Николай Собинин - Пустоши Дажь

На баре две минуты «Жатвы». Интересно – а каково это, убить двадцать семь человек за одну ночь? Не знаю, но собираюсь проверить это. В голове у меня словно перегорели все возможные предохранители, я будто наблюдаю за собой со стороны, как какой-нибудь леденящий кровь голофильм-триллер.

Следующая жертва подкинула мне свинью. На меня из темноты бодро вышел сухопарый жлоб, высокий настолько, что ему приходилось пригибаться, чтоб избежать ударов головой об потолок пещеры. Он подсвечивал себе факелом и шагал по направлению к залу с водоемом, то есть мне навстречу. Я замахнулся серпом в тот момент, когда он вышел из-за поворота пещерной галереи, но не рассчитал его роста и удар пришелся на плечо вместо шеи. Длинный, словно жердь, ренегат выронил факел себе под ноги и истошно заорал от боли. Не долго, всего секунду, потому что следом получил удар ногой под дых и, невнятно вякнув, сложился пополам и осел на пол. А еще через мгновение Молотильщик раздробил ему голову, пробив височную кость. Но дело было сделано – из соседней залы ко мне с топотом неслись несколько желающих разузнать, кто это так громко кричит и по какому поводу.

А вот это уже неприятно, если не сказать хуже. Я отступил обратно в зал с колоннадой и притаился в темном закоулке большой залы. Было слышно, как испуганно гомонящие преследователи, наткнувшись на труп сухопарого, заорали еще громче, словно стая ворон на мусорной свалке. Эхо пещерных тоннелей доносило их голоса до меня, было слышно, что кто-то панически призывает отступить и вернуться большим числом. Но, был там кто-то еще, наделенный полномочиями, который быстренько, раздав пару звучных оплеух, навел порядок и отряд двинулся на мои поиски. Сколько их точно, распознать у меня не получалось, тепловые пятна накладывались друг на друга, но определённо больше двух, человека три-четыре самое малое. Спустя несколько секунд из зева прохода вышла цепочка озирающихся людей, которые освещали себе дорогу факелами. Впереди шел, кто бы вы думали? Небезызвестный Шрам, собственной персоной. Теперь понятно, кто там шороху навел.

- Эй, Саммаэль, выходи по-хорошему! Я ведь знаю, ты это. Некому больше у нас из сидельцев ратоборствовать. Выходи, не прячься, словно мышь полевая под веником!

Ага, счас, вышел на честный поединок один против четверых. Такой же честный, как издевательства над беспомощным, привязанным человеком. Я даже посмеялся про себя над удачной шуткой.

Пропустив мимо себя цепочку огней, я, пользуясь густой темнотой, царившей между колоннами, аккуратно подкрался сзади к крайнему в цепи человеку. Им оказался мелкий, усатый мужичок неопределенного возраста, очень похожий крысу-переростка. Он испуганно сопел на всю пещеру и явно чувствовал себя неуютно в роли замыкающего. Замыкающий судорожно озирался вокруг, справедливо опасаясь нападения со спины. Я воспользовался тем, что ондержал факел в левой руке, и света на мою, правую сторону падало меньше. Выбрав момент, когда бандит отвернулся, я метнулся к нему на максимальной скорости и опустил по нисходящей дуге цеп на его руку, сжимавшую небольшую, окованную железом, дубинку. Череп крутнулся вокруг кисти, захлестывая ременку, словно удавку. Резко дергаю рукоять на себя, и легкое тело, растеряв оружие и факел, летит во тьму, испуганно вереща. Встречаю его на серп. Бить, правда, не очень удобно, так что клюв когтя вонзается не в грудь, как я планировал, а в живот, но времени исправлять это досадную оплошность уже нет. Я отпускаю рукоять запутавшегося цепа и отпрыгиваю обратно в темноту, начиная смещаться параллельным курсом в тыл к оставшейся группе. Те бестолково столпились и галдят под истошные вопли раненого, словно стая галок.

- А ну, варежки позатыкали! – Шрам рявкнул так, что даже раненый прекратил орать, лишь стонал, зажимая распоротый живот – Шнырь, ты живой?

Мелкий, по-прежнему болезненно стеная, подал слабый голос:

-Вроде жив пока. Потроха мне выпустил, гад.

- Он один? Куда делся?

- Один, вроде, я не разглядел. В темноту спрятался, шельма. Вытащите меня, а то кровью изойду.

Пока происходил этот занимательный разговор, я обошел оставшуюся тройку «воинов», нелепо столпившихся в куче, и с разбегу вонзил жало Жнеца прямо в затылок стоявшего крайним крепыша. Острие с хрустом вошло в красную, обветренную шею. Резко дергаю рукоять и вырываю оружие из раны, пытаясь вновь скрыться в темноте. Но тут до моего слуха доносится скрип и затем звонкий щелчок спущенной тетивы. Коротко свистнув в полете, стрела с темным оперением, вонзается в бок, обжигая его болью, словно кипятком.

Критический удар в незащищенную область

Получено 520 ед. урона.

Нанесена обильно кровоточащая рана.

Твою мать, больно! У меня теперь все тело – незащищенная область, и что прикажете с этим делать?! Черт, не заметил, что один из этих гавриков с луком.

- Попал, я попал в него! – срывающийся тонкий голос возбужденно вещает на всю залу.

- Да заткнись ты, долдон! Он Кабана порешил, вон отходит уже. Ему твоя стрела, что медведю комариный укус. Я его полдня на куски резал, а ему хоть бы что!

Приятно, конечно, слышать похвалы себе любимому из уст своих врагов, но насчет комариного укуса Шрам явно погорячился. Стрела прошла навылет, и застряла древком в боку, отзываясь болью, и сильно мешала при ходьбе. Я доковылял в дальний угол залы и, стиснув зубы, обломил ей хвостовое оперение. В глазах потемнело, я едва не зарычал от боли. Под звучную перебранку ренегатов треск ломаемого древка прошёл незамеченным. Теперь самое сложное. Зажав в зубах обломленный конец стрелы, я выдернул оставшуюся половину из раны. Расщепленный обломок прошелся по раневому каналу, словно наждаком, на глазах выступили слезы. Дерево в зубах не выдержало сжатия и раскрошилось в труху.

Зажимая начавшую обильно кровоточить рану, вынимаю из инвентаря сухарь, и принимаюсь его жевать, обильно смачивая слюной. Нужно использовать эту короткую передышку с максимальной пользой. Оставшаяся двойка, наконец, прекратила перебранку и сместилась к раненому. Не знаю, правда, чем они смогут ему помочь, без немедленной помощи знахаря тот не жилец, того и гляди помрет. Вынимаю разжеванный хлебный мякиш, и закупориваю рану с двух сторон, словно затычкой. Так, кровотечение приостановлено, нужно довести начатое до конца.

- Эй, оторва, что притих? Аль крепко попало? Давай, вылезай из своей нычки, разберемся, как мужики.

Экий он прыткий, мне и одной стрелы в боку хватило, так что свою разводку «на лоха» оставь кому другому. Я вновь начинаю смещаться в сторону оставшихся в живых бандитов. Счет все еще в мою пользу.

Теперь они настороже, и достать их будет гораздо сложнее. Лучник встал к самой стене, а Шрам прикрывает его своей спиной. Понял, зараза, кто для меня представляет максимальную угрозу.