Евгений Осьминожкин - Многоликие

Сразу за полосой выжженного поля замаячили ветхие лачуги. Мне с отцом пришлось поколесить по России, даже в заброшенных селах дома прямее и красивее, а на эти покошенные и сбитые черти как дома страшно смотреть. Слабый ветерок приятно охлаждает и уносит поднимающую пыль из под ног. Если отбросить знания, что это игра, то наверно забавно выглядит, как парень в одних трусах идет в местные трущобы и десятки мужских взглядов сразу оценивающе его изучают. Даже приятно, что еще нет восемнадцати лет и с меня не смогут насильно снять трусы, не представляю, как тут начинают играть девушки. Изнасилование тут разрешено администрацией. И я реально не понимаю — зачем?

Только умеющий идти очень медленно, не останавливаясь с шестью единицами выносливости может оценить, что такое восемь выносливости, да чуть больше, но это как достать кончиками пальцев туда, куда раньше рука не дотягивалась.

Полчаса неспешной ходьбы по широкой дороге дали только под две тысячи опыта в шкалу выносливости, а копить до девяти тысяч, ходить мне и ходить. Вот только и правда настанет момент, когда даже целый день ходьбы не сможет увеличить показатель, смена дня наступит раньше. Надо будет придумать, как обойти это ограничение.

Справа за рядом домов начало подниматься пыльное облако. Ветер донес обрывки фраз возбужденных мужских голосов, не иначе опять невольничий рынок. Любопытство в игре для игрока самый главный порок, даже жадность ему уступает. Я устремился к пыльному облаку, что разрастается на глазах, заглатывая жадно дома. Одинокие унылые взгляды оставленных охранять дома добавили желания, я то могу пойти и посмотреть. По гомону определил где центр и по прошлому опыту присмотрел невысокий шалашик и начал взбираться на него. Парочка заноз отняли по две единицы здоровья, это ж можно так и умереть. Я замер с единичкой здоровья, дожидаясь регенерации. Возбужденные крики и скабрезные шуточки как бензинчик в огонь для таких же любопытных, как я.

С трудом и даже смертельным риском все же забрался на крышу невысокого, но более менее устойчивого шалаша, домом это назвать все же нельзя. Народу набежало даже больше, чем в прошлый раз. Вокруг по домам тоже расселись по одному и двое, ну да, от большего количества крышу может проломить. Ветер качнул удушливое облако, в толпе все закашлили, меня как окатило песком, что летает по воздуху. От моего кашля шалаш жалобно заскрипел, шевелиться нельзя. Стал сдерживать кашель, задерживать дыхание, а иначе повалю это хлипкое строение.

Призывы к спокойствию и чтобы все угомонились, а то так никогда и не начнут постепенно возымели воздействие, народ стал успокаиваться. Облако пыли начало оседать, покрывая все толстым слоем песка и пыли. Весь мир окрасился в рыжевато-коричневые оттенки. Парочка чистоплюев в рядах любопытных начала очищаться, но короткие тычки под ребра угомонили чистюль, их безголовые тушки пропали сразу же, как рухнули, ну да, прикосновений там хватает.

О-о, в этот раз клеток побольше, штук десять точно.

— Добро пожаловать, на распродажу от Виталия Всемогущего, — прокричал конферансье в синей рубахе, зеленых штанах и коричневых ботинках. Многоцветный показал на воина в начищенных до блеска доспехах, забрало опущено, так что стоит довериться, что это и есть озвученный Виталий. Хотя не представляю, как он терпит в железе такой солнцепек, мне и в одних трусах жарковато.

Народ загудел, парочка матов и несколько тел отправились на перерождение. Смотрю, здесь от неугодных очень быстро избавляются, да и никто не парится по поводу агро, убил и убил, подумаешь. Надо бы поостеречься в будущем больших скоплений людей.

— Наш благодетель понимает, что далеко не всем нравится возиться с мелкими хобетками и худыми эльфийками, — заорал на всю округу конферансье. — Гномки хорошо, но мелковаты и поэтому, — выдержал паузу, — Виталий Всемогущий посетил людское поселение. Прошу первый лот!

Вперед его помощник вытолкал девчушку лет двенадцати в грязно-голубоватом летнем платьице. Толпа возмутилась, понятное дело, педофилов среди них нет, товар не к месту. Мой взгляд встретился с пленницей и я замер, показалось, что я ее знаю. В центре зрения появилось сообщение:

Спасение кровиночки:

Вы нашли свою родную сестру, что попала в плен.

Сообщение чуть повисело, пока я пытался его понять и погасло. Это что за хрень? Если задание, то где кнопка принять? Да и сроду у меня не было никаких сестер.

Железная груда доспехов пошевелилась и красноречиво показала большим пальцем вниз, о судьбе девушки гадать не придется.

— Стойте, — закричал я.

Толпа повернулась на меня. Во взглядах многих недоумение, а у большинства же отвращение, скорее всего решили, что меня интересуют любовные утехи от двенадцатилетней девчушки.

К шалашу, на котором я сумел устроиться, подошел помощник конферансье в дранной одежде и спросил:

— Желаете приобрести?

— Да, — ответил я и принялся спускаться, медленно и осторожно, заусенец тут полно, от любой можно умереть с моим уровнем здоровья.

— Золотой или деревом? — вкрадчиво поинтересовался помощник, сквозь дыры в одежде у него можно сосчитать все родинки на теле.

— А сколько стоит? — Поинтересовался я и чуток отряхнулся, все слой пыли неприятной тяжестью покрыл всего.

Помощник обернулся на хозяина товара, тот сделал пару жестов, смысла которых я не разобрал.

— Сто тысяч золотых или десять бакаутов, — насмешливо ответил помощник, опустил голову и посмотрел на меня будто поверх очков, будь они на нем.

Ближайшие в толпе ахнули, по народу побежал шепот, что девчонка чем-то необычна, раз такая цена. Я задумался. Официальный конвентер предлагает за один реальный рубль одну серебряную монетку. Если перевести требования этого железного работорговца в реальные деньги, то это потянет на десять миллионов рублей. Он явно рехнулся. Даже если бы у меня были такие деньги, то не думаю, что стал бы их тратить на мнимую сестру.

Я сделал вид, что хочу оплатить и нагло направился к продавцу, минуя помощника и конферансье. Толпа расступилась и я вышел вперед. Испуганная девчушка оказалась невысокого роста, худенькая с васильковыми глазами, густые каштановые волосы прикрывают плечи, я вздрогнул, у нее подсветился ник «Глемарина». Если Ириска так изволила пошутить, то не смешно.

Я подошел к Виталию Всегомогущему. Закованный в броню оказался на полторы головы выше меня, на груди доспеха силуэт матерого медведя, сильный тотем.

— Чего так дорого? — потребовал я.

Ко мне чуть сбоку подскочил конферансье.

— Это справедливая цена, уважаемый, — начал он, я махнул рукой, останавливая словоблуда.