Эдуард Поляков - Кваzи Эпсил'on Книга 4. Прародитель.

Пропитанные неведомым составом корни засохли точно яичный желток, образуя стенки улья, защищая его от влаги и воздействия извне.

Ольгерд, пробей блокатором проход, - скомандовал я своему ученику.

А ты думаешь, он умеет? - хихикнула Джинкс. - Наверху он, схватив бластер за приклад, лупил им по экзоскелетам боевиков. Вместо того, чтобы стрелять, он махал им точно дубиной. Почему, по-твоему я так на него орала?

Времени на полемику не оставалось, поэтому я выхватил из рук вновь покрасневшего ученика бластер и почти без задержки несколько раз выстрелил в корку на корнях.

Шрапнель острых, жёлтых (точно янтарь), полупрозрачных осколков забарабанила по броне. Орк взрыкнул, его незащищенное тело, видимо, посекло, но больше жаловаться он не стал. Еще один залп, пробивающий теперь уже следующую стенку улья. Мы проходили перпендикулярно, идя напрямую к темному зеву пещеры, потому как задерживаться здесь не собирались.

Я проделал уже новый путь при помощи сил друида. Ольгерд без напоминаний запечатал проход, дабы уберечься от инсектоидов. Еще один марш-бросок, и еще один проход, затем еще один. Небольшая стычка с обитателями улья, после которой орк сделал всё один. Гор и Гэм, извергали лиловые молнии, которые заставляли кипеть кровь инсектоидов и твари сдохли ещё до самого момента удара дубины. Конечно, это были не эндриги воины, а всего лишь работницы 110 уровня, но сути это не меняет.

В конце концов, мы оказались вновь перед стеной, и эта стена прятала за собой не очередной проход, а огромный купол зала, за которым притаился вход в пещеру. Ещё в момент последнего использования “мысли трав” я видел, как за той стеной копошилась не просто куча инсектоидов, их была целая орда. Насекомые переростки в игре, казалось, хаотично передвигались по стенам и потолку с таким же проворством, что и по ровной поверхности. Какие-то спешили внутрь, какие-то же наоборот появлялись из темного зева гранитной пещеры. В этом месте улей больше всего походил на муравейник, и с этим муравейником мне очень не хотелось встречаться неподготовленным.

Попросив Сарга приготовить залп по площади, я широким спреем ( Спрей ( игровой сленг ) - атака по площади.) разнес стенку, чтобы в случае чего Саргарос накрыл всю территорию зала улья из переносной РЗСО, теперь укрепленной на его биоброне. Из кратких перемолвок, я узнал, что Сарг сумел завалить одного Гектора на поверхности, выпустив залп практически вплотную и просадив на половину жизни своего гидрокостюма Голема.

Но за преградой ничего не оказалось. Зал улья еще четверть часа назад бурливший жизнью, был пуст. Вернее, не совсем пуст, он был усеян телами инсектоидов зажаренных до глянцевой корочки. И без того спертый и влажный воздух в подземелье, теперь разбавлял запах паленых волос. Горящий хитин, как и волосы, источал знакомый с детства неприятный запах белый дымок, уже успевший скопиться под сводами пещеры.

Пещера выглядела величественно. Звуки падающих с потолка капель разлетались эхом по куполообразному залу, стены были украшены сталактитами из желтоватой, полупрозрачной, словно янтарь смолы, которой были покрыты стены древесной пещеры. Самих же корней не было видно вовсе, отчего складывалось впечатление, что находишься в некой карстовой пещере, которую много миллионов лет по капле точила податливая, но такая упрямая вода.

Перешагивая через ещё дымящиеся тела инсектоидов, запечённых словно в микроволновке, я едва смотрел себе под ноги. Впереди была пещера, вход в неё козырьком из величественного красного гранита нависал над залом, доходя почти до середины искусственно сотворенного купола.

Инсектоидов даже никто не лутал, не сомневаясь, что ингредиенты уникальных мобов должны стоить дорого. Да и трофеи, которые можно создать из их тел руками таксидермистов, есть здесь и такая профессия, могли бы украсить и кабинет Янг Рога.

В почти кромешной темноте по гранитному своду мерцали малые искорки, пробегающие словно бы в воздушной массе. Голубые, почти белые, затем розовые, сиреневые и желтые, как майский солнечный зайчик, и снова голубые. Искры скакали не по какой-то поверхности, они сверкали в области прохода. Я, словно под наваждением, протянул руку к ним желая прикоснуться и защитить у себя на пальцах треск этих маленьких игривых детей Зевса.

Стой! - сзади едва ли не с истерикой в голосе прокричала Джинкс, а затем мне в спину не больно, но ощутимо, ударил брошенный ею кусок хитиновой клешни одного из инсектоидов. - С ума сошёл? В детстве родители не говорили, что совать пальцы в розетку, это не лучшая затея? Это индукционный барьер, мы опоздали.

Произнесла она с виноватыми интонациями в голосе. Вот только почему? Неужели она думает, что если ее отец ставит палки в колёса, то я буду относится к ней как к потенциальной предательнице? Самая лютая чушь, которая могла прийти в женскую голову. И случай с Некросом - это исключение, которое лишь подтверждает факт того, что мы не просто команда - мы почти семья.

Что делают с барьером? К этому моменту подошли и остальные, чтобы вблизи наблюдать за танцем маленьких молний, из которых была соткана неприступная дверь в пещеру. Для демонстрации Джинкс подняла клешню, которую недавно бросила в меня и бросила теперь в полог из маленьких молний. Клешня не смогла влететь в электрический барьер полностью. Она таяла быстро, словно снежок, брошенный в горячую ванну, опадая на гранитный пол белесым пеплом.

Настя, кажется, была довольна произведенным эффектом.

Ну что, всё ещё хочешь сунуть туда руку? Этот барьер непроходим...

Но последних слов я уже не слышал. Взяв в руки бластер, я отошёл на десяток шагов влево несколько раз нажал на спусковой крючек делая паузы между выстрелами чтобы не перегреть ствол бластера. Если нет двери - лезть в окно, если нет окна, то проломи его.

Хватит, я слишком долго шел к этому и останавливаться сейчас, не собираюсь. Даже если каким-то чудом одной из шестёрок Янг Рога удастся стать прародителем, я брошу ему вызов. Не отступлю, не сейчас. Ведь кружка горячего кофе в обществе друзей на Набережной Космонавтов, это не просто сладкие грезы, сейчас я как никогда близок к тому, чтобы выйти из этой слишком реальной игры.

Странное дело, но в кромешной темноте, я почему-то знал куда бить. Микротрещины подсвечивались в граните чем-то. Что было странно, чем необычно. Словно бы неведомый вандал нанес фосфоресцирующей краской лёгкие мазки, желая увековечить момент своего присутствия у этого места.

Поймав себя на мысли, что я бью не куда попало, а именно по этим светящимся меткам, и при попадании камень не просто оплывает расплавленным воском под ноги, но и откалывается, сыплясь в лужу расплавленной магмы куски красного гранита.