Валерий Софроний - Худший из миров [СИ]

— Полторы. Это мое последнее слово.

— Милая, мне с напарником нужно посоветоваться.

Снежана вновь уползла в свой темный угол, а компаньоны отошли к двери.

— Что показала стекляшка?

— Снежана Кудесница, гоблин 19 уровня. В характеристики не всматривался. А еще привязка рядом.

— Прям так и написано, Рядом?

Командор мотнул головой.

— Ладно, с этим позже разберемся. Теперь слушайте внимательно. Я займусь гоблиншей, а вы займетесь стражей. План остается неизменным, выходим у Ригана. Командор, больше не травите "хомяка", постарайтесь втереться к ним в доверие, узнайте кто они, что они, какие у них интересы.

Командор вернулся к входу, а гоблинша и Шура уединились в темном углу, ведя торговую полемику.

— Эй, остроухий, подъедь поближе, что спрошу?

Какое-то время Командор внимательно рассматривал сопровождающих повозку охранников. Он думал, за, что можно зацепиться для развития диалога. Подсказку дала сумка остроухого, на лямке красными буквами было вышито слово "СПАРТАК" и эмблема московского Спартака.

Остроухий не торопясь подъехал поближе.

— Ну, чего звал?

— Я гляжу ты за Спартак болеешь? Хотел узнать, как наши последнюю игру сыграли. И с кем они ее сыграли?

— С "Конями", по нулям.

— А чемпионат мира уже был?

— Послезавтра начинается, наша сборная с чехами первую игру сыграет.

— Наши чехов вздуют. 2:0, - авторитетно заявил узник.

— Зря так думаешь. У чехов тренер сильный. И игроков они докупили.

— Посмотришь, вздуют наши чехов.

— Не посмотрит, — вмешался в разговор Мерин, — я буду смотреть, по жребию. А он будет смотреть за вами, чтоб не убежали. А вот, если наши чехов вздуют, тогда следующую игру будет смотреть он.

— Повезло тебе Мерин, я бы многое отдал, чтоб игру посмотреть, — горестно сокрушался Командор.

На самом деле О. Бендер также любил футбол, как кошки воду. А в около футбольной терминологии он понимал только по одной причине. В армейки каждый обед он сидел за одним столом с заядлыми болельщиками, Татарином и Птахом. Один болел за Спартак, второй за ЦСК. После каждой игры непримиримые болельщики принимались обсуждать, как кто сыграл, по какой схеме следовало расположить игроков, кого следовало вывести в поле, а кого оставить на скамье запасных, или пинками выгнать из команды.

Олег выполнял роль судьи и периодически соглашался то с одним, то с другим болельщиком. И вот теперь, многие часы судейства принесли свои плоды. Он спокойно мог критиковать тех или иных игроков, тренеров и судей. Разговор охранников и заключенного перешел на новый лад. Мерен и остроухий (кстати, звали его — Гудвин) совершенно другими глазами смотрели на "поганого зэка", теперь он был одним из огромной армии болельщиков к коей относились и стражники. Мерин в конец расчувствовался и протянул Командору флягу с водой.

— Попей, а то жарко до невозможности.

Командор сделал несколько больших глотков и вернул флягу.

— А корешок твой куда пропал? — поинтересовался остроухий.

— В темном углу с красавицей соизволят развлекаться, — пошутил Командор.

В этот момент Командор не подозревал, насколько он был близок к истине.

— Так пошел, помог бы другу, — посоветовал Мерин.

— А ты бы стал помогать? — иронично поинтересовался Гудвин.

Мерин сделал такое выражение лица, словно ему кучу под нос наложили.

— Да кто я такой, чтоб мешать двум любящим сердцам! — с пафосом произнес Командор.

Стражники засмеялись, шутка им явно понравилась. Фургон резко остановился, Мерин на своем коне чуть в него не влетел. Гудвин отъехал немного назад.

— Эй, Барум, что случилось?

С крыши фургона послышалась довольно гнусная речь.

— Абеда делать, заключенная кармыть. Быка отдафнуть.

— Ничего себе! — удивился Командор, — это кто у нас там такой красноречивый?

— Это — легр, ты его видел в казарменном дворе, он у нас за кучера.

— Правильно говорить, — мы у него за охрану, — поправил товарища Гудвин.

— А с речью-то что? Он из средней Азии?

— Нет, просто он из местных, — пояснил Мерин.

Командор не понимающе смотрел на охранников.

— Понимаешь, Командор, есть игроки, а есть местные, они часть этого мира.

Командор утвердительно мотнул головой:

— Теперь понятно.

— Ладно Мерин, надо дров набрать и костер развести.

Охранники скрылись из виду, а Командор так и сидел в дверях. В темном углу фургона явно творилась какая-то вакханалия. Оттуда доносились постанывания и возня. Тяжелое дыхание гоблинши сменялось стонами. Командор здесь был явно лишним, но пеструю парочку это не чуть не смущало. Чтобы как-то отвлечься он решил прочитать письмо. Автор послания был не известен и сердце О. Бендера бешено колотилось, выдавая безумный ритм.

— "А вдруг это она, может все-таки у нее остались ко мне чувства"?

Командор разорвал конверт и развернул письмо.

Доброго времени суток. Пишет вам близкий человек нашей общей знакомой. Прошу прошение за случившееся — это моя вина. Я по дурости рассказал ей о нашей встрече. Я очень сожалею и еще раз приношу свои извинения. Наша общая знакомая всегда была чересчур импульсивной. Не держите зла. Когда вы выберетесь напишите мне письмо с вашими координатами, и я постараюсь передать вам то что не успел. В письме подпишитесь, Диего Сордес — ваш старый друг. Я буду знать, что это вы. Всего наилучшего.

Сердечко перестало бешено колотиться. Последняя ниточка была разорвана окончательно.

Шура с гоблиншей закончили договариваться, и компаньон уселся рядом с Командором засунув ноги в клети решётки, свесив их на край фургона.

— Что пишут? — Как ни в чем не бывало, поинтересовался Шура.

— Пишут, Шура, как нам деньги забрать.

— Значит, ниточка порвана? — понимающе произнес Шура.

— Не будем о грустном. Как прошли переговоры? Судя по стонам, вы достигли определенного компромисса?

— Уважаемый Командор, джентльмены не хвастаются своими победами, — Шура посмотрел на О. Бендера взглядом полным достоинства, — но слава богу мы не джентльмены. В общем наша попутчица там трудилась жрицей любви.

Жрица сидела за спинами компаньонов и все прекрасно слышала. Она даже собиралась вмешаться в разговор, но Шура ее опередил.

— Помолчи, милая.

Милая покорно захлопнула варежку.

— Да уж, дорогой компаньон, вы прям Америку открыли, а я-то думал кем же могла трудиться женщина с псевдонимом Снежана? Наверное, ведущей детских утренников, или шахтером в забое?

Кудесница молча сидела, не встревая в разговор. Компаньоны общались так словно ее здесь не было.

— Я вам больше скажу, дорогой Командор. Моя новая протеже, больше не может заниматься любимым делом, там. В силу бальзаковского возраста. Как вы понимаете проститутки на пенсии не очень-то востребованы.