Джон Адамс - Путь волшебника

Всем известно, что в трясине покоятся кости колдунов, а обитающие здесь рыбы и птицы — существа весьма странные. Они пропитаны колдовством. Иногда ребята подбивают друг друга пойти на болота и поудить рыбу. Случается, что пойманная в мутных темных глубинах рыбина называет удильщика по имени и просит пощадить ее. Если не согласишься, то, хватая ртом воздух, рыба предскажет, где и когда ты умрешь. Коль зажарить и съесть такой улов, тебе приснятся колдовские сны. Но если отпустить добычу на свободу, она откроет тебе великую тайну.

Вот что люди говорят о колдунах Перфила.

Всем известно, что колдуны Перфила общаются с демонами и не терпят солнечного света. Что носы у них розовые, как у крыс, и шевелятся. И чародеи эти никогда не моются.

Всем известно, что колдунам Перфила сотни и сотни лет. Они сидят и удят из окон своих башен. Рыбу съедают сырой, а кости бросают вниз, туда же опрастывают и ночные горшки. Привычки у колдунов Перфила отвратительные, и никаких хороших манер.

Всем известно: когда колдунам Перфила надоедает есть рыбу, они принимаются за детей.

Все это Халса рассказала своим братьям и Лучку, пока тетушка договаривалась с помощником колдунов, который пришел на рынок.

Помощника колдунов звали Толсет, у него на поясе висел меч. На смуглой коже лица и рук выделялись бело-розовые пятна. Лучок никогда еще не видел таких двухцветных людей.

Толсет угостил Лучка и его кузенов сластями.

— Кто-нибудь из них умеет петь? — спросил он у тетушки.

Та ответила, что наверняка умеют. У близнецов, Мика и Бонти, голоса сильные, чистое сопрано. А когда пела Халса, весь рынок замолкал и слушал. Голос Халсы напоминал солнечный свет и медовую воду.

Лучок любил петь, только никто не любил его слушать. Когда настала его очередь и он раскрыл рот, то вспомнил маму и глаза наполнились слезами. Он не знал слов песни, которая вырвалась у него. Он даже не знал, на каком языке поет. Халса закатила глаза и показала ему язык. Но Лучок продолжал петь.

— Довольно! — бросил Толсет. — Ты квакаешь, как жаба, парень! — Он ткнул пальцем в Лучка. — Можешь теперь помолчать?

— Он, вообще-то, тихий, — вмешалась тетушка. — Родители умерли. Ест совсем чуть-чуть, но довольно крепкий. Мы шли из Ларча. Он не боится колдунов, прошу прощения у вашей милости. В Ларче никаких колдунов не было, но зато его мать умела разыскивать потерянные вещи. Она умела заклинать коров, чтобы всегда возвращались домой.

— Сколько ему годков? — спросил Толсет.

— Одиннадцать.

— Щупловат для его возраста, — проворчал Тол сет, поглядывая на Лучка. — Пойдешь со мной, мальчик?

Тетя толкнула Лучка в плечо. Он кивнул.

— Уж прости, — сказала тетушка. — Я обещала твоей маме, что позабочусь о тебе. Большего все равно сделать не могу.

Лучок не ответил. Он знал, что тетя с радостью продала бы колдунам Халсу и еще считала бы, что дочке крупно повезло. Но когда Толсет выбрал его, а не кузину, тетя испытала облегчение. Лучок прочитал это в ее мыслях.

Помощник колдунов заплатил две дюжины медных рыбок — немного больше, чем обошлись похороны родителей Лучка, но меньше, чем отец два года назад заплатил за их лучшую дойную корову. Знать всему цену очень полезно. Корова уже умерла, да и отец Лучка тоже.

— Веди себя хорошо, — сказала тетушка. — Вот, возьми.

Она протянула Лучку одну из сережек, которая осталась от его мамы. Украшение в виде змеи, изогнувшейся и схватившей зубами собственный хвост. Лучок часто гадал, не дивится ли змея своей доле — провести века сама у себя во рту? А может, она вечно злится, как Халса?

Кузина недовольно поджала губы. Обнимая Лучка на прощание, прошипела ему в ухо:

— Гаденыш! Отдай ее мне.

Она уже забрала лошадку, которую вырезал из дерева отец Лучка, и нож с костяной рукояткой. Мальчик попытался вырваться, но она вцепилась насмерть, будто не хотела отпускать.

— Они тебя сожрут. Колдун засунет в духовку и зажарит, как молочного поросенка. Отдай мне сережку! Молочным поросятам сережки не нужны.

Лучок с трудом вывернулся. Помощник колдунов смотрел на них. Слышал ли он слова Халсы? Конечно, всякий, кто хотел бы сожрать ребенка, выбрал бы ее — она и постарше, и поупитаннее. Но, с другой стороны, приглядевшись к Халсе, всякий поймет, что на вкус она прогорклая и мерзкая. Ее единственное достоинство — умение петь. Даже Лучок любил слушать Халсу, когда она пела.

Мик и Бонти застенчиво поцеловали Лучка в щеку. Он знал: им ужасно жаль, что Толсет не купил Халсу вместо него. Вот уедет Лучок, и девчонка примется донимать близнецов — задирать их и дразнить.

Помощник колдунов забрался на лошадь. Наклонился, протягивая Лучку рябую руку.

— Давай же, парень.

С его помощью мальчик оказался на теплой, широкой и мягкой конской спине. Никаких седел и уздечек. Только что-то наподобие тряпичной подпруги, к которой с каждой стороны прицеплено по корзине с покупками. Толсет сжал бока лошади коленями, а Лучок схватился за его пояс.

— Где ты слышал песню, которую пел? — спросил пятнистый.

— Не знаю, — честно ответил Лучок.

Оказалось, эту песню пела мать Толсета, когда тот был еще малышом. Но ни Лучок, ни Толсет не знали правильного перевода. Так, вскользь, что-то о лодке на озере и о девочке, которая съела луну.

На рыночной площади толпились торговцы. Лучок в какой-то миг почувствовал себя сказочным принцем, который может купить что душе угодно. Глянув с лошади на прилавок, где лежали горки яблок и картошки и горячие пирожки с пореем, он почувствовал, как рот наполнился слюной. Дальше торговали ладаном, сидела гадалка. У вокзала вытянулась очередь за билетами на Квал. Утром тетушка с близнецами и Халсой сядут в поезд. Путешествие обещает быть опасным, между Квалом и здешними местами хватает враждующих армий. Обернувшись к тете, мальчик тут же пожалел о своем порыве. Вот сейчас она решит, что он расплачется и запросится назад. И все же он сказал, что и собирался:

— Не надо ехать в Квал.

Но он знал, что тетя все равно сделает по-своему. Никто и никогда не слушал советов Лучка.

Лошадь тряхнула головой. Помощник колдунов цыкнул на нее, а потом развернулся. Он выглядел неуверенным. Лучок снова посмотрел на тетушку. За минувшие два года он ни разу не видел ее улыбку. Она и сейчас стояла нахмурившись, хотя и сумела выполнить обещание, данное матери Лучка, и при этом заработать двадцать четыре медные рыбки — сумму немаленькую. А вот мама Лучка улыбалась часто, несмотря на плохие зубы.

— Они тебя съедят! — закричала Халса. — Или в болоте утопят! Порежут на кусочки и насадят на крючок вместо наживки! — Она топнула ногой.

— Халса! — возмутилась ее мать.

— Вообще-то, если подумать… — произнес Толсет. — Лучше я возьму девочку. Продадите ее вместо мальчика?