Олег Север - Передышка

– Ты уже проснулся? – были первые слова, с которыми обратилась ко мне тётя, когда я открыл дверь.

– И даже позавтракал, – не утерпел я от шпильки, но её попросту не заметили.

Тётя прошелестела мимо меня словно сверхзвуковой истребитель, ухитрившись при этом прижаться ко мне всеми своими выдающимися частями тела. Не будь вчерашнего отрыва, я не так спокойно относя к этой провокации.

– Школьную форму уже погладил? – спросила она, поднимаясь на второй этаж. Причём само поднятие по лестнице превратилось в то ещё шоу, почище шестовой акробатики будет. Я, несмотря на вчерашнее, и то завёлся. Поднявшись в мою спальню, тётя зачем-то на четвертинках поползала по моей кровати. Официальная версия состояла в том, что она проверяла на каком белье я сплю, но мне кажется, меня просто провоцировали и, не будь вчерашнего "разгрузочного" дня, я бы точно сорвался. Да и сейчас мне пришлось совершить тактическое отступление в душевую. Успокоившись, я покинул место своего базирования и был снова атакован тётей. На этот раз она решила помочь мне одеться. Со стороны это смотрелось как завязка дешёвого порнофильма, Умник любезно скидывал информацию с камеры на сетчатку глаза. Ощущал я себя и того хуже, проблема встала во весь рост, и я не знал, как её решить. С одной стороны, если женщина чего-то хочет, проще дать ей этого, при условии, что тебя это не обременит, а с другой стороны, пару раз уступишь и не заметишь, как она устроилась у тебя на шее и погоняет. Так что было принято решение удовлетворить женские поползновения, но не сегодня. Приняв такое решение, я довольно спокойно перенёс все "случайные" поглаживания и касания, пока мой костюм приводили в идеальный порядок.

В школу мы приехали за двадцать минут до начала торжественной линейки, так как в этом году был только один выпускной класс, девятиклассникам пришлось принимать участие в церемонии первого звонка, я посчитал что время для появления новичка не самое лучшее и оправился бродить по школе, проводя рекогносцировку здания, где мне предстоит бывать более четверти суток, шесть дней в неделю. Честно говоря, школа не впечатлила, я бы сказал больше, произвела удручающее впечатление. Больше всего она мне напоминала казармы, а не место где обучают детей. Ужасный спортзал, больше похожий на хлев, везде сквозь косметический ремонт проглядывала разруха и запущение. Никакой особой энергетики в школе я тоже не обнаружил, хоть наши криптоисторики об этом писали просто взахлёб, хотя, возможно я был не восприимчив к этому виду энергии.

– Вот ты где! – мою экскурсию по школьным этажам прервал оклик тёти.

Она была с женщиной, которая на первый взгляд напомнила мне бронзовое изваяние Екатерины II в последние годы жизни – массивность и обстоятельность. Сразу видно, что она имеет вес в школе.

– Галина Владимировна, это мой племянник Дмитрий.

– Дмитрий, знакомься, это директор гимназии – Галина Владимировна Степанова.

– Оно и видно, – прокомментировал Умник. – Самодержавка местного разлива, или самодержавец?

– Я бы сказал тиран или диктатор, местного разлива, – поддержал я своего собеседника.

– Чем увлекаетесь, молодой человек? – поинтересовалась директриса.

– Много чем, перечислять?

– Будьте любезны.

– Боевые искусства, холодное оружие, девушки, пирожки – начал я перечислять свои увлечения, но был остановлен директрисой.

– Я имела ввиду увлечения школьными предметами, – в голосе её стали проскальзывать металлические нотки.

– А можно получить определения понятия "школьный предмет"? – вежливо поинтересовался я, – и могут ли быть в гимназии школьные предметы? Исходя из логики, они должны быть гимназическими.

Директриса зыркнула в тётину сторону, чему-то усмехнулась и произнесла:

– Философ значит?

– Никак нет, – поспешил откреститься я от навешанного ярлыка, – скорей всего естествоиспытатель.

– Значит физик, а не лирик? – спросила она.

Хотел я было промолчать, но как говорится, язык мой враг мой:

– Я не физик, и не лирик, не восторженный эстет – я в душе немного циник, я других идей адепт, – сымпровизировал я.

– Всё с вами ясно молодой человек, – сказала, как припечатала директорша, – думаю 9 "Б" тебе идеально подойдёт, там тоже никак определиться не могут физики они или лирики.

На меня смотрели двадцать семь пар настороженных глаз. Сколько раз в книгах и кино описывалось, как новичок приходит в новый класс и что из этого получается. Специально перед первым сентября по настоянию Умника, просмотрел пару фильмов на эту тему, местного "разлива". Мягко говоря, они не вдохновили, на позитивный настрой. Не скажу, что испытывал робость или страх, скорей всего просто немного нервничал.

– Дети, с этого года у нас будет учиться новенький. Знакомьтесь Дмитрий Корнеев. Прошу любить и жаловать. Представила меня наша классная руководительница, Наталья Николаевна.

– Дмитрий, ты ничего не хочешь рассказать о себе?

– Думаю нет. В процессе, всё что нужно выясниться, а что не выясниться значит это и не нужно, – задвинул я философскую речь. Даже самого немного торкнуло.

– Тогда садись на свободное место, сказала она, показывая на четвёртую парту в среднем ряду.

Моим соседом оказался рыжий пацан, едва доходивший мне до плеча. Был он какой-то дёрганый и слишком шебутной.

– Меня Миша зовут, сказал он, протягивая руку, как только я сел за парту.

– Дмитрий, повторно представился я, аккуратно пожимая его руку.

– Похоже, со своим желанием выглядеть постарше я выделяюсь как белая ворона, – обратился я к Умнику.

– Omnia reddere oportet, – ответил он. И чуть позже, очевидно заметив нарастающее раздражение перевёл: – За всё нужно платить.

– Главное, чтобы плата не оказалась слишком высоко, – оставил я за собой последнее слово.

Пока классуха рассказывала о том, какой важный для нас девятый, выпускной класс. Класс занимался кто во что горазд: большинство сидели в своих гаджетах, кто-то вслух репетировал сочинение: "Как я провёл лето", иллюстрируя свой рассказ фотками из телефонов. Я же делал вид что слушаю Мишу, который найдя в моём лица благодатного слушателя с радостью низверг на меня Ниагару информации, между делом наблюдая за моими новыми одноклассниками. Поэтому для меня не стало неожиданностью, когда один из двух балбесов, засевших на задней парте крайнего слева ряда, выстрелил по мне из плевательной трубки. Теоретически, да и практически я мог бы отклониться, от порции сжёванной бумаги, но не стал демонстрировать свои способности. Наоборот, когда выстрел достиг цели я к радости балбесов изобразил боль и возмущение.

– Хорошо хоть сегодня он гречихи не запас, бумажные шарики стреляют не так больно, – попытался успокоить меня Мишка.