Татьяна Садыкова - Житие колдуна. Тетралогия (СИ)

- А что я? Вы хотя бы подумали об моих нервах? - хохотнула племянница, не выдержав красноречивого взгляда своей подруги. - Дядя, представь, какой для меня был шок, когда симпатичный жрец никак не реагировал на мои намеки! Я уже стала считать себя уродиной и неудачницей! Я к нему со всех сторон подбираюсь, глазки строю, чуть ли не голышом расхаживаю, а его только на смех пробивает.

- Это было забавное зрелище, - улыбнулась Шион. - Я тогда стала всерьез опасаться, что она на меня накинется прямо на улице.

- Не хочу слышать такие подробности, - я протестующе замахал руками. Мое бурное воображение уже нарисовало картинку борьбы двух девиц. О, эта эпическая битва таскания за волосы, смертельный бой на длинных ногтях... Нет, это зрелище не для слабонервных и я не хочу знать таких подробностей. Пускай этот неловкий момент навсегда останется тайной Петры и Шион.

Подруги засмеялись в полный голос.

- Шион, смотри, - хихикнула Петра, показывая на меня пальцем. - Ты смутила дядю.

Золотоволосая девушка укрылась с головой плащом, хохоча во весь голос. Я возмутился такому наглому вранью племянницы.

- Я не смутился!

- Ой, ой, ой, какие мы грозные, дядя. А алые уши мне привиделись? - я вмиг закрыл руками уши. Смех стал еще сильнее. - Ну если ты совсем не смутился, то тогда я уверена ты не будешь против того, чтобы я рассказала, как узнала, что непреступный жрец, в которого я почти по уши влюбилась, оказался девушкой?

- Ты лучше расскажи, почему ты представила Шион своим возлюбленным?

"Возлюбленный" под одеялом стала хихикать громче. Похоже, она только что узнала о своих бурных отношениях с волшебницей.

- Но я люблю ее как подругу! - патетично воскликнула Петра, надменно закатив глазки. - Я тебе не врала когда говорила, что люблю Шион и хочу ее спасти! Это ты сам выдумал про моего возлюбленного - я просто не стала возражать твоим предположениям. Мне папа всегда говорил, что нельзя обижать старых людей.

"А еще он правильно тебя учил, как врать магу, говоря только правду, - мысленно вздохнул я" Стоит признать, уроки отца она усвоила прекрасно. Фил гордился бы своей непутевой дочуркой. Заварить такую кашу под силу только Петре. Но скажите мне, почему именно я должен ее расхлебывать?

- А Валерий знает, что я "твой возлюбленный"? - подала голос Шион, перестав смеяться и высунув голову из-под плаща.

- Конечно, - фыркнула племянница, махнув рукой. - Это ведь была его идея.

- И ты согласилась? - удивился я.

- А почему бы и нет? - пожала плечами девушка. На миг ее лицо вновь стало грустным, и она еле слышно проговорила. - Я просто хочу, чтоб хоть у кого-то было все хорошо. Шион... она заслуживает быть счастливой.

- Петра... - тепло улыбнулась яркоглазая девушка моей племяннице. - Ты же знаешь, что я сама виновата. Апостол должен отвечать за свои ошибки. А я сильно согрешила и сполна за это поплатилась.

Светловолосая волшебница протестуще замахала руками, и села на пол возле постели Шион.

- Нет, это моя вина! Прости, прости меня, Ши, - прошептала она, гладя бывшую жрицу по неровно стриженным золотым волосам. - Из-за моей глупости и самонадеянности ты так страдала, - ее голос дрогнул. - Они тебя сильно мучали?

Шион судорожно вздохнув, закрыла глаза и вдруг резко крепко сжала ладонь Петры. Она замотала головой:

- Ни...ничего ст...страшного... Все ... позади. Все позади...

- Петра, - угрожающе проговорил я. Она что, совсем не понимает, что нельзя человеку, перенесшему такое сильно психологическое напряжение напоминать о тех событиях? Она бы еще предложила жертве маньяка связать руки иль пойти в подворотню, чтобы провести следственный эксперимент.

- Что? - удивленно посмотрела на меня племянница. Сама наивность. Кошмар, неужели она понабралась этого от Ирен?

Вдруг ни с того ни сего, из закрытых глаз Шион потекли слезы. Петра обеспокоенно стала всматриваться в лицо своей подруги, я нахмурился - только этого мне не хватало.

- Я не могу... Я боюсь открыть глаза, - прошептала она, сильнее сжав ладонь племянницы. - Боюсь, что когда открою, то окажусь вновь в той темнице. Что вы окажетесь просто моим сном, моим видением на грани смерти.

Я подошел к бывшей жрице, которая сейчас была на грани истерики. Присев к ней на кровать, я осторожно дотронулся до ее руки, в которой она судорожно сжимала ладонь волшебницы. Шион дрогнула от моего прикосновения и, всхлипнув, резко открыла глаза.

- Не бойся, - успокаивающе проговорил я, ласково улыбнувшись испуганной девушке. Пришлось надеть на себя маску ненавистного мне жреца. Думаю, если я еще один раз скажу фразу как священнослужитель, мир не дрогнет и не превратится в прах. - То испытание уже позади. Ты его выдержала с честью и Великая простила тебе все грехи.

- Что за чушь, - буркнула племянница, за что получила от лучезарно улыбающегося жреца подзатыльник. Я, в отличие от нее, пытаюсь привести в чувство Шион, а она еще недовольна.

- Я не надеялась, что меня спасут, я смирилась со своей судьбой, - еле улыбнулась девушка, вытирая слезы моим плащом. Она вновь невидящим взглядом посмотрела на потолок, сказав подрагивающим от волнения голосом. - Нет, на самом деле я хотела жить... но когда тебя каждый день истязают, когда кроме решетки и тусклого света от факела ты ничего не видишь, слышишь только противное пищание крыс, чувствуешь, как они ползают по тебе, нюхают, как они... просто внутри что-то ломается и хочется только одного - умереть. Ты молишь своих тюремщиков о смерти. Ты жаждешь получить свободу, чтобы перестать терпеть эту адскую боль...

- Не надо вспоминать то, что причиняет тебе боль, - нахмурился я, перебив бессвязный поток слов бывшей жрицы. Если так будет продолжаться в том же духе она уйдет в себя и потом ее трудно будет научить вновь радоваться жизни. - Забудь те события как страшный сон.

- Я не могу, - отрицательно покачала головой бывшая жрица. Дотронулась рукой до своих некогда длинных и роскошных волос, которые сейчас напоминали золотой ершик. - Не сейчас... Темница постоянно стоит у меня перед глазами... Нет, я не хочу забывать. Я хочу помнить.

Я вздохнул - ну как знает. Я всего лишь хотел помочь, исходя из знаний, полученных на практике в больнице Парнаско. Не легче ли вычеркнуть из памяти эпизод причиняющий тебе боль? Не понимаю я логики женщин. Зачем они постоянно усложняют себе жизнь?

- Слушай, Шион, так значит они не узнали, что ты девушка? - тихонько спросила моя крестница. - Ну, когда бросили в темницу.

- Узнали...

- И все равно продолжили бить? Вот сволочи!

- Наоборот, - нахмурилась Шион. - Когда они узнали, что я девушка стали меня бить. Это ведь великое святотатство, что женщина проникла в ряды апостолов. Его Преосвященство пришел в ярость, когда узнал об этом. Я слышала, как он приходил, и лежа на холодном грязном полу, чувствовала пропитанный лотосом аромат его сандалий.