Полина Громова - Владыки Безмирья

— Эй, Тим. Ты ничего странного не замечаешь? — спроси я.

Он оглянулся и посмотрел на меня с невинным удивлением.

— Нет. А что?

— Да так… Просто мы ведь в другом мире. Должно ведь что-то быть не так, как у нас, правда?

— Тебе что, самого мира мало?

«Мне он вообще не нужен, — хотел ответить я. — Мне нужна Рида». Но сказал я другое:

— Должно же быть что-то более конкретное.

Тим задумался.

— Ну, та штука в небе… Я у нас таких не видел. А еще здесь деревья немного другие и травы. И вообще…

— Потерпите немного, — сказала вдруг Селейна. Вид у нее был напряженный, сосредоточенный. — Что-нибудь странное еще обязательно появится. Вот только что-то мне подсказывает, что самое странное сейчас совсем рядом с нами.

Кивком головы она указала на Боггета, бодро шагавшего во главе нашего маленького отряда. Я не произнес этого вслух, но я был совершенно согласен с Селейной. Я не говорил Боггету о своем ночном колдовстве и о том, в каком направлении нам нужно идти, чтобы догнать друзей. Но инструктор вел нас именно в этом направлении. Пусть он немного отклонялся, это было вполне объяснимо: идти напрямую через лес мы ведь не могли, нам в любом случае предстояло сделать крюк. Возможно, чтобы выяснить нужное направление, Боггет сам колдовал этой ночью. Но, возможно, его вело вперед нечто иное.

Как и планировал Боггет, до деревни мы дошли раньше полудня. Деревня была большая, в несколько улиц, с добротными деревянными домами и длинными огородами. Палисады ломились от зелени. По широкой пыльной улице гуляли куры. В теньке у околицы дремала большая кудлатая собака. Она проводила нас взглядом мутноватых глаз, лениво буркнула и отвернулась. Следом за Боггетом мы направились к деревенской площади — пустому разъезженному солнцепеку, желтоватая земля на котором затвердела до крепости горной породы. Издалека я приметил каменный храмик, двухэтажное зданьице трактира, обшитое стругаными досками, и приземистую хозяйственную лавочку. В кривоватом переулке, выходившем на центральную улицу, ярко полыхали на ветру два цветастых платья: одна женщина, горячась и бурно жестикулируя, что-то рассказывала другой, а та слушала, качая головой. Это были первые люди в этом мире, которых мы встретили, и я почувствовал прилив радости — не монстры, не странные человекоподобные существа, а обычные, нормальные люди, деревенские жители! Может быть, Рида, Рейд и Вен проходили через эту же деревню. Может быть, эти женщины даже видели их, надо только спросить…

Стоило мне об этом подумать, как ветер донес до меня речь бойкой поселянки. Я почувствовал, как кровь стынет у меня в жилах. Я не понимал ни слова! Свободно разговаривавший с Кифом, я и думать забыл о том, что языков вообще-то много и в другом мире уж точно не говорят так же, как в наших землях! Честно говоря, когда я познакомился с Кифом, я вообще не задумался о том, почему мы понимаем друг друга. Говорил он на нашем языке легко, бегло, чисто, как местный. И вот теперь я… Что же нам теперь делать? Разве что Боггет может знать здешний язык — вся надежда на него. Но вдь Киф говорил, что Безмирье огромно — каков шанс на то, что Боггет знает язык, на котором говорят именно здесь?.. Боггет, словно заметив, что я о нем думаю, оглянулся и посмотрел на меня едва ли не со злорадством. Потом ухмыльнулся, отвернулся и зашагал вперед быстрее. Мы поспешили за ним.

Дверь в харчевню была открыта нараспашку. Небольшое помещение, темноватое, но довольно чистое, было почти пустым: только за одним столом, привалившись к стенке, дремал маленький длинноволосый человек в помятой и запыленной одежде. На звук нашего появления показался мальчишка лет двенадцати, вихрастый и улыбчивый.

— Ании шес-санна э? — бодро спросил он.

«Ну, вот и все, — подумал я. — Начинается…»

— Анэ, — утвердительно ответил Боггет. Оглянувшись, он одарил нас торжествующей улыбкой. Я почувствовал, что злюсь: Боггет, чертов позер…

— Аллар-э дении сима, атеро! — произнес мальчишка и повернулся, чтобы убежать на кухню.

— Нарэ! — окликнул его Боггет. Скинув с плеча ночную добычу, он протянул ее мальчику. — Расса-э но тиба.

— Анэ!

Мальчика взял сверток и исчез в кухне. Боггет прошел вглубь помещения, устроился за одним из столов. Как только мы расселись тоже, он уставился на нас.

— Мастер Боггет, вы знаете их язык! — не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал Тим. Боггет не стал спорить. Восхищение, прозвучавшее в голосе Тима, явно польстило ему.

— Угу. И с этого момента зовите меня просто Боггет, а то как-то длинно получается.

— Хорошо, Боггет, — с готовностью согласился я. — И что мы теперь будем делать?

— Сначала поедим.

— У нас есть чем расплатиться?

— Найдется. С учетом добычи получится не так уж и много.

— Хорошо. А потом?

Боггет загадочно улыбнулся.

— Будем ждать полудня.

Вернулся мальчишка, встретивший нас. Он принес хлеба и кваса. Вместе с ним пришла хозяйка — дородная зрелая женщина с крупными полными руками и мясистым красноватым лицом, одетая в линялое серо-голубое платье и передник. Из-под ее косынки выбивались светлые с проседью волосы. Боггет улыбнулся ей, и они повели беглый деловой разговор, после чего хозяйка, переваливаясь, как уточка, удалилась, явно довольная.

— Я договорился о ночлеге, — разъяснил Боггет, когда она ушла.

— Мы можем себе это позволить? — удивился Тим. — Разве мы не должны спешить?

— Должны. Но мы все равно задержимся здесь ненадолго.

— Почему?

— Потому, — Боггет явно не собирался ничего объяснять. Сидя лицом к входу, он тянул из кружки квас и поглядывал на улицу, иногда скашивая глаза в сторону другого посетителя. Инструктор выглядел расслабленным. Но я знал его достаточно, чтобы не обмануться.

— Если мы должны что-то сделать, скажи нам, Боггет.

— Всему свое время, Сэм, — ответил инструктор и снова заулыбался. Кажется, за все годы моего знакомства с ним он не улыбался столько, сколько за последние два дня. — Полдень совсем скоро.

Между тем в харчевню вошел еще один человек. Немолодой, грузный, с окладистой рыжеватой с проседью бородой, одетый по-крестьянски добротно, это был явно не путник, а местный житель. Хозяйка вышла к нему, он задорно поздоровался. Женщина уперла кулаки в бока и рассмеялась — с ней явно заигрывали. «Вдова, наверное», — подумал я. Пока они разговаривали, с кухни прибежала девочка лет шести. Бородач погладил ее по голове, хозяйка сказала что-то, девочка убежала и вскоре вернулась с кружкой пива. Посетитель медленно опустился на ближайшую скамью, взял кружку, потянул в себя напиток… и что-то сказал хозяйке — что-то явно важное, отчего ее лицо стало серьезным. Она переспросила его — он ответил… и обвел глазами зал харчевни. Боггет, неотрывно следивший за этой сценой, стал медленно подниматься со своего места.