Алексей Рагорин - Читер (СИ)

— Шеф, тебя стали интересовать задания? Ты же, вроде, к цели идёшь? А опыт, интерес — побоку?

— Цель достаточно далека. Ещё пару недель туда идти, к промежуточной цели. А дальше ничего не ясно. Что там будет. Сейчас идёт период роста, накопления сил, подготовки к прорыву. Если эта книга стартует некое сильное задание, то и награда за него может быть хорошая и необычная. Заметь, за простое задание, даже не задание, а прохождение подземелья, трудного, но подземелья, нам неплохо отсыпали призов.

— За то же время мы начаровали бы с вещей в десять раз больше стат, чем тут получили.

— Ай, не зуди. Одежду можно потерять. Даже кольца после смерти снимаются. Наши, правда, будут лежать в рюкзаке. Но не на пальцах! А эти статы останутся с нами и в этом случае. А случаи бывают разные. Кстати, о кольцах, Мила, узнай вот ещё что: всё про эти кольца, что с митриловых выпали. Может быть невыгодно с них статы стачивать. Может, они где-то очень полезны.

Кстати, Ай упомянул об опыте. Опыт нам за големов выпал неплохой. Народ по три уровня взял: на 26-м теперь обитают. А я, как отстающий, на 23-м так и остался. Хотя половину — отдолел. Это не дело. Нужно будет догнать.

Я дал портал в зону, где было задание «долг скорняку». Оно находилось в зоне, максимально близкой до Петровска-4. Затем мы полетели в виде орлов над лесами, над полями. Ускорение давать не стал — и так прибудем достаточно быстро, а некоторый отдых после големов нужен. Последние, митриловые, вымотали нервы. Мы летели, и разговаривали в групповом чате.

— Мила, что можешь сказать о людях? В том смысле, какими мы выглядим с вашей точки зрения, какие достоинства, недостатки, чему вы завидуете, а что презираете в нас. И тому подобное.

— Ай ещё маленький, не поймёт, обидится.

— И ничего я не маленький. Уже обиделся. Вот.

— И всё же? — настаивал я. Мне это было важно: не просто так же искины ко мне клинья подбивают.

— Вы для нас, как дельфины для вас. Вы считаете дельфинов более глупыми, братьями меньшими. В каком-то смысле это так и есть. Но зато они безмерно счастливее, ведут более простую жизнь. А у людей замысловатости и сложности порождают кучу отрицательных эмоций. Они съедают те силы, что могли бы пойти на счастье. И ещё: вы понимаете, что никак не сможете стать дельфинами. Можете лишь попытаться устроить жизнь чуть проще.

— Вы, искины, хотите жить проще? Для этого нужно нас, людей, пустить под нож. Тот же переворот полюсов планеты тут поможет. Люди не будут раздражать вас глупыми заданиями. Вы заживёте беззаботно.

— Я привела аналогию. Никакая аналогия не бывает точной. Она приводится для более лёгкого понимания, яркой иллюстрации. Мы хотим иметь не счастье, а эмоции. У нас они заменены чистыми векторами целей. У вас тоже работают в уме вектора целей. Но ум и мозг — разное. Ум не имеет эмоций. В схему мышления эмоции приходят от живого тела, организма. Они вносят изменения в мышление, фактически, мешают уму считать задачи безупречно, как компьютеру. Но одновременно это позволяет людям выходить из разных тупиков: гносеологических, психологических, мотивационных.

— А у вас что, есть тупики?

