Харитон Мамбурин - Посадка в лужу

Столь дикая фраза, прозвучавшая от столь авторитетного неживого, ошеломила некромантов. Вызвала толки, обсуждения, горячие и холодные споры, а также послужила толчком для написания нескольких научных трудов. И в конце концов была признана гениальной. Разумные и некроманты должны быть одной дружной семьей — первые нуждаются в рабочей силе, солдатах, охранниках… да в чем только не нуждаются! А некроманты? В трупах и золоте, разумеется, а у кого это все получить, как не от живых?

Симбиоз медленно, но уверенно вел Лигу к могуществу и процветанию.

Самому Абракадавру было всё равно. Для него Лига была лишь удобным инструментом, за аренду которого приходилось периодически платить. Справедливо, в рамках сложившихся условий сотрудничества, но не особо важно. Куда интереснее были те тайны мира, которые нельзя было купить за золото, узнать от шпионов или приобрести за другую информацию. Чем больше деталей получала чудовищно сложная головоломка в черепе немертвого Бесса, тем более полный взгляд на мир у него формировался.

Сидящий в позе лотоса орк, раздраженно рассматривающая его архимаг и валяющаяся без сознания трикстер содержали в себе части загадки, которые можно было изъять лишь добровольно.

Или незаметно.

Лала Всёпропало — наименее ценный экземпляр. Абракадавр предполагал, что при убийстве трикстером смертного к бесконечной памяти Лалы цепляется полноформатный оттиск сущности покойника, тем самым предоставляя ей полный доступ ко всем его воспоминаниям. Технически, так бы оно, наверное, и было, если бы не уже набранное количество этих оттисков. Козырю совершенно не хватало концентрации даже на нормальную жизнедеятельность и мыслительные процессы, поэтому девушка была чрезвычайно импульсивной и поверхностной. Поняв, что Всёпропала стремится оказаться в ситуации, когда верх берут первичные инстинкты, помогающие ей «сбросить» наведенные оттисками фрагменты мыслей, Абракадавр потерял интерес к этому образчику. Любопытно, но бесполезно.

Митсуруги Ай — если бы некромант был способен испытывать эмоции, а не симулировать их, он бы назвал японку своим личным разочарованием. Потрясающие возможности и потенциал (если сравнивать с другими Бессами), знания, личные качества, сопутствующие блага (высшая дриада) — и всё это использовалось самым непродуктивным из возможных способов. Собранные о японке сведения в сумме рисовали следующую картину — ее использовали как особо доверенного агента. Другой вопрос, что тот или те, кто использовали Митсуруги Ай, определенно были плохо информированы о ее потенциале и возможностях. Моссберг был уверен в том, что недооценка потенциала архимага — ошибка, а не намеренное искажение данных, посему довольно быстро утратил интерес к руководительнице похода.

Кирн Джаргак, он же Соломон, оставался наиболее примечательным объектом изучения. Орк, сам того не понимая, демонстрировал склонность к тем же трансформациям разума, этики и морали, через которые прошел сам Абракадавр — но делал это вживую, под гнетом, казалось бы, случайных обстоятельств. Это было… любопытно. Перспективности бывшему Соломону так же добавляла его активная жизненная позиция — часто находясь в стесненных жизненных обстоятельствах, орк прибегал к нетривиальным решениям, моментально отключая ту свою часть, которая в нормальной жизни у него симулировала мораль и этику. В глазах Абракадавра, Кирн представлял из себя гибрид Лалы, Митсуруги и его самого — гуманность как оттиск, отбрасываемый, как только становится жарко, масса уникальных способностей, пусть и меньших по силе на порядок, чем у архимага, но используемых остроумно и интенсивно. А главное — разум. Умеющий сдаваться, отступать, выставлять себе приоритеты и признавать ошибки.

…и ненавидящий помехи. Глядя на нелепо скачущего орка, потрясающего свитком, Абракадавр понял, что внутри серокожего бабника, любителя внезапных и подлых ударов, а также временами редкостного дурака, все это время жил тот самый Соломон, сумевший прогнуть правительство Вавилона и уйти из города без потерь.

Прекрасное доказательство — насколько плоть отягощает. Даже живых.

Умный Еж на автомате ласково улыбнулся Акихиро Рю, мысленно проверяя, где сейчас затаился его якобы «убранный» гримуар. Без наказанного небытием Бенедикта придется, конечно, показывать гораздо больше, чем планировалось изначально, но иметь страховку в сложившихся обстоятельствах Ёж счел полезным.

Сам подземный мир был признан некромантом неинтересным. Абракадавр был вполне самокритичен и понимал, что не может исследовать всё — следовало пользоваться результатами трудов других. На этом была спланирована и построена вся Лига. Двенадцать крупных цивилизаций, которых друг с другом связывали лишь использующие Зов Бессы и политики на Форуме? Это было совершенно неэффективно, хуже того — застойно. Несмотря на весь мир и покой подземных городов-ульев, Абракадавр заметил в Лтакте тщательно культивируемую нишевость — ни расе, ни нации, ни социуму, ни Сектору, ни индивидууму не позволено было прыгать выше головы. Баланс городов сохранялся тщательно и параноидально — кстати, возможно как раз из-за этого на их группу устроили столь категоричную облаву. Для Лтакта появившиеся ниоткуда бессмертные высокого уровня и целой компанией сами по себе были угрозой, вне зависимости от источника происхождения.

Возвращение могло быть… очень интересным.

— О… моя голова… — простонала Лала, держась за вышеупомянутую часть тела, — Ничего не соображаю. Ребята, я что-то пропустила?!

— Мы опустились в подземелье, Бенедикт наказан, а Джаргак больше не интересуется женщинами, — едко пробурчала занятая приготовлением еды японка. Вместо котелка Ай использовала… самонагревающуюся воду, удерживаемую в воздухе ее взглядом, поэтому будущий суп радостно кипел в натуральном виде, что было довольно свежим зрелищем.

— Он отрезал себе хозяйство? — встрепенулась Козырь, тут же хватаясь за голову руками и со стоном падая назад. Но даже в падении продолжив умозаключения, она с ужасом посмотрела на Акихиро, — Или он Рю… того?!

От такой инсинуации японец презрительно фыркнул и отвернулся, задев краем глаза орка. Видимо, какие-то мысли тоже не тем местом забрели в голову шиноби, потому как он вполне явственно поежился. Я лишь немного приоткрыл глаза, проверяя, как вокруг обстоят дела. Суп? Ясно, значит с наскока штурмовать не будем.

— Я избавился от излишков похоти, Лала. Не выдумывай, — продемонстрировал я свое участие в беседе, — Кстати, сходи-ка к джиннии, купи свиток за золотой. Может, тоже от чего-нибудь захочешь избавиться?