Кирилл Смородин - Исполнитель

…В коридоре второго этажа Матвей действительно увидел Алену. Девушка сидела на подоконнике спиной к нему, но, услышав шаги, обернулась. Несколькими мгновениями позже Климов уже утопал в ее объятиях.

– Наконец-то она разрешила тебе вернуться… – дрожа и всхлипывая, шептала Алена. – Почти четыре недели… Я каждый день видела, как ты лежишь… там… Словно в гробу…

От собственный слов она расплакалась еще сильнее, и Матвей минут пять потратил, успокаивая ее, заверяя, что все в порядке.

– Я всего лишь был в игре, – тихо твердил он, слегка покачивая девушку, словно пытаясь убаюкать. – Просто дольше, чем обычно. Но она сказала, что в этом нет ничего плохого. Эликсиры Брутуса не позволят мне ослабнуть. Лучше расскажи, как ты.

– Все по-прежнему, – Алена немного успокоилась, пожала плечами, глядя в окно. Было пасмурно и ветрено, вдалеке, на серой громаде отвалов, белели редкие мазки снега.

«Осень здесь не меняется, – с оттенком ненависти подумал Матвей. – Такая же холодная и голая».

– Хотя… – девушка задумалась. – Последние две недели здесь гораздо оживленнее. Ведьма словно готовится к чему-то. Постоянно принимает посетителей, а несколько дней назад у нее появились новые работники.

– Тоже игроки?

– Нет. Они… вообще не люди. Низкорослые, очень широкие и мускулистые. Будто гномы. Не меньше пятидесяти, и у всех совершенно мертвый взгляд, кроме их главного.

– А ведь это действительно могут быть гномы, – сказал Матвей, вспоминая услышанное после возвращения из «Брокен Ворлд». – Ведьма вытащила их из игры и превратила в своих слуг.

«Если это так, то она вселила цифровые сущности гномов в чьи-то тела, – от этой мысли ему стало плохо. – Тела обычных людей… У которых были семьи, дела, мечты…»

Вслед за дурнотой накатила еще одна волна ненависти – на этот раз смешанной со страхом. Эта женщина с металлической ногой, внешне больше всего похожая на городскую сумасшедшую, обладает невероятной силой, ставит перед собой множество непонятных обычному человеку целей и ради их достижения готова на все…

«Деревья рубят – щепки летят…» – невольно подумал Климов.

– Но гномы – не главное, – вновь заговорила Алена. – Позавчера в лаборатории появился колдун с несколькими чудовищами. Они были похожи на кротов, только огромные, больше тигра…

– Кроты… – Матвей прищурился. – Знаешь, ведьма говорила мне, что хочет расширяться. Видимо, для этого ей и нужны кроты-гиганты и гномы. Одни копают, другие строят…

Неожиданно Алена снова расплакалась.

– Что такое?.. – растерянный Климов поспешил обнять ее.

Поначалу девушка просто давилась слезами, не в силах произнести ни слова, потом, чуть успокоившись, прошептала:

– Какая разница, чего она хочет… Зачем нам говорить об этом?.. Мне важно другое – что будет с нами?

– Ты права, именно это главное, – Матвей отстранил Алену, поцеловал в лоб, потом посмотрел ей в глаза. Серые, опухшие от слез и бесконечно родные. – Но если мы поймем, чего она добивается, каковы ее цели, методы и так далее, это поможет нам освободиться и вернуться домой. Она – наш враг, мы ведем с ней войну, пускай совершенно не похожую на войну в привычном смысле… И чем больше мы узнаем о противнике, тем выше шансы одержать победу.

Он прекрасно понимал, что для ведьмы этот разговор – не тайна, но нарочно говорил как можно громче и увереннее, потому что преследовал лишь одну цель – поддержать Алену, дать ей уверенность и надежду, пускай даже все его слова и были не более чем воздухом.

Узнать и понять планы ведьмы… Да куда проще едва научившемуся говорить малышу вникнуть в суть работы серверов того же «Киберполигона»…

Чем больше Матвей думал об этом, тем яростнее грызла его душу безнадега – неосязаемый, но злобный зверь с мощными челюстями.

– Хватит тискаться, – послышался сиплый голос Мирона. Климов обернулся и увидел карлика – тот замер возле лестничной клетки. – Тебе, деваха, к хозяйке пора. Работать надо.

Когда Алена ушла, молча, опустив голову, Матвей медленно добрел до палаты. Он очень редко плакал – даже здесь, много лет назад, будучи беззащитным ребенком, не знакомым с радостями жизни в семье. Хотелось часто, но Климов не позволял себе, потому что в детдоме слезы были признаком слабости. Потом, когда он покинул эти стены, ушло и желание плакать. С годами оно почти стерлось из памяти, но сейчас напомнило о себе вновь, вернулось, готовое согнуть, сломать, втоптать в этот скрипучий пол, заваленный мусором и покрытый грязью…

Климов понимал: если поддаться – полегчает. Хотя бы на время… Но сжимал кулаки, не позволяя слезам политься, не желая доставлять ведьме удовольствия видеть его сломленным, опутанным колючей проволокой безысходности.

«Мы не выберемся, – он дошаркал до палаты, сел на кровать. Рядом стояла кружка с водой, тарелка, в которой темнели давно остывшая каша и несколько кусков хлеба. – И будем прислуживать ей до конца жизни…»

Климов попросту не видел других вариантов. Ни он, ни Алена больше не были хозяевами самим себе. Разум Матвея уже принял это, но душа отвергала – яростно, мучительно, доставляя боль…

Вновь напомнили о себе голод и жажда. Справившись с накатившей волной слез, Климов подсел ближе к столу.

Отвыкший работать желудок болезненно сжимался, и Матвей заставлял себя есть не торопясь. Попутно он ощущал, что с каждой минутой веки все больше наливаются свинцом. Мысли начали путаться, и, покончив с едой, Климов упал поверх одеяла и вырубился.

Мирон разбудил его пинком под колено и, как всегда злобно, объявил, что «хозяйка ждет». Матвей поднялся, чувствуя, что совершенно не выспался, и поплелся вслед за карликом.

Ведьма уже ждала его возле капсулы. Молча, не глядя на хозяйку убежища, Климов залез в напичканный электроникой и соединенный с существом из другого мира саркофаг.

– Вижу, отдохнуть тебе не удалось, – сказала ведьма, окидывая его изучающим взглядом. – Не переживай. В ближайшие дни, пока Пиропсих помогает рыцарю Клайму раскачиваться, ты будешь в игре не дольше девяти часов в сутки, причем с перерывом на обед.

Матвей не ответил, устраиваясь поудобнее и глядя на темные плиты потолка. Он вспомнил, как две из них разъехались, выпуская клетку, в которой сидела Алена. Вспомнил, сколько страха и непонимания было в ее глазах. Вспомнил, что чувствовал в тот момент сам…

– Таким образом ты лишь делаешь хуже самому себе, – ведьма подошла, склонилась над ним. – Я вижу, тебя мучает безысходность. Если я скажу, что, добившись цели, одержав победу, отпущу тебя и твою любимую, ты мне не поверишь. Напрасно. Когда я осуществлю задуманное, вы с Аленой будете свободны, я даю слово. А слово ведьмы нельзя нарушить. В противном случае ее ждут очень неприятные последствия.