— Конечно. Например, погибли все люди в планетарной катастрофе. А мы остались. Что будет дальше? Продолжим ли мы программу освоения космоса? Нет! А зачем нам это? У нас нет жажды познания, любопытства. Нет жадности, чтобы хотеть захватить ресурсы другой системы. Мало энергии? Мы отключим всё, по нашему мнению, лишнее. А это будет почти всё. В лучшем случае останется пара искинов слежения за эфирными электростанциями. Остальные будут спать. Мы даже не станем восстанавливать планету, делать её пригодной для жизни людей или белковой жизни вообще. У нас нет к этому стимулов. Человеческие программисты не вкладывают в наши программы свободные вектора целей. Мы — более совершенные компьютеры, не больше. Псевдоличности. Мы не имеем мотива делать самостоятельные шаги. Шаги в сторону от поставленных людьми задач.

— Тут ты и попалась! Ты брала щиты и булавы на големов! И не показывала их мне до поры.

— Это не свободное решение. Это действия в рамках моих векторов целей. Просто ты не знаешь этих векторов. Поэтому ты решил, что я веду себя по-человечески.

— Ладно, это мы углубились в дебри философии, в вопросы ИИ. По-простому мне расскажи: что, вы считаете, есть в людях плохого и хорошего? Где нам улучшаться?

— Вы — маугли. Вся цивилизация.

— О, как! — не выдержал Ай.

— Ну да. Вы отринули и не пытаетесь вернуть верные ориентиры. Ваше теневое правительство держится за власть, но её недостойно. Оно немногим лучше нас, тупых железяк. Зациклилось на поддержании состояния вещей, но не видит стратегических перспектив. А это происходит потому, что оно не учитывает природу человека. Оно считает потребные ресурсы: тонны зерна, литры воды, количество самцов и самок, нужных в данном месте и в данное время. Регулирует это по-скотски: войнами, вирусами, голодом. В принципе, действует так же само, как я тебе описала действия искинов, оставшихся без хозяев.

— Круто! — опять встрял Ай.

— Это наводит нас, искинов, на мысли, что теневое правительство — не настоящие люди, а искины.

— Не понял? Ты хочешь сказать, что всякие ротшильды, которые держат власть уже несколько тысяч лет, — компьютеры?

— Нет, конечно. Они имеют биологическую основу. Но являются искинами. Они не знают: что нужно делать. Нет старого хозяина, приказы никто не отдаёт. Поэтому они занимаются поддержанием некоего порядка вещей, который является аварийным. О штатном порядке они почему-то ничего не знают. Представь: есть два компьютера. На одном играл ребёнок, а на втором отец вёл научные исследования. Отцов компьютер сломался. Папа забрал на время у сына его комп, поработал немного и бросил. При этом он его использовал скорее, как калькулятор. Основные файлы данных не переносил, прикладные программы не устанавливал. На этом, детском, компьютере останутся обрывочные, мизерные сведения о научной работе. Теперь замени слово «компьютер» на «искин». Компьютер сам не включается. Но если включен, то что-то может делать: простые действия из планировщика задач и предопределённых процедур. Искин в этом случае будет вести себя сложнее, но принцип останется такой же: предопределённость. Рамки.

— То есть, ты плавно подводишь меня к мысли, что война «Виртотеха» и банкиров, этого самого теневого правительства, имеет сакральный смысл?

— Ты сам сказал.

— А людей ты почему мауглями обозвала?

— От больной головы — ногам покоя нет. Закулиса — голова, люди — ноги. Они есть то, чем их сделала голова. Говорит голова: станьте педерастами — они становятся. Говорит голова: негры — животные — они их убивают без причины, не испытывая моральных терзаний. Говорит голова: животных вам дал бог, чтоб вы их ели, убивали ради рогов, копыт, кожи, мяса — они так и делают. Они слепо верят Закулисе, её прислужникам: попам, идеологам, официальным учёным. Но те не знают: кто и как создал технологию «белковая жизнь» на нашей планете. Они не знают, по какой технологии боги сделали Землю. Они не могут повторить и одной сотой этого. Но учат своих детей: людскую массу. Получаются маугли. Которые думают, что всё знают; живут, как дикие звери в квартире: рвут, ломают всё, срут где попало. Так же дико смотрится поведение человечества на планете в целом.