Кристофер Сташеф - Чародей и сын

— Не надо, — сказал он шепотом. — Пусть он хоть ненадолго останется наедине с родителями.

Грегори послушался. Гости разошлись так же быстро, как и собрались. Корделия и ее младшие братья провели королевское семейство в замок.

Возле трапа Магнус обернулся и сказал:

— Я обязательно вернусь, отец.

— Знаю, — ответил Род и положил руку ему на плечо. Его глаза блестели. — Только не тяни с этим, ладно? — Он громко проговорил: — Векс!

— Да, Род?

— Это твой новый хозяин. Повинуйся Магнусу, как повиновался мне, покуда он жив или до тех пор, пока он не дарует тебе волю.

Услышав эту древнюю формулу, Магнус вдруг осунулся и погрустнел.

— Хорошо, Род.

— И не забывай следить за тем, чтобы он почаще нам писал.

Магнус улыбнулся и одарил отца взглядом, полным сыновней любви.

— Обязательно, Род.

Только теперь Род наконец обнял сына.

— Будь осторожен, сынок, и всегда, прежде чем совершить посадку на любой планете, самым старательным образом изучай ее традиции и особенности. Поверь мне, во вселенной хватает весьма и весьма неприятных местечек.

— Хорошо, отец. Прощай.

— Но и славных местечек тоже хватает, — добавил Род и старательно улыбнулся. — Бывают времена, когда есть искушение об этом забыть — так ты не забывай, ладно?

— Ладно, — с улыбкой ответил Магнус.

К нему подошла Гвен, обняла его и тихо проговорила:

— Счастливого тебе пути, сыночек! Бог тебе в помощь! Возвращайся ко мне целым и невредимым, и да не будет твое сердце ранено.

— Вернусь таким же целехоньким, каким улетаю, — пообещал Магнус, поцеловал мать в щеку и отступил на несколько шагов.

Векс поторопил его:

— Горизонт для взлета свободен. Корабль приступает к взлету.

Все рассмеялись. Магнус вошел в люк, помахал рукой. Люк закрылся.

Род и Гвен еще долго махали руками — даже тогда, когда корабль-астероид набрал высоту и скорость и превратился в крошечную точку, а потом и вовсе исчез.

Только тогда Гвен отвернулась и, уткнувшись в плечо Рода, горько заплакала. Он крепко обнял ее. У него и у самого на глаза набежали слезы.

Когда супруги вернулись в замок, к ним подошли Туан и Катарина. Король молча обнял своего вассала, а Катарина заключила в объятия Гвен. Такое произошло впервые в их жизни.

Магнус прошел в отсек управления, уселся в кресло пилота, откинулся на спинку и порадовался тому, что ощущение взлетной перегрузки позволило ему забыть обо всем, кроме собственного тела. Но вдруг он ощутил странную боль и пустоту.

Но только он начал погружаться в меланхолию, как в его сознании прозвучал голос:

— Магнус!

Магнус замер и насторожился. Через пару мгновений он ответил:

— Да, Грегори. Так ты и теперь, когда я покинул планету, можешь мысленно беседовать со мной?

— Могу. И теперь мы узнаем, велико ли то расстояние, на котором мы будем слышать друг друга, верно?

— Верно. — Магнус улыбнулся. — Спасибо тебе, братишка.

— И тебе, Магнус. Вот только…

— Что, Грегори?

— Почему тебе понадобилось улетать?

Магнус тяжело вздохнул и попробовал придумать ответ:

— Потому что я не смогу стать самим собой, покуда живу в тени отца, Грегори. Понимаешь?

— Нет.

— Надеюсь, тебе никогда не придется этого понять. Но я скажу тебе только об одном. Я не верю, что это правильно — навязывать людям ту форму власти, которая больше нравится тебе самому.

— Ясно, — протянул Грегори. — А если бы ты остался в Грамерае, рано или поздно тебе пришлось бы сражаться из-за этого с папой.

— Ты все правильно понял. Поэтому я и должен был улететь.

— Да. Но, Магнус.

— Что?

— Это — не единственная причина?

Магнус немного помолчал и мысленно ответил:

— Ты прозорлив, как всегда, братишка. Нет, не единственная.

— Значит, есть и другие.

— По крайней мере еще одна. Но все сводится к главному.

— А мне придется когда-нибудь последовать за тобой?

— Не знаю. Но думаю, не придется. Ты — самый младший, и мир разума для тебя всегда был более реальным, чем мир чувств. Думаю, тебе хватит простора для странствий, даже если ты никогда не покинешь нашего маленького острова.

— Хорошо бы. — Грегори вздохнул. — Что ж, да пребудет с тобой удача, братец. Если понадоблюсь — зови.

— Позову, — ответил Магнус. — Я так тебе благодарен.

Мысленный голос Грегори умолк, и Магнус снова остался один, но ощущение пустоты почти отступило.

— Там, куда ты направляешься, тебе очень даже понадобится надежная защита для твоего бедного сердечка, — проговорил кто-то совсем рядом.

Магнус вздрогнул, повернул голову и увидел, что в кресле второго пилота восседает старьевщик.

— Ты? Ты и здесь можешь преследовать меня?

— Везде, — торжественно кивнул старьевщик. — Потому что я — внутри тебя, как внутри любого другого человека. Ты же видишь только мое внешнее проявление. Ну, возьмешь ты защиту для сердца, в конце концов?

Несколько минут Магнус молчал и смотрел на старьевщика, обдумывая, насколько этому типу можно верить. Конечно, это мог быть просто-напросто лживый демон — но скорее всего галлюцинация. Магнус гадал, что же произошло с его разумом, почему видения начали являться ему намного раньше, чем это случилось с его отцом.

— На четверть ты — истинный грамераец, — напомнил ему старьевщик, — и потому носишь в себе то, что у вас принято называть «ведьминым мхом».

Магнус нахмурился.

— Значит, когда мы окажемся довольно далеко от Грамерая, ты перестанешь мне являться?

— Быть может, и так. Но если это так, то ты должен или взять у меня защиту, или уж отказаться навсегда. Ну, берешь?

Магнус молчал и пристально разглядывал старьевщика. Наконец у него мелькнула мысль о том, что все те перемены в его разуме и теле, которые произвела Дева Озера, пожалуй, должны были уберечь его от любых вредных воздействий «подарочка» старьевщика.

— Берешь или нет? — не унимался старьевщик. — Хочешь, чтобы твое сердце стало неуязвимым?

— Да, — ответил Магнус наконец. — Хочу.

Старьевщик довольно ухмыльнулся, хлопнул в ладоши, развел их в стороны, и над его пальцами поднялась в воздух почти прозрачная золотая шкатулочка, в крышке которой виднелась большая замочная скважина.

Магнус не отрывал зачарованного взгляда от шкатулки, а она подплыла к нему и вдруг, набрав скорость, нацелилась на его грудь. Он вскрикнул, отшатнулся, но шкатулка упорно преследовала его. Теперь были видны только ее очертания. В конце концов она коснулась груди Магнуса, словно бы проникла в нее и исчезла. Магнус взвыл, обхватил себя руками, ожидая острой боли — но боли не было, было только едва различимое ощущение… Как будто что-то у него в груди немножко сместилось, а потом…