Кристофер Сташеф - Чародей и сын

— Тебе уже конец, потому что она наложила на тебя заклятие, а ты порадовался этому. Ты по своей воле отдался ей в плен, она не отпустит тебя, как не отпустила нас. Очень скоро ты присоединишься к нам — очнешься и поймешь, что тебе не хочется жить, не будешь испытывать ни голода, ни жажды, ни страсти, ни любви. Ты будешь скитаться по свету и мечтать лишь о том, чтобы хотя бы одним глазком вновь взглянуть на эту дивную красавицу — но даже этого она не дарует тебе. Она уже покинула тебя, ибо тебе больше нечего дать ей. Ты — пустой кубок, как все мы.

Рыцари раскрыли рты — черные провалы, ямины, пустоты… пустота объяла Магнуса во мраке. Он вскрикнул, заметался, отчаянно попытался очнуться…

И очнулся. Рывком сел — продрогший, одинокий. Он сидел на полу в каменной пещере, где не было ни мха, ни цветов. Порывы ветра заносили в пещеру холодную морось. Магнус в отчаянии огляделся по сторонам, но его прекрасной дамы и след простыл.

Тоска охватила его. Он попробовал преодолеть ее, попытался подняться на ноги. Ему хотелось уйти подальше отсюда — от графитно-серого озера, берега которого поросли жухлой осокой. Но жуткая слабость охватила его, и он опустился на камни. Думал, сумеет опять подняться, но понял, что не сумеет — это было ему не по силам. Он опустил голову и думал, что заплачет — но даже это у него не получилось. Все вышло так, как сказали призрачные воины. Девушка-фэйри забрала у него все жизненные силы, опустошила его, и теперь ему стало безразлично — жить или умереть. Он даже о самоубийстве помыслить не мог — такая апатия сковала его тело и думы. Теперь он нисколько не сомневался в том, что рыцари ему не солгали. Еще неделя — и он станет одним из них.

Но даже мысль об этом не тронула его.

Он сидел, одинокий и безучастный ко всему, и хотел только одного — услышать хоть какой-нибудь звук, кроме завывания ветра и плеска волн. Но ни один зверь не взлаивал и не выл, ни одна птица не пела.

Род волновался. Дело было не в том, что он потерял след Магнуса. Нет, он точно знал, где находится его сын. Однако он был свидетелем встречи Магнуса с красавицей-дикаркой, видел, как он усадил ее на своего коня, а потом тактично спрятался и отвернулся. Одно дело — оказаться рядом в случае опасности, а шпионить — совсем другое. Словом, Род ушел, разбил лагерь и стал убивать время как мог: вырезал из дерева безделушки да делал записи в дневнике. Конечно же, у него не было никаких причин бояться за Магнуса, но какая-то странная тревога не позволяла Роду собрать вещички и отправиться домой. На самом деле в другое время он вряд ли бы отправился за Магнусом. Но сейчас его сын был не в самом лучшем расположении духа, и потому — крайне уязвим. Конечно, в обычных обстоятельствах он страдал одной-единственной слабостью, но у этой слабости была тысяча хорошеньких мордашек и миллион приемов соблазна в запасе. Нельзя было сбрасывать со счетов и то, что Магнус именно сейчас был крайне недоволен жизнью и самим собой.

В общем, Род встал лагерем неподалеку и стал ждать. Он ждал долго. На смену сумеркам пришла ночь. Он попытался уснуть, но то и дело просыпался, потому что сны приходили все больше тревожные, неприятные. Как только забрезжил рассвет, Род поднялся, раздул угли, вскипятил воды, заварил травяной чай и стал ждать. Он опять ждал долго.

В конце концов Род не выдержал и попробовал подслушать мысли сына — вернее, даже не мысли, а настроение…

Сила отчаяния и тоски Магнуса была настолько велика, что Род едва на ногах удержался — таков был удар.

Он даже размышлять не стал, а сразу взмолился о помощи. О помощи он просил не кого-нибудь, а мать Магнуса, свою жену. Есть на свете проблемы, решить которые под силу только матери.

Гвен отозвалась в то же мгновение.

— Что с тобой, супруг мой? — встревоженно спросила она.

— Наш сын, — мысленно ответил Род. — Не знаю, что с ним, но из-за чего-то он вдруг жутко затосковал. Нет, я не так сказал… Я знаю из-за чего, как и почему.

— Опять какая-то женщина пожелала поиграть моим сыном?

Теперь к мыслям Гвен примешались гнев и жажда мщения. Было похоже, что она готова прикончить обидчицу Магнуса.

— Что-то в этом роде. Прилетай скорее, дорогая, ладно?

— Прилечу быстрее орла, — заверила его Гвен.

Род немного успокоился. Если Гвен сказала «быстрее орла», значит, так и будет. Он погасил костер и решил немного пройтись. Настала пора приступать к поискам.

Гвен приземлилась на вершине холмистой гряды, рядом с сосной, которую спалила молния, а новые ростки еще не пробились. Она отложила метлу и побежала к Роду. Он бросился ей навстречу и крепко обнял. Пару минут Гвен не сопротивлялась и стояла, прижавшись к мужу. Их тревоги и желание ободрить друг друга слились воедино. Но вот Гвен отстранилась и проговорила:

— Что подлая колдунья сделала с моим сыном?

— Точно сказать не могу — я только недавно настроился на мысли Магнуса, поэтому знаю только об итоге этой встречи. А повстречался он с какой-то красоткой-дикаркой, и она ускакала верхом вместе с ним. Наверное, она из него выжала все соки.

Гвен сдвинула брови. Видимо, она не совсем поняла, что имеет в виду муж, но все же главное уловила.

— Может быть, ему нужно одиночество, господин мой. Ты сам не раз говорил, что и тебя, случалось, больно ранили недобрые женщины.

— Было дело. Но мне повезло: я встретил тебя, и ты залечила все мои раны.

Гвен знала, что раны зажили не окончательно. На самом деле кое-какие из них она потом разбередила. Теперь она понимала, какую боль мужу приносили некоторые ее беспечные высказывания.

— Благодарю, господин мой, — выдохнула она, и их губы слились в долгом поцелуе. Когда они наконец отстранились друг от друга, Гвен улыбнулась, опустила глаза, а потом снова посмотрела на мужа. — И ты боишься, что Магнусу не встретится женщина, которая сумеет стереть из его памяти воспоминания о других?

— Или хотя бы добьется того, что эти воспоминания потеряют для него значение? — Род пожал плечами. — Может быть. Но ему придется долго ждать встречи с ней — и именно сейчас эта встреча под большим вопросом.

Гвен широко раскрыла глаза.

— Все так плохо?

И тут ее взгляд стал отстраненным. Она сосредоточилась на образах, которые непосредственно улавливала сознанием. Видимо, ей довелось пережить нешуточное потрясение — она вытаращила глаза и поежилась.

Род мгновенно настроился на телепатическую связь с женой и уловил отпечаток эмоций сына.

— Силы Небесные! — воскликнула Гвен. — Он погрузился в такую глубокую тоску, что, похоже, жаждет смерти!

— Но как же так? — простонал Род. — Он только что покончил с парой дамочек-хищниц, по сравнению с которыми волчицы смотрелись бы просто душками!