Тимур Айтбаев - Вы призвали не того... Книга 6, том 1

Шаг в образовавшуюся щель.

И вновь удар. На этот раз резкий, прямой выпад, направленный вперед и вверх. На всю доступную длину копья. Прямо в спину оказавшемуся передо мной аватару.

Вливаю в артефакт силу Древнейшей. Столько, сколько могу себе позволить, чтобы не спалить собственную душу.

На ослепительной белизне аватара появляется черное пятно. Океан маны молодого бога пытается противостоять капле концентрированного яда.

Хватит ли этого — не знаю. Но стоять и ждать нельзя.

Правая рука тянет копье на себя, вытаскивая из энергетической туши. Оставлять артефакт в ней я не хочу. Да, он привязан к моей душе, но кто знает, что может с ним сотворить сила враждебного божества.

Одновременно поднимаю левую руку, создавая барьер из маны Милосердной. Принимаю на него ответный удар. Лягушонок бьет наотмашь. За спину. Неуклюже и слишком поспешно. Не проведя предварительную концентрацию.

Но и этого хватает — слишком много враждебной энергии в теле аватара. Щит выдерживает сам удар. Рассеивается. Но протуберанец силы опаляет руки и грудь.

Боли нет. Лишь осознание. Эти раны так просто не пройдут.

Откатываюсь. Во что-то врезаюсь спиной.

По реальности расходятся колебания. Материя, энергия, сама ткань бытия — все это трепещет от полного боли вопля страдающей души моего врага.

Я прекрасно «вижу», как яд силы Древнейшей подбирается сквозь отчаянно борющуюся ману молодого бога к ее проводнику. Ему осталось жить несколько мгновений. Слишком глубокую рану оставило копье. Попади я чуть ниже, успей он защититься рукой, или будь его душа менее истощена, и исход был бы совсем другим. Но история не терпит сослагательного наклонения.

«Если бы...» не спасет умирающего.

Из последних сил аватар рванул за мной.

Откатываюсь в сторону, уходя из-под удара огромной руки. Вижу, как корчится под напором энергии проекция пропитанного кровью песка. Как этот клубок посмертных проклятий, сводящий людей с ума, теряет слой за слоем, тает и плавится, не в силах противостоять подобной атаке.

Если бы этот бог, или его ставленник хотели, они бы давно выжгли эту рану на теле собственной столицы. Но они предпочитали смотреть, как она жадно впитывает страдания очередной души.

И это Светлое Божество?

Что-то не так с этим миром.

Встаю на ноги.

Темная энергия Древнейшей почти сомкнулась на ядре души бедного лягушонка. Я уже слышу ее ласковый шепот, заставляющий трястись в ужасе как аватара, так и самого его бога.

Но нет страшнее существа, чем то, кому больше нечего терять.

В мою сторону ударил поток чистой энергии. Сплетенный из силы Милосердной щит смог лишь дать возможность сделать шаг в сторону. Не угодить под удар целиком.

Боль пробилась даже сквозь безразличие Касии.

Левую руку сожгло по самое плечо. Бок и шею опалило близким потоком.

Каким-то чудом удержался на ногах. И «смотрел» прямо на душу этого мстительного засранца.

«И стоило оно того?» - вот что я хотел бы у него спросить. - «Стоила ли эта маленькая месть окончательного забвения?»

Не выдержав последнего всплеска, ядро его души распалось, а черные щупальца Бездны сомкнулись на пустоте…

Глава 208. Раны.

1.

«Не вырубишь Касию, он тебя сожрет», - Чешуйка была просто воплощением оптимизма. - «А вырубишь — сдохнешь от болевого шока».

«Спасибо, милая. Утешила», - передал я в ответ.

Сознание в каком-то полуотрешенном трансе пыталось найти выход. Состояние было словно под хорошей дозой каких-то препаратов — тормознутое безразличие, когда мозг работает и что-то вроде бы соображает, но только потому, что «так надо».

А эмоций — ноль целых, пи десятых. И это весьма хреновый признак.

Нужно как можно скорее отключить это чудовище.

Но Чешуйка подметила верно — стоит это сделать, и слово «больно» обретет для одного конкретного человека новый смысловой оттенок. Вряд ли сдохну, но вот что потеряю сознание на «энное» количество часов — это точно. У меня была полностью обожжена спина, большая часть груди, особенно с левой стороны, и правая рука. А вот левой конечности не повезло еще сильнее — ее попросту не было.

И если обычные ожоги я еще могу выдержать, а потом и успешно регенерировать, то вот раны, оставленные потоками божественной силы, вряд ли будут вести себя так же послушно.

Скорее всего, мне суждено будет превратиться в обезумевший от боли комок обгорелого мяса.

Но позволить подобному случиться прямо посреди раскуроченной арены я не могу. Кто знает, сколько еще будет продолжаться наведенный на жителей сон? И сколько еще существ не поддались его влиянию?

Как итог: и усыпить Касию нельзя, ибо сдохну, и оставаться в этой форме нельзя — потому как тоже сдохну.

И тут в моем блуждающем полубредовом сознании родилась мысль.

А что если…

Начал медленно передавливать поток маны, идущий к облаку Касии. До тех пор, пока монстр не стал засыпать, оставляя мне все больше и больше власти над душой и телом.

А вместе с этой властью, как я и думал, пришла боль.

Потухли и втянулись когти на оставшейся целой руке. Треснула и рассыпалась прахом маска. Вернулись зрение, слух и способность дышать.

«Достаточно!» - закричала Чешуйка. - «Еще немного, и ты просто вырубишься».

- Молчи, женщина, - хрипло выдавил я пересохшим горлом. - Знаю.

После нескольких минут осторожных манипуляций, от монстра во мне осталась черная кожа, насыщенная маной Бездны, алые глаза, магическое восприятие и стойкость к боли.

Зато хоть начал более-менее вменяемо соображать, тем не менее продолжая рассматривать окружающих с точки зрения вкусовых качеств их душ. Физические данные и смертоносное касание пропали, а Система радостным пиликаньем сообщила, что мои тушка и душка вновь целиком и полностью в ее власти. Даже что-то там опять из достижений отсыпала, но я отмахнулся от всплывающих окошек — не время.

Немного приспособившись к текущему состоянию, смог оглядеться глазами, а не магическим зрением. Увиденное меня потрясло, взбудоражило и почти шокировало, как ту самую училку по русскому, которую выкинули из самолета с парашютом. И, как и она, высказался я почему-то по-другому…

- Вот же сука, - выдохнул, глядя на оставшееся на месте оборванцев-зверолюдов выжженное пятно, по краям которого песок спекся до состояния мутного стекла.

Было обидно. Не то, чтобы я прям собирался их спасать, но именно из-за нежелания запачкать руки в детской кровушке и вышел весь этот кавардак. Который в итоге прикончил тех самых зверолюдов шальным снарядом божественной маны.

Остальной колизей выглядел не лучше — в окружающей его стене зияло несколько оплавленных дыр, а арену пересекала широкая линия выжженного и спекшегося песка. На трибуны я предпочел лишний раз не смотреть — если прямо в эпицентре нескольких черных пятен было ничего не разобрать, то вот ближе к краям валялись пропеченные останки людей, распространяющие незабываемый смрад горелой плоти.