Алексей Осадчук - Иномирье [СИ]

От увиденного на моем теле, кажется, каждый волосок встал дыбом. На фоне гнева древнего существа я ощутил себя махонькой и незначительной песчинкой. Куда там моим прежним врагам… Но, несмотря на это, благодаря именно этой маленькой песчинке, Сердце Леса снова обрело свободу.

А в следующую минуту я понял, что оно может быть не только убийственно беспощадным, но и поистине щедрым.

– Ликуйте!

– Сердце Леса свободно от оков чужой воли!

– Сердце Леса благодарит вас за помощь!

Древо-исполин величественно качнулось, и в мою сторону медленно поползла огромная лиана. Неимоверным усилием воли я заставил себя остаться на месте. Пока лиана, словно гигантская змея, извиваясь, ползла в мою сторону, перед моими глазами пробежала вся моя жизнь.

Наконец, она замерла в шаге от меня, и на камне, где еще меньше часа назад восседала бывшая хозяйка аномалии, появилось несколько предметов. Сделав несколько торопливых шагов, я склонился над камнем.

– Поздравляем! Ваша награда:

– Амулет «Друг Леса»

– Семя «Сердце Леса» (3 шт).

Описание артефактов прочитать не успел, за спиной кто-то кашлянул, явно стараясь привлечь мое внимание.

Я обернулся. Леший. Цветет и пахнет. Причем цветет в буквальном смысле слова. В его бороде и в копне зеленых волос распустились десятки ярких цветов.

– У тебя-таки получилось! – радостно провозгласил он.

– Выходит, что так, – ошалело пожал плечами я. – Правда, если бы не…

– Знаю, знаю, – перебил меня старик. – Для того ты и послан был сюда, милок.

– Внимание отвлечь?

– Именно, – не стал отпираться старик. – В одиночку с той поганью ты бы не справился.

Я, хмурясь, почесал затылок.

– А то, что в темную тебя использовал, так ты не серчай, – успокаивающе заговорил Леший. – Видит Великий Лес, я тебя много раз пытался отговорить…

Я вздохнул и почесал затылок. Что есть, то есть. А предупредить о союзнике сложно было?

Будто прочитав мои мысли, старик сказал:

– Что уж вспоминать. Главное – жив остался! И с прибытком! Да еще и каким!

Леший кивнул на камень, на котором лежали семена. Снова на лице улыбка, а в звериных глазах холод. У меня сложилось впечатление, что старик сам не ожидал, что Сердце Леса так отдарится.

– Думаю, понимаешь, какая честь тебе оказана? – с металлом в голосе спросил он. – Такого на моей памяти еще не случалось.

– Может быть это от того, что я особенный? – с насмешкой в голосе спросил я. – Вон та меня древним называла.

– Да какой ты древний, – беззаботно отмахнулся старик. – Так, седьмая вода на киселе… Ты лучше скажи, что с семенами будешь делать?

Как бы мне ни хотелось продолжить беседу о древних, я уже знал, что если Леший меняет тему разговора, значит, больше из него и слова не вытянешь.

– Что-нибудь придумаю, – уклончиво ответил я. – Тебе-то какое дело?

– Придумает он! – Леший был возмущен настолько, что с его бороды начали осыпаться недавно распустившиеся цветки.

Вертясь вокруг камня с моей наградой, он был похож на всполошившуюся курицу-наседку. Я нарочно не прятал семена в рюкзак, хотел посмотреть на поведение этого хитрого перворожденного. Нужно отдать ему должное. Вертелся, кудахтал, но руками не трогал. Значит, не может отобрать у меня этот дар. Думаю, не последнюю роль в этом играет амулет дружбы.

– Слушай меня внимательно! – торопливо стал говорить старик. – Великое Древо удостоило тебя небывалой чести – владеть его семенами! Если по твоей милости они попадут в руки недостойного, берегись! Скажу так, от леса тебе тогда лучше держаться подальше!

Судя по стальным ноткам в голосе старика, все, что он говорил, было очень серьезно. Я уже и сам был не рад такой ответственности.

– Владеть этим сокровищем, как великая ответственность, так и великое благо, – продолжал наставлять меня Леший. – Потом поймешь, о чем тебе сейчас толкую. Просто помни, рано или поздно семя должно попасть в землю и дать начало новому лесу. Сперва оно, как дитя неразумное, и набедокурить способно, и вред самому себе сотворить. Для этого и нужны хранители. Желательно мудрые и опытные.

Говоря о качествах, которыми должны обладать хранители, Леший приосанился. Грудь колесом. Нижнюю губу оттопырил.

– Потому и говорю тебе, что абы кому семя в руки не отдавай, – уже заметно успокоившись, сказал старик и напоследок наставительно добавил, глядя на меня из-под кустистых бровей:

– Лес тебя упаси сделать семена предметом торга. Обиду нанесешь смертную.

Кому именно, он не уточнил, но и ежу понятно – всему Лесу и его обитателям, как минимум.

Странное дело, старик явно считал, что я не достоин такой награды, но попыток выманить у меня эти артефакты не предпринимал.

Грустно наблюдая, как я прячу семена в рюкзак, Леший тяжело вздохнул и сказал уставшим голосом:

– Ладно, иди за мной. Выдам тебе причитающуюся от меня награду. Да поторопись – у меня еще вон сколько дел… Наворотила она тут – будь здоров! А мне разгребать…

– Долго думал, чем тебя наградить, – приглушенный бубнеж Лешего вперемешку с каким-то шерудением и шелестом доносился из широкого дупла старого дерева.

Ага, судя по твоему тону, никого ты награждать не собирался. Не рассчитывал ты, что я выживу.

– Думал, думал и, вот видишь, Сердце Леса решило все за меня, – сказал старик, вылезая из дупла и отряхиваясь от прелых листьев и сухих веток. – Вот, держи. Твоя награда.

На его ладони лежала обычная еловая шишка.

– Внимание! Ты выполнил задание перворожденного!

– Твоя награда:

– Амулет призыва Хранителя леса.

Я взял шишку двумя пальцами, словно это какая-то диковинка. За что тут же удостоился насмешки старика.

– Ты чего, милок? – улыбаясь, спросил он. – Никогда шишек не видал?

– Видал, – повторил я за ним. – Только эта ведь непростая.

– А что, если бы была простая? – продолжал подначивать меня старик. – Что, если за твой подвиг мне бы вздумалось отдариться простой шишкой? На память, так сказать.

Я промолчал. Старик явно сегодня не в себе. Злится. Вроде как и победа, а все равно не в духе. Думается мне, всему виной подарок Сердца Леса. Не может дед спокойно принять волю Древа. Отчасти я его понимаю. Я ведь, как ни крути, человек посторонний. Пусть уже друг, но от законов Леса далекий. А мне – бац! И такой подарок. Я было хотел показать старику Обжору, но, видя его настроение, передумал. Успею еще призвать братишку.

И вижу, не от жадности старик бесится. Действительно о судьбе семян переживает. Они для него – существа живые. Сам сказал – малые дети.

– Не переживай ты так, – проговорил я.

Видимо, не такого ответа ожидал старик. Вон, как лицо вытянулось. Но он понял, о чем я. У него был такой взгляд, о котором еще говорят, мол, проникает в самую душу.