Николай Собинин - Gamemaster

Пока я предавался воспоминаниям, мой соперник пришел в себя. Он по-прежнему сидел на земле, хмуро глядя прямо перед собой. Видимо, поражения нанесли болезненные удары по самолюбию, и он пытался справиться с собой. Только меня это волновало мало.

- Мой выигрыш?

Он зыркнул снизу вверх, но спорить не стал, а молча отстегнул с пояса кожаный кошель и отсчитал в мою протянутую ладонь стопку монет. Мелькнуло окно передачи, подтверждающее выигранную мной дуэль и получение денег. После чего он рывком поднялся и схватил копье, по-прежнему торчавшее из земли. Я на секунду подумал, что снова собирается напасть на меня, но тот проявил благоразумие и стал напяливать на себя сбрую. Закончив с этим, он обратился ко мне, видимо уже полностью справившись с собой.

- Силен ты, чертяка, признаю. Теперь вижу, что вой, а не смерд да не огнищанин. Так чего в остроге забыли?

- Дело у нас к воеводе. Ну и на постой где-то бы остановится.

- Торговать будете?

- Нечем пока нам торговать - ответ, на мой взгляд, вполне очевидный. Мы ведь и вправду были теми еще голодранцами.

- Тогда по медяку с носа. Захотите товарами на базаре поторговать - в казну десять медных. Если поймают с торговлей в остроге с неуплаченной податью, виру по медной гривне заплатите в воеводину мошну. Уяснили? - голос Ждана стал скучающим, видимо он начал выдавать стандартную, много раз повторенную им информацию.

- Я вчера проходную платил - тут голос подал Стас, молчавший до сего момента.

- Так то было вчера...- протянул вредный стражник, но поймав мой взгляд, осекся - Ладно, один медяк и проваливайте.

Надо же, дипломатичность проявил. А я, наконец, понял, что еще за вира. Типа штрафа, за нарушение местных законов. И, судя по словам второго стражника, убийство тут является финансово-наказуемым преступлением, а не уголовно. Интересный факт, который я постарался запомнить на будущее. Я бросил в ладонь Ждана монетку, буквально только что перекочевавшую из его кошелька в мой, но тот сделал вид, что все в порядке.

- Как нам к воеводе пройти?

- Прямо дуйте, пока в воеводин дом не упретесь - большой такой, рубленый, охлупень с конем на крыше. Мимо не пройдете - после уплаты проходной мзды, Ждан утратил к нам интерес, равнодушно уставившись вдаль. Надо полагать, злость за проигрыш еще не прошла.

- Я провожу - голос подал напарник Ждана - отполдничаю заодно. Время как раз.

- Ты, Данко, к Фекле опять, никак навострился. Смотри, уйдешь надолго, я Севастьяну пожалуюсь, что ты от работы олыниваешь. Он тебе уши оборвет, зуб даю.

В ответ на это названный Данко лишь широко улыбнулся и пристроился в начало нашей маленькой колонны.

- Ловко ты на кулачках бьешься, странник - как только мы отошли от ворот на приличное расстояние, Данко посмотрел на меня через плечо - Ждан у нас задира не из последних, за что его в остроге за глаза Репеем зовут. Да и в окулачь он совсем не дурак... А ты его - раз, и на лопатки.

Я обратил внимание, что провожатый наш довольно молод, просто раньше из-за доспехов и шлема на голове этого не заметил. Легкий пушок на подбородке и верхней губе говорил о том, что парню, наверное, едва лет восемнадцать исполнилось. А то и того меньше.

Пока шли через острог, я любовался пасторальными картинами древнеславянского поселения. Девушки в сарафанах с коромыслами через плечо, поглядывая в нашу сторону, несли воду в берестяных туесах и деревянных наборных ведерках, вокруг носилась босая и бесштанная ребятня, на завалинках грелись на солнышке седобородые деды в лаптях и в холщевых рубахах и штанах. Вокруг подворья с избами, рубленными "в пах", в центральной части селения колодец - "журавль". Не самое маленькое поселение, это уж точно. Ощущение такое, будто в учебник по истории Древней Руси с картинками попал. Пока шествовали по острогу, местные кидали на нас заинтересованные взгляды. А вот у Стаса когнитивного диссонанса я что-то не заметил. Он, лишь с интересом крутил головой, обращая внимание то на одно, то на другое. Что, впрочем, не удивительно, ведь он уже около суток провел в остроге - адаптировался.

В центре острога я увидел любопытную картину. Между двух столбов на веревках был растянут голый до пояса человек с располосованной спиной, присыпанной чем-то белым, теперь пропитавшимся сукровицей. Стоял он тут, видимо, уже давно, кровавые разводы высохли, раскрытый рот с пересохшими губами выдавал жажду наказуемого, да и в целом вид его был довольно изможденным.

Поймав мой заинтересованный взгляд, Данко усмехнулся:

- Щипач то, путник. На горячем поймали. Мошны у барышников пощупать решил, рукоблуд. Воевода приказал ему прилюдно десяток горячих плетей выписать, да солью присыпать. Повисит эдак от рассвета до заката, глядишь и отучится шарить по чужим сумам. А не дойдет с первого раза, вдругорядь живодер руку оттяпает и дел недолга. Ты не думай, Святослав Игоревич у нас воевода суровый, но справедливый.

Сказав это, Данко потерял интерес к теме и замолк. А я подумал, что местные жители не обременены избытком гуманизма. Хотя действенность такого метода воспитания криминального элемента трудно не признать. Если бы у нас нечистых на руку чиновников наказывали с такой же строгостью, жить стало бы проще, жить стало бы веселее.

Дом воеводы оказался именно таким, каким нам его описали - рубленый, большой и с конем-охлопнем на крыше. В дом воеводы нас не пустили, попросив обождать снаружи. Пока ждали, я окинул воеводино подворье, значительно отличавшееся по величине от всех прочих и сейчас пустовавшее, если не считать выводок гусей, ковырявшихся в пыли. Пока ждали, Данко вернулся из избы на крыльцо, а следом за ним вышел сам воевода - подтянутый мужчина лет тридцати пяти - сорока, с густыми русыми волосами и аккуратной бородой. Он нас глянул на нас с достоинством, но не особо дружелюбно. С одного взгляда стало понятно - перед нами Человек с большой буквы, и характер и харизма, все при нем.

- Кто такие будете?! Смерды аль свободные людишки. Ежели смерды или огнищане, тогда вам к старосте, а не ко мне - голос был под стать, густой, бархатистый баритон. Готов спорить, поет воевода - заслушаешься. Если слух в базовой комплектации присутствует.

- Свободные, воевода. Пришлые мы - я представился. Стаса воевода уже видел, поэтому тот промолчал

- А коли пришлые, пошто безобразничаете у меня в остроге? - в меня уперся тяжелый взгляд внимательных серых глаз. Видимо ему уже доложили про потасовку на воротах.

- Если ты, воевода, насчет дружинника своего, которого я на воротах чуток помял, так он сам виноват. Не люблю я, когда меня без причины и повода дубьем колотить начинают.

- Так уж и колотить?

- Ну да, Репей ваш на меня руку первым поднял, а я уже в ответ.