Владимир Борисов - Вечная игра [СИ]

Если взять в квадратный корень все, что мне высказали, то можно выразить это следующей фразой, — Не очень умная обезьяна не знает, когда можно вызывать фей, а когда не стоит отрывать их от неимоверно важных занятий, и чтобы этот примат в течении получаса, даже не думал повторять вызов, во избежание последствий несовместимых с обезьяним здоровьем.

После этого фея с громким хлопком самоотозвалась.

У меня появилось стойкое ощущение, что мне подсунули бракованного наставника.

Что делать ночью в лесу баферу, не имеющему ни одного активного скила и оружия, хороший вопрос.

Плюхнувшись на землю, залез в волшебный карман. Так и не успел посмотреть, что в нем находилось изначально, глупая фея заставила забить его всякой флорой. Правда, и траву мне жаба выкинуть не позволила, вдруг ценная какая-нибудь, вон в темноте, как мерцает. Оказалось, я все это время мог надеть хламиду новичка, которая преспокойно лежала в кармане. Странно, не думаю, что человеческая раса появляется в игре, без одежды, как мимик. Надев это безобразие, чем-то напоминающее смесь юбки с мешком для мусора, сделал дефиле по поляне, слегка мешает ходить, зато прибавка в защите ноль целых пять десятых, растем потихоньку.

Решив, что скорость и удобство все-таки важнее, закинул её назад. У обезьян есть свои преимущества в гардеробе.

Далее на свет лунный из кармана появился какой-то брусок пластилина. Стоило мне взять в руки, как в голове прозвучал голос:

— Администрация игры приветствует нового Вечного, в качестве подарка, мы дарим вам вкус вашей мечты.

О, как я забыл, в мешке каждого новичка есть небольшой подарок, который нельзя ни продать, ни выбросить, ни передать кому-либо, его можно только съесть. Более того, больше в игре, он нигде не встречается. Некоторые пытаются его найти, другие создать, но пока безрезультатно, это такой своеобразный кулинарный Грааль или философский камень, как вам будет угодно.

Чем же так ценен этот кусок, похожий на мыло. Просто, он может воспроизвести вкус любой еды, которую вы пробовали хоть раз в своей жизни, абсолютно любой.

Вы хотите вспомнить вкус из детства, пирога, что готовила бабушка, или тех круассанов из парижского кафе, или грузинского шашлыка, пожалуйста.

Присев на камень, разломил брусок, и, глядя то на звездное небо, то на колышущуюся от ветра светящуюся траву, принялся за свой подарок. А этот мир не так уж и плох, даже для обезьяны без бафов.

Не знаю, сколько прошло времени, хорошее всегда заканчивается быстро…

Все, хватит релаксировать, пора уже разобраться с одной взбалмошной дрозофилой. Активировал вызов наставника.

В воздухе появилось растрепанное существо со спутанными волосами. Сделав несколько неровных кульбитов, оно спикировало на землю с жужжанием подбитого мессера. Упав на лист лопуха в позе морской звезды, фея, что-то промямлила, о том, что девочки больше не танцуют и отрубилась.

— Отлично, храпящая фея, — я подошел к ней, и, подняв тушку за крыло, начал трясти.

Как итог, фея приоткрыла глаза и просипела:

— Воды… — И снова отрубилась.

— Да, где же мне взять воду?

В голове пронеслось, — может плюнуть на неё.

Фея, как будто услышала, и, не открывая глаза, вытянула руку вперёд:

— Река там.

Положив её обратно на лист, побежал в указанном направлении.

И действительно, не так далеко от поляны протекал ручей.

Попробовав воду на вкус, получил небольшой баф на восстановление энергии.

Куда же её набрать, в инвентаре никакой фляги не было, а в руках могу не донести.

Пошарив по кустам, нашёл полую палку, вроде бамбука, то, что надо.

Игровая механика позволила наполнить её водой.

Вернувшись, не смог удержаться и окатил фею холодной водой. Из под льющейся струи раздался невнятный вскрик, заглушенный бульканьем.

— Ну как, ещё водички?

— Ничего другого от такой обезьяны и не ожидала, — Фея, села на листе и начала выкручивать волосы.

— Между прочим, сама виновата, обучила бы меня превращаться, и не пришлось бы обезьянничать.

— Да? И в кого же ты собрался превратиться?

— Это уже вопрос второстепенный, главное превратится, — ответил я с непоколебимой уверенностью.

— Тогда мотай на хвост…

— У меня нет хвоста, — на всякий случай ещё раз проверил, ощупав себя руками.

— Не перебивай. Все то же самое, что использовать активный скил, представляешь, как он срабатывает и вуаля… Можно активировать и жестом.

Я сосредоточился, представил, как моё тело меняется, внутри разлилась теплота и…

И ничего не произошло, меня пронзила страшная догадка, а что если в качестве граней я выбрал того же мимика, теперь останусь бафером, без бафов.

— Не получается, закричал я, глядя на свои мохнатые лапы.

— Не ори, я же тебе говорила, что мозг адаптируется постепенно, сначала надо много времени, потом все придёт в норму. К тому же, проверь свою энергию, часть потратилась на превращение, рекомендую сходить водички попить, заодно успокоишься и энергию восстановишь, а мне надо переодеться после купания.

— А как же…

— Река ты знаешь где, — перебила меня фея.

Поникнув головой, поплелся к ручью, таща за собой свою поительную палку.

Дойдя до берега, присел на камушек и опустил ноги в воду.

В воде отражались луна, звезды и обезьянья рожа.

Ткнув в неё палкой, стал перемешивать воду, человек может бесконечно долго смотреть на три вещи, и это отражение в них не входило.

На противоположном берегу в это время, закинув удочки, сидело двое.

— Дивись Микола яка мавпа. Дістань мережу, зараз спіймаемо.

— Погоди, она рыбу палкой ловит.

— Смішна. Нічого не вийде, палиця — це не вудка.

— Давай посмотрим, может, споймает что, Дарвин сказал, что труд сделал из обезьяны человека.

— Мене Дарвін з мавпи не робив.

— Шшшш.

И они, затаившись, стали наблюдать дальше.

А посмотреть было на что. Полная луна давала достаточно света, чтобы увидеть, как шерсть пропадает и под ней проступает бледная кожа, лицо укорачивается, большие лапы становятся руками.

И вот уже человек вскакивает на ноги, кричит — Эврика! — бегом срывается с места и пропадает в лесу.

Рыбаки переглянулись:

— Так говоришь, у какого гоблина ты покупал этот самогон?

Выбежав на поляну, я просто был вне себя от восторга. Теперь я стал человеком, и мог войти в людское поселение без того, чтобы в тебя тыкали пальцем или постоянно спрашивали, какой расы это чудо.

Вот только поделиться впечатлениями мне было не с кем, фея опять спала, на этот раз под лопухом.

Посмотрев на неё, завернутую в многолоскутное одеяло, размером с носовой платок, во мне заговорила доброта или осторожность, не знаю что больше, но будить фею не решился.