Андрей Левицкий - Эромагия

— Туша мерзкая! Как он сквозь решетку пролез? А вы двое видели? Что вы тут делаете? А, вы же здесь сидите! Так, ключ, где ключ, ключ где… И тюремщику нос расквасил. Свинья джиннья! Всех вас — в вулкан, чтоб спеклись там, ненавижу ваше племя, о, почему судьба взвалила на мои плечи эту непосильную ношу, почему я вынужден ежечасно руководить могучей империей, править тысячами подданных, отдавать приказы, выслушивать лесть лизоблюдов, за что мне это наказание в виде огромного дворца, золота, шелков, всей этой роскоши и прекрасных дев с опахалами…

— Эль Карани, не забывай, империей правлю я… — тонким голоском произнес Оттоман, повиснув перед решеткой и разглядывая узников.

— О, я ни на мгновение не забываю про это, ваша солнцеликость! Презренный слуга ваш лишь хочет указать на то, что вы вашей сияющей сущностью озаряете бесконечные просторы империи, самим своим существованием поддерживаете в ней порядок и процветание, гнилостному же червю, чьей недостойной речи вы вынуждены сейчас внимать, пришлось взвалить на себя выполнение всяких мелких, хоть и бесчисленных обязанностей, так сказать, всяких частных делишек, не стоящих внимания вашего луноподобия… — Говоря все это, Визирь ключом, висящим и вправду на большом железном кольце, отпер решетку напротив, ногой впихнул внутрь дрыхнущего Мустафу, закрыл решетку и повернул ключ.

Затем оба поглядели на узников.

— Так ведь теперь уже Помпончик это… озаряет своей сущностью империю, — сказала Анита. — Он ведь теперь солнцеподбный, а не ты?

Красное заплывшее лицо падишаха и узкое серое личико эль Карани обратились друг к другу, после чего оба расхохотались — Оттоман радостно захихикал, помахивая ручками, а старик засмеялся сухим, как песок пустыни, неприятным голосом.

— Эх, дева… — снисходительно произнес Великий Визирь, отсмеявшись. — Ничего-то ты не понимаешь… Да и что с вас, дев, возьмешь, кроме… А? — Он игриво пнул острым локотком в мягкий бок падишаха, но тот, содрогающийся от смеха, как воздушный шар в бурю, даже не заметил этого. — Луноподобный Помпончик, без сомнения, падишах…

— До сегодняшнего утра, — заключил Оттоман счастливым голосом.

— Вот-вот, — кивнул эль Карани. — Его луноподобность, как обычно, прав. А что, может, рассказать им… а, солнцеликость, рассказать, рассказать, да?

— А и расскажи, — согласился Оттоман. — Расскажи, презренная букашка, все одно им в скором времени того… — Он провел розовым пальцем-сосиской по своей шее толщиной с баобаб. — Как говорят у нас на Востоке, шайтан настанет.

— Ну вот… — начал Великий Визирь, ничуть не обидевшийся на «букашку». — Поскольку вам двоим жить осталось около двух часов…

— А времени сколько сейчас? — спросил Тремлоу.

— Не перебивай меня! — взвизгнул эль Карани так, что падишах даже слегка закачался в воздухе. — Четыре часа утра сейчас, а ты не перебивай! Сейчас как удавлю обоих бородою! — Он собрал в кулак часть своей седой мочалы и потряс ею. — Четыре часа утра, а я, несчастный, не сплю, а влачу тяжкое бремя… О чем я… Да! Так вот, коль скоро солнцеликость разрешили мне поведать наистрожайшую тайну империи, я расскажу, чтобы получить извращенное удовольствие оттого, что тайну сию узнают те, кто никому не сможет разболтать ее и вскорости отправится в гости к шайтану. Бейхан Султани, мамаша вашего дружка-оборотня, была в гареме старого падишаха Селима, папаши нашего теперешнего солнцеликого, любимой женой, потому что могла принимать обличья всяких прекрасных женщин, транс… трансф… трансформировать тело, выполняя любые падишахские сексуальные капризы. От их любви родился оборотень, но у него был брат от другой, чуть менее любимой жены падишаха, и оборотня в детстве постоянно пытались ликвидировать подосланные второй женой убийцы…

— А для чего? — перебила Анита.

— Разъясняю для дев: чтоб он не претендовал на падишахский трон, что не ясно? Но в конце концов мамаша, которая любимая жена, смогла тайно отправить его за границу. А потом скончалась. Практически естественной смертью. И солнцеликим стал… — Эль Карани, осклабившись, поклонился Оттоману, который довольно кивал каждому слову. — Что же касается Руха, то он объявляется раз в сто лет, но всегда удовлетворялся сотней дев и уползал назад. В этот же раз он появился почти на десять лет раньше, да и ползает как-то очень уж бодро…

— А Эбубекира Джюнейда ибн Багдали говорит, это из-за какой-то звезды, — вставил падишах.

— Эбубекира Джюнейда ибн Багдади — это наш придворный астролог, — пояснил Великий Визирь узникам. — Так или иначе, по легенде, если с девами не сложилось, Руха должен убить падишах. В главном зале на стене висят Копье Судьбы и Щит Веры, вооружившись ими-то, он и…

— Вот пусть ваш оборотень с ним и сражается! — хихикнул Оттоман.

— Да, пусть, — согласился эль Карани. — А потом, поскольку Рух падишаха быстро сожрет, власть вернется опять к вот этому вот солнцеликому. А вас двоих мы вместе с оборотнем в жерло отправим в качестве… кто вы ему, кстати, зачем сюда приперлись? Ну, пусть оруженосцев. Вот так вот, за компанию. Устроим чудищу хороший обед напоследок…

— Напоследок? — вновь перебила ведьма. — Так он же, ты сам сказал, нас сожрет. А дальше что? Pyx-то жить останется…

— Ха, тьфу! — откликнулся Визирь. — Руха наши доблестные ассасины и боевые джинны запросто уделают. Ну, не запросто, потеряют, конечно, процентов семьдесят численного состава… Восполнимые потери, легко восполнимые!

— Так почему же вы сразу их против чудовища не отправите? — возмутилась ведьма.

Тут падишах с Великим Визирем вновь переглянулись. Оттоман пожал пухлыми плечиками, а старик скептически покачал головой и пробормотал «Дева…» с таким выражением, будто этим все было сказано.

— Да потому, — уже громче заговорил он, — что ле-ген-да! Эпос! Традиция! Обычай предков! Понимаешь ты? Это ж вам не хухры-мухры, не хурма-мухра, не эта…

— Не шашлык-башлык… — подхватил падишах.

— Не рахат-лукум! Народное поверье, миф, сказка! С чудищем обязательно должен сразиться падишах, вооруженный Копьем Судьбы и Щитом Веры. Ну а если уж у него не вышло… что ж, тогда и ассасины с джиннами сойдут.

— А раньше почему с Рухом таким способом не расправились?

— А раньше — зачем? — удивился Визирь. — Раньше у нас экономика другая была, и дев хватало… Девы — они даже более восполнимые, чем ассасины с джиннами.

— Козлы! — возмутилась ведьма. — Женоненавистники!

— Ну хорошо, а потом что? — спросил Тремлоу.

Падишах и Великий Визирь поглядели на него.

— В каком смысле? — спросил Оттоман.

— Ну, сожрет чудище оборотня, после ваше войско убьет чудище — и что дальше?

— Как это — что дальше? — удивился падишах. — Ты чё, презренный клоп, такой же тупой, как и вот эта дева? Потом мы обратно падишахом задела… то есть вернем себе законное место. Воссядем на этот…