Андрей Лобанов - Лейтенант с линейного крейсера «Измаил»

— Вот пижон, — только и усмехнулся Добрыня.

— Лесовичок, а что ты отроков домой не отправишь? — спросил вдруг Алеша.

— Да боязно что-то, — вздохнул старичок. — Боюсь, как бы не сглазили меня. И отправлю ребятишек в неведомые миры вместо дома.

— Да кто тебя, Лесовик, сглазить может? — искренне удивился Алеша. — Ни за что не поверю, что такое может случиться.

— А как же чих, что в самый ответственный момент нападает?

— А ты нос прочисть, прежде чем ворожить. И все в порядке будет.

— А что, стоит попробовать, — почесал в затылке Старичок-лесовичок. — Только пусть в этот момент ребята подальше от меня держатся.

Лесовичок старательно последовал совету Алеши. Подошел к ельнику на опушке леса, оставил Игоря и Катю в стороне, тщательно прочистил нос, пробормотал в кулак заклинание… и опять чихнул. Земля встала дыбом, оглушительный грохот заставил ее содрогнуться, клубы дыма заволокли все вокруг. Когда же дым рассеялся, то на месте ельника дымилась воронка, на другой ее стороне барахтался в сугробе человек. Он в одно мгновение оказался на ногах, вскинул на изготовку диковинное оружие.

Облачение человека было совершенно необычным. Его одежда буквально на глазах изменила раскраску с пятнистой на белую, сливающуюся со снегом. На ногах у него были высокие ботинки на «липучках», в них были заправлены брюки, в петлях брюк был широкий ремень. Куртка с множеством карманов также была заправлена в брюки, поверх куртки был надет необычный жилет с множеством ячеек-карманов различной длины. По жилету тянулись какие-то провода и два ряда небольших полусфер. Голову человека венчал шлем, чем-то отдаленно напоминающий шлем древнеримских легионеров и летчиков одновременно. Верхнюю часть лица незнакомца скрывал щиток шлема. Оружие у человека было лучевое, это было видно с первого же взгляда. Но из-за правого плеча выглядывала рукоять меча.

Человек огляделся по сторонам и увидел Старичка-лесовичка и ребят, неподвижно замерших на другой стороне воронки. Опустил оружие.

— Алло, люди дорогие, куда это меня занесло? — крикнул он на чистейшем русском языке.

Ребята и Лесовичок молчали, ошеломленные, Илья и Добрыня только задумчиво сгребли в горсть свои бороды, а Алеша потер подбородок.

— Это кто ж Обережное Заклятие с Запретного Кристалла тронул? Не к добру это, не к добру… — только и сказал он.

Быстролетные Сани стремительно мчались по снежной целине. Справа и слева на горизонте виднелась зубчатая стена леса. Вскоре Сани выскочили на укатанную дорогу, и Олень чуть сбросил скорость, но только чуть-чуть. Он наслаждался стремительностью движения. И от избытка чувств он запел, у него был звучный, сочный баритон:

И тут Олень заметил впереди фигуру с жезлом инспектора дорожного движения.

— Нет, как в воду глядел, — простонал он, сбрасывая скорость. — И откуда эти инспектора движения только появляются в самый неподходящий момент?

Но когда он остановил Сани и инспектор направился к нему, Олень насторожился. Инспектора Безопасности Чудотворного движения все были как на подбор — молодцы кровь с молоком, дружинники царя Гороха Сто Пятнадцатого. А здесь оказался какой-то бородатый тип, хоть и одетый в кафтан инспектора.

Олень подал было вперед рукоятки управления двигателями, чтобы проскочить этого инспектора — черт с ними, пусть штрафуют! — и мчаться дальше, но из сугробов уже вывалились сорок разбойников, в воздух взвились арканы и веревки с «кошками» на конце. Другие концы арканов и веревок от «кошек» были привязаны к вмороженным в ямы с водой кольям. В одно мгновение Быстролетные Сани оказались опутаны арканами, за каждый их выступ цеплялась «кошка». Олень попытался закрыться в кабине, но разбойники бесцеремонно взломали люки и вытащили его, несмотря на сопротивление, и скрутили веревками. Воздух огласился восторженными воплями сорока разбойников, а над Санями закружилась ступа с Бабой-Ягой. От леса мчался снегоход с Бармалеем.

Олень быстро понял, что все его попытки освободиться бесполезны, и решил присмотреться к похитителям. Вид у сорока разбойников был не блестящий. Еще бы, перенестись из знойных пустынь Востока в студеную зиму. Если бы не печальные обстоятельства, Олень от души нахохотался бы, настолько жалкие были физиономии у его пленителей. Да еще они ни минуты не стояли на месте, мороз заставлял их все время приплясывать.

Баба-Яга в своей ступе пошла на посадку. Зашла по большой дуге, хотела приземлиться рядом с Быстролетными Санями, промахнулась, пошла на второй круг, оказалась прямо над Оленем. Он не удержался и поддал рогами. Ступа кувыркнулась, и Баба-Яга с воплем вылетела в снег.

— Котлету сделаю!!! — взвыла колдунья, вскакивая на ноги и размахивая помелом. — На шашлык пущу!

— Лучше в плов его пустить, для шашлыка он жесткий, — посоветовал Абу-Хасан.

— Помолчи уж, шеф-повар! — огрызнулась Баба-Яга.

— Что шумим? — спросил подъехавший на снегоходе Бармалей.

— Ничего, — буркнула в ответ Баба-Яга.

Бармалей заливисто хохотнул и приподнялся с сиденья снегохода, чтобы сойти на землю, но на свою беду он слишком близко подъехал к Оленю, почти вплотную, и Олень не смог преодолеть соблазна и элегантно так поддел рогами и Бармалея за оттопыренный зад.

— На шашлык пущу! — взревел Бармалей, взвиваясь в воздух и прикрывая руками мягкое место.

— Во, слышал? — самодовольно посмотрела на Абу-Хасана Баба-Яга. — Обойдешься без плова, аравийский ты наш.

— Если бы ты была чуть поупитаннее, мы бы тогда тебя саму на плов пустили, — процедил Абу-Хасан.

— Что-о?! — зарычала Баба-Яга. — Ты это на что намекаешь? Да я барышня хоть куда!

— Да не хоть куда, а никуда! — захохотал Абу-Хасан со своими разбойниками.

Баба-Яга затряслась от злости.

— Ух, если бы нам сейчас твои разбойники не нужны были, я бы тебе такой сглаз засандалила! — возопила она. — Тоже мне, принц песчаных карьеров!

— Да я со своей пещерой чудес любого принца за пояс заткну! — завопил в ответ главарь разбойников.

— Какая пещера? Какие богатства? — захохотала колдунья. — Да их все у тебя Али-Баба спер!

— Не поминай его при мне! — уже не завопил, а взвыл Абу-Хасан. — Я из него фарш сделаю! Котлету! Рагу! Я его в масле на медленном огне сварю! На вертеле зажарю!

— Кончай базар! — рявкнул подковылявший Бармалей. — Тащите Оленя в наше логово! Ух, я ему рога пообломаю! Что я с ним сделаю, я сам не знаю, что я с ним сделаю! Но я такое сделаю!.. А вы что стоите, рты пораскрывали? — заорал он на разбойников. — Шевелитесь, о сосуды греха! Быстро, быстро, быстро, о помесь шакала и ехидны! О жалкие пожиратели плова и халвы! Недостойные потомки погонщиков верблюдов! О презренная помесь гиены и змеи!