Aahz - Игра в выживание [СИ]

— Ты меня совсем за идиота принимаешь?

Взгляд Рика бегает по помещению, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Но нет, он в тупике, и это дает Диксону однозначный ответ. Ублюдок что-то скрывал. А Дэрил ненавидел тех, кто обманывает его. Он сильно толкает мужчину в грудь, заставляя споткнуться о стол и с грохотом свалиться на «диван». Диксон тут же оказывается сверху, прижимает его к холодной поверхности, чувствуя, как под коленями прогибается щит. Согнутый локоть упирается в крепкую шею. Ему нужно немного, чтобы лишить Рика дыхания, но он все равно медлит, дожидаясь ответа.

— Так что ты мне скажешь, Граймс? — сверкая глазами, интересуется он, приближаясь к чужому лицу. — Что тебе нужно?

Под рукой дергается кадык, когда Рик шумно сглатывает.

— Мне не…

— Не ври мне, блядь!

Дэрил надавливает на глотку, вырывая из Рика приятный, хрипящий звук. На губы вылезает хищная улыбка. Никто не смел наебывать Диксона, никто. Он практически не чувствует, как чужие пальцы впиваются в плечи, царапая их, пытаясь заставить остановиться. На краю сознания мелькает что-то, словно навязчивый жучок, забирающийся под кожу. Тело за мгновение цепенеет, и нет больше возможности ни сжать горло Граймса, ни отпустить. По телу проходит электрическая волна, за которой ничего нет…

Рик глухо стонет, вываливаясь из капсулы. Что произошло? Тело тут же сжимает в отвратительном спазме, заставляющем выворачивать все внутренности. Он дрожит, но не из-за холода, а пережитого страха. В голове мелькают не связанные друг с другом мысли, не дающие даже зацепиться за себя.

Больно щиплет плечо, и Рику необходимо пару невыносимо долгих секунд, чтобы осознать, что это лаборант что-то вколол ему. Медленно иголки покидают тело, датчики обвисают бесполезными щупальцами. А Граймс все не может прийти в себя. И даже не понятно из-за чего. Из-за того, что его вырвали из Игры или из-за пережатого шока? Дэрил что-то понял, осознал каким-то внутренним чутьем. Теперь Рик был в полной жопе. И все же что там произошло? Диксона слишком быстро переключило. Он стоял у него на коленях, принимая в свой теплый рот член Граймса, а затем этот вопрос, нападение. Какой-то баг в игре или Дэрил просто был психом?

— Что произошло? — хрипит он, поднимаясь на четвереньки.

— Поломка, — нервно произносит юноша. — Кажется, сгорело несколько процессоров. Игру восстановят только к завтрашнему дню. К сожалению, некоторые данные мы все же потеряем.

Рик облегченно выдыхает. Если удастся стереть этот разговор… В любом случае давно нужно было выдумать легенду для вот таких вот неожиданностей.

— А преступники? — тут же вновь напрягается Рик, вспоминая, что сейчас в тюрьме Андреа и никакой нормальной защиты.

— Не беспокойтесь, они не очнутся. Даже не заметят, что были какие-то перебои.

— Хорошо… хорошо. Значит, к завтрашнему дню?

— Минимум. Поломка серьезная.

Чем больше времени, тем лучше. Ему нужно подумать, хорошенько подумать. Иначе вся миссия полетит в унитаз. Дэрил оказался слишком непредсказуемым. И по поводу этого тоже стоило с кем-то поговорить, очень уж ненормальной оказалась реакция. Но с кем?

Безумно хочется оказаться дома, наконец-то в своей любимой квартире. И это чувство настолько сильно, что Рик не сдерживает себя. Вместо того чтобы привычно вернуться в офис, поговорить с начальством, подготовить отчет, сделать что-то, что действительно должен был выполнить, Граймс садится за руль автомобиля, сжимает в пальцах руль… Черт. Внутри как-то мерзко и противно. Он опускает голову на кожаную поверхность, рвано выдыхая. Если так продолжится и дальше, он просто не выдержит. Не для этого Граймс столько лет пахал. Эта Игра… даже думать о ней тошно. Но подсознание, как будто издеваясь, выуживает мерзкую картинку с Диксоном. Кровь, лужицей собравшаяся под его телом, отсутствие руки, страшные раны на животе, видные через разрезы на майке. Тогда Дэрил казался мертвым. И как бы Рик ни ненавидел его, он чувствовал жалость. А ведь знал, что стоит только этому чувству заползти в себя, как будет невозможно от него избавиться. Нельзя жалеть преступников.

Но вместо того, чтобы вспомнить о руке, вжимающейся в его горло, он вспоминает больной взгляд Диксона, когда тот замирает напротив, вглядываясь в его лицо. Никто никогда не смотрел так на него. И в этом было столько неправильного, что желудок сжимался. Черт. Что с ним происходило? Нужно было вернуть мозги на место.

Рик мягко поворачивает ключ, включает радио, ловя станцию, пытаясь хоть этим заглушить свои мысли. Становится немного легче. Дорога, любимая музыка наполняющая салон, мелькающие за окном дома и магазинчики. Он вернулся, и так легко поверить, что больше не нужно вновь окунаться в то дерьмо.

Он криво усмехается. Вернуться, чтобы Дэрил его вновь убил. Все же этот сумасшедший явно получал невероятное удовольствие от того, что приканчивал Рика. Что за странные наклонности? Но… это было ново. Как бы глупо это ни звучало. Даже забавно. Когда привыкаешь к собственной смерти, действительно начинаешь смотреть на все это иначе. Но это, конечно же, не значит, что Граймс испытывал симпатию к Дэрилу. Разве что чуть-чуть из-за его выживательной способности. Диксон действительно был свободным человеком, как бы глупо это ни звучало, и Рик завидовал ему.

Дом встречает привычной тишиной. Не смотря на то, что Рик уже пять лет живет один, он все еще не до конца обжился в огромной квартире на окраине города. Он купил-то ее только из-за того, что устал жить в гостинице, да и Карл отказывался туда ходить, говоря, что там неприятно пахнет. Тогда Граймс купил первую попавшуюся квартиру, только взглянув на счет. И таким образом стал обладателем этих хором, имеющих три комнаты, два туалета и, совершенно непонятно зачем, огромной кухни, на которой сам Граймс ни разу не готовил, предпочитая доставку. И только одно ему действительно нравилось здесь — огромное окно от самой стены и до пола, из которого открывался потрясающий вид на небольшой парк у самого дома. Он частенько сидел именно здесь, отвернув кресло от телевизора и просто смотрел, как загораются огоньки города, как освящаются искусственным светом кроны деревьев.

Дверь приветственно отходит в сторону, открывая взгляду просторный коридор и сумку, кинутую прямо посередине, из которой торчал уголок новенького планшета. Рядом модные кроссовки, что сейчас носила вся молодежь. На сердце тут же легчает, а на губы возвращается улыбка. Становится сразу же плевать на все, на дело, на Игру, на какие-то недочеты.

— Карл?! — зовет он, заглядывая в комнату.

Подросток действительно оказывается здесь, в кресле Рика. На стеклянном столике раскрытая коробка с пиццей, к крышке которой прилип сыр, рядом бутылочка пепси. Из динамиков стереосистемы льется какая-то современная музыка, которая, естественно, не очень устраивает самого Граймса, но тот молчит, не желая портить отношения с сыном.