Вадим Сагайдачный - Иная реальность

– Мы вот тут с-с-с ма-ма…

– Сергей, говори уже, что случилось!

– Я-я-я и го-говорю. Мы вот тут с-с-с ма-мамой… – заново начал он.

Я понял, что лучше дать ему самому выговориться, чем перебивать.

– Ма-маме будут де-делать за-за-за…

Блин, да это уже ни в какие рамки… И тут меня осенило. Я мысленно запросил у перстня проблемные параметры Сергея.

«Сбой речи – заикание»

«Желаете корректировать?»

«Да\Нет»

– …Короче, ей будут менять сустав на имплантат. Я ее сопровождаю до медцентра и вечером уеду. Сможешь нас повозить? А то вроде созвонились и договорились, а как приедем, сам знаешь, мало ли, что.

– Конечно, без проблем. Когда вы приезжаете?

– Завтра в десять утра должны приехать.

– Все, не вопрос, встречу вас на вокзале. А что сразу не звонили?

– Да мама не хотела тебя отвлекать… Это я уже сам тебе решил позвонить.

– Ну что за глупости?! Встречу, отвезу, помогу. Не вопрос. Все сделаем. За это не переживай.

Наш разговор закончился, и я невольно улыбнулся. Серега так и не понял, что наконец-таки заговорил по-человечески. Хотел бы я на него посмотреть, когда до него это дойдет.

Вода сверху тем временем продолжала литься как из ведра. Небо то светилось, то громыхало. В общем, вверху происходили какие-то бурные процессы. Сомнений не было, что все это затянется надолго. Хотел было завести мотор и поехать к Аркадию, чтобы у него подождать, как он сам позвонил.

– Ну, что тебе сказать? – начал он завуалировано. В появившемся окошке он сидел на своем красном диване с сигаретой.

Все-таки закурил…

– Ну, не томи! – не выдержал я.

– Приезжай, все готово, – расплылся он в улыбке.

– Аллилуйя, – возрадовался я вслух.

Заведя мотор, я включил дворники в активном режиме. Привокзальная площадь была пустынна. Самое время было ее покинуть.

На подъезде к дому Аркадия осадки резко прекратились. Серые тучи расступились, и на небе появилось красное солнце в конце небосвода. День готовился уступить время ночи. Лучи тускло падали на землю.

Аркадий стоял на улице в ожидании меня с пакетом под мышкой и, ежась, курил.

Ну, ты посмотри на него! Пять лет не курил и на тебе – теперь дымит, как паровоз. За все время простоя хочет наверстать, что ли? Но ничего, дружище, я тебе помогу, искореню эту глупую привычку.

– На, держи, здесь все снимки, – протянул он через окно пакет.

– А свою фотографию положил?

– Нашу! – заулыбался он. – Она самая первая.

Я открыл пакет и достал снимок. Вытянутые руки Аркадия, держащие камеру, были огромными. Улыбаясь, он как будто прятался за ними. Из-за его плеча выглядывала моя голова. Перед моими глазами всплыло окошко, и я услышал голос Аркадия:

– «Присоединяйся, запечатлим нас вдвоем на память».

Отлично! Все работает как надо.

– Если придумаешь что еще, не стесняйся, обращайся.

– Понравилось?

– Скорее было интересно. Такое чувство, что стал участником какого-то большого хорошего дела.

– Твоя интуиция тебя не подвела, – не выдержав, заметил я. – Слушай, Аркадий, ты вроде нормально зарабатываешь, неужели нельзя сделать что-нибудь, чтобы выкинуть эти чертовы очки?

– Да ты что?! Это целое авторское творение! По ним меня узнают!..

– Да ладно…

– У людей обычно встречается два глазных заболевания: или глаукома – повышенное внутриглазное давление, или катаракта – помутнение хрусталика. У меня сразу обе проблемы. Делать операцию в таком случае опасно. Как в лотерею играть. Мне такое не надо.

Я понял, как смогу его отблагодарить, заодно подметил для себя, что нужно будет не забыть выключить его привычку к сигаретам.

На этом попрощавшись с Аркадием, я устремился побыстрей попасть домой, где меня ждала бессонная ночь, заполненная работой. Мне хотелось не растягивать, а откорректировать всех сразу, одним махом.

Пока ехал до дома, я представлял, какой в интернате начнется переполох наутро, когда дети разом выздоровеют до абсолюта. Благо я догадался вырвать у директора из календаря листок со своими данными. Хотя, может, зря это сделал. Обнаружив пропажу, она может сразу заподозрить меня в причастности к чудесному исцелению ее воспитанников. С другой стороны, вполне вероятно, что ей уже будет не до какого-то благотворителя с фотографом, и за всей этой суетой она вообще обо всем забудет. Но это все неважно, главное у всех детей появится шанс начать новую полноценно жизнь, а это стоит всех этих рисков.

Дома, не тратя время ни на что другое, я прошел в гостиную и, сев на диван, высыпал на журнальный столик фотографии. Кипа детских лиц расползлась по столу. Если не знать об их недугах, то трудно было угадать те беды, что остались за кадром. На большинстве снимков это были обычные радостные лица. В появившемся перед глазами окошке лица оживали и менялись, стоило перевести взгляд от одного снимка к другому.

Перед тем, как начать трудиться, я начал собственную корректировку: отключил потребность во сне, повысил на максимум стремление к труду, свел до нуля утомляемость и поднял до высот бодрость. Как только все было готово, я приступил к работе.

Всю ночь я корпел над снимками без остановки. Боясь не успеть к утру, я не останавливался даже на короткие перерывы. Только убедившись, что смог поднять здоровье до 100 %, я приступал к следующему ребенку. То и дело мне представлялось, как вся эта орда уже утром начнет носиться сломя голову по коридорам интерната, шокируя его сотрудников. Это подстегивало и невероятно мотивировало на продолжение работы.

Последним снимком стала наша фотография с Аркадием.

Ну, что ж, дружище, тебя ждет по пробуждении большой сюрприз. Придется тебе отказаться от авторского творения и снять с носа этот свой громадный хлам.

Без труда разобравшись с проблемами его зрения, я принялся за вредные привычки Аркадия. И удивился, обнаружив у него еще и пристрастие к марихуане. Понимаю, что фотограф тоже вроде как творческая личность, но выключил эту вредную привычку на пару с табакокурением.

Теперь мне можно было вздохнуть всей грудью – дело сделано. Взяв сигареты, я вышел на балкон, ведущий на шумную улицу. На небе уже давно рассвело. Машины и народ активно перемещались под моим балконом. Я даже не заметил, как ночь промелькнула, будто ее и не было вовсе.

Мысль сделать утреннюю пробежку рассмешила. Вроде бы я и не уставший, но с другой стороны, как-то эмоционально вымотан. Приятно вымотан. Я отчетливо почувствовал, что сделал большое и важное дело. Без сомнения самое значимое дело в своей жизни. И был до жути рад, что это у меня получилось. Но прямо сейчас несмотря ни на что хотелось лечь, закрыть глаза и хотя бы пару часов вздремнуть. Дальше предстояло ехать на вокзал и встречать родственников.