Игорь Чиркунов - Проект Икар. Альфа-тест

В довершение блаженства чувствую, как нежные тонкие пальчики перебирают мою голову: Анахита все же настояла на своем и сейчас уже заканчивала бинтовку.

На вопрос, почему, дескать, нужно заморачиваться со всеми этими мазями, бинтовками и прочей сложной лекарской атрибутикой, если есть эликсиры и заклинания, позволяющие быстро вылечить буквально все, я неожиданно получил ответ от Руслава:

— Понимаешь Фес, что, таким как мы с тобой нужно от лечения? Чтоб травма или болячка устранилась и не мешала дальше геройствовать. Ну или заниматься чем — то …, — Рус замялся, подыскивая слово.

— Профильным?

— Ну да, профильным, спасибо. Мы смотрим на лечение сугубо утилитарно. Но ты взгляни на ситуацию глазами человека, который хочет быть лекарем. Думаешь, интересно всего лишь раздавать лечебные эликсиры да кастовать лечебные заклы?

— Ну — у–у… не знаю. Не задумывался. А что с этим не так?

— Не понимаешь? Хорошо, вот смотри. Предположим, ты выбрал путь воина.

— Хм…

— Ну предположим. Убиваешь всяких монстров, и тебе это нравится. Конечно, пока ты слаб и уровнем не вышел, тебе лишь бы завалить противника неважно как: хоть с применением свитка массового поражения, хоть с помощью меча — кладенца. Но вот ты подрос, стал сильнее и опытнее. Достал сверхубойный меч, и можешь пошинковать монстра с пары — тройки ударов. Ну и что тебе это даст? Чуть — чуть опыта? Немного подрастешь в уровнях? А как прокачивать фехтование, уклонение, ловкость? Да и скучно, если честно, когда вот так, без усилий. И тогда ты берешь что попроще, иногда непрофильное: например, мечник берет копье, булаву, топор. В конце концов надо развивать любое оружие — мало ли что в жизни случится. Любимый меч, владение которым у тебя прокачано запредельно, может в неподходящий момент просто сломаться.

— Рус, — я остановил жестом обычно немногословного парня, — говори проще: нашей знахарке надо подкачаться. Так?

Перевел взгляд на Анахиту, та в ответ, виновато улыбнулась.

В результате ложку я держу сейчас в левой руке, а на правом предплечье красуется аккуратный лубок, самостоятельно выструганный Анахитой из нескольких ветвей и перевязанный жгутом, свитым из коры. Впрочем, удерживать миску не мешает.

Наконец — то бинтовка закончена, Анахита убрала инвентарь в сумку и тоже пристроилась у костра. Потрогал повязку — на ощупь обычный бинт.

— Эх, и видок у меня, наверно, — усмехнулся я и пропел: — «Голова обвя — за — на, кровь на ру — ка — ве — е». — Получилось довольно фальшиво, добавил, уже «прозой», — следа кровавого не хватает. На сырой траве.

— Не бойся, через часик можно снимать. — Анахита улыбнулась ободряюще, — И лубок тоже.

На какое — то время над лагерем повисла тишина, нарушаемая только стуком ложки по стенкам миски. Надеюсь, хоть моего чавканья не слышно.

Но вот миска опустела. Обтер пальцы пучком травы, на несколько секунд завис в гамлетовских размышлениях — мыть или не мыть? Решил, не мыть! И отставив посудину в сторону, развалился боком к костру, подперев голову здоровой рукой.

Девушка молча встала, налила из висящего над костром котелка большую глиняную кружку, протянула мне. Потом подхватила мою миску и бурдючок с водой, явно собираясь вымыть поcудину.

Я почувствовал укол совести:

— Аня, да оставь, утром сполосну.

— Посуду нельзя оставлять грязной, — поучающе раздалось из — за границ светового пятна, отбрасываемого костром.

— Аня, ну какие здесь микробы? Ты что? Не думаешь же, что разработчики еще и микробов прописали?

— Если есть из грязной посуды, можно получить отравление.

Вот блин! Хотел возразить, что как раз есть из немытой миски не собираюсь, к завтраку помою, но решил не спорить: в конце концов, чертовски приятно, когда за тобой вот так ухаживают. Пусть будут микробы! Сделал глоток душистого травяного чая с какими — то ягодами, отставил кружку и прикрыл глаза.

Перед мысленным взором вновь ниже и чуть впереди покачивалась вершина, опять низко надо мной навстречу бежали грязные лохмотья облаков. Мозг в который раз начал перебирать варианты. Кстати! Вот болван! Можно же было…

Теперь, полулежа у костра, сытый, отдохнувший и расслабленный, я видел, как минимум еще пару более безопасных вариантов попасть на вершину. Да и после того… Плащ я бы сейчас не резал, вполне можно было обойтись одними холщовыми штанами, но не пропуская повязку через плечо, а просто плотно примотать руку к животу.

Подумал с горечью, что лишний раз подтверждается истина: всякий мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Или от костра. Или с дивана.

Все равно я молодец! Самолюбие заурчало довольной кошкой. Да, с подготовкой накосячил. Да, хотел с наскоку. Но ведь смог! Сел на вершину в очень сложных метеоусловиях. Как говорит еще один мой приятель по клубу, Пашка — бейсер: парашютист жив, значит, он прав. Учитывая, сколько у него бейс — прыжков с московских высоток, разных башен и мостов, и то, что он до сих пор жив, — Пашка прав постоянно. И на дельте летает так же смело. Думаю, в сегодняшней выходке он бы меня точно поддержал: жив — здоров, сам вернулся — значит, все правильно сделал, а из косяков надо делать выводы на будущее, вместо залипания в самобичевании. «Точно, — пообещал себе, — выйду в реал, надо будет заняться руководством по топлендингу 19 19 Топлендинг в дельта/парапланеризме — посадка на вершину (landing — место приземления, top — вершина). ».

— Мальчишки, вы у меня сегодня герои. Я бы даже сказала — уставшие герои. Так что давайте сегодня ночью подежурю сама, а вы отдыхайте.

Рус запротестовал:

— Аня, о чем ты? Нас завтра ждет длительный переход к северному хребту. Ну и как ты пойдешь, невыспавшаяся? Не дай бог дождь — камни будут скользкие, как намыленные, не отдохнувшая точно не дойдешь.

— Рус, — лениво проговорил я, не открывая глаз, кажется, меня начинало «рубить», — не будет завтра дождя. Завтра вообще отличная улетная 20 20 Обычно так говорят о погоде, подходящей для маршрутных полетов. Можно улететь. Хотя вряд ли попутчики поняли, о чем речь. погода.

— С чего ты решил?

— На небо посмотри. Что там видишь?

— Звезды.

Приоткрыл один глаз, заметил, как парень пожимает плечами: дескать, ну и что? Я продолжил в духе учителя, объясняющего прописные истины неразумным детишкам:

— Интересно Рус, а почему ты видишь на небе звезды? Наверно потому, что их не закрывает облачность? — я вздохнул и пояснил. — Рус, небо чистое, фронт ушел.

— Какой еще фронт?

Надо же, как синхронно, буквально в один голос! Тренировались, что ли?

— 2–й Украинский, блин… — открыл оба глаза, понял, что шутка не прошла, — ну какой — какой! Атмосферный холодный фронт, ясен пень. И еще. Мы, здесь в ветровой тени, у нас так и так штиль. Но если бы было видно верхушки деревьев, не затеняемых горой, вы бы заметили, что они уже не качаются. Я еще когда спускался обратил на это внимание.