумно подошел сзади к бывшему мистеру Биллингсу. Остановился, бросил бутылку так, чтобы она упала с мелодичным звоном, блестя и привлекая взгляд. Мистер Биллингс, который вот уже четверть часа, с той минуты, как миссис Биллингс разорвала ему горло, все воспринимал как чудо, опустил голову, тем самым услужливо подставив затылок. Без малейших колебаний, с ловкостью, способной напугать случайного наблюдателя, Кабал всадил нож. Как и давеча в морге, он отсек затылочную часть от первого шейного позвонка и перерезал сухожилия. Тело мистера Биллингса тяжело завалилось ничком на середине Мэйн-стрит.