Ваня Рисовалкин - Аллоды [СИ]

- Про посох? Да.

Девушка не выдержала и снова разрыдалась.

- Не могу остановиться, все плачу и плачу. Как же так? Посох Великого Незеба! Да у кого могла рука подняться? Я только текст закончила учить, очень красивый, о том, как Солнцеподобный Незеб возглавил борьбу с демонами и победил их. И тут такое! О, Великий Незеб, где же ты? У меня такое чувство, будто весь мир рушится...

Я открыл уже рот, чтобы сказать ей что-нибудь утешительное, как Лоб пихнул меня в бок и указал кивком головы на орка в кожаной кепочке, щелкавшего семечки и цепко зыркавшего по сторонам. Он заметил это движение Лба, смерил меня взглядом и, на секунду задумавшись, все-таки решил убраться. Мы направились за ним.

Рыло Сосновых, поняв, что его не собираются отпускать, спешно свернул во дворы, где сорвался на бег, но скорость - не самая сильная черта орков, так что он не успел добежать до соседней улицы, как мы его уже догнали.

- А-а, не бей! Ты че, шнырь рваный, ваще попутался?!.. Что ты зыришь? А? Зыркалки повыколоть? Что, уже нельзя с братками у мемориала потусить? Наезжаешь, да? На нормальных пацанов наезжаешь?! - завопил Рыло.

- Рот закрой и отвечай строго по команде, - гавкнул я, ткнув ему мечом под ребра. - Что ты знаешь о краже в Парке Победы? Говори!

- Сказал же, ведать ниче не ведаю. Ты ушами вааще слушаешь или только хлопаешь? Рыло за базар отвечает!

- А кто в кабаке вчера язык распускал?

- Ну я, ну и че? Мало ли что я там брякнул. Хочешь что выведать - к Костылю иди! Лясы точить - это с Костылем! Он у нас мозг! А я знать ниче не знаю...

- Какой еще Костыль? Где его искать?

- Костыль где? Знамо где - на Очистных. На запах иди, где вонь - там и Костыль. Там у нас лагерь у южной границы свалки. Там тебя и прикопают, гы!

- Ладно, проваливай, пока мы тебя не прикопали. Но учти - соврал, из-под земли достану, - Лоб выписал своему собрату увесистого пинка для ускорения и тот мигом испарился во дворах.

- Очистные - это за пределами города, - сказал Михаил.

Снова выходить за стены Незебграда, где царит невыносимый зной, желания, конечно, не было - особенно у меня, привыкшего к холодам на родном аллоде. Гораздо приятней было прохлаждаться в городском парке, попивая квас. Но выбора у нас не было: никаких других зацепок, кроме наводки Рыло, мы не нашли, и поэтому нам ничего не оставалась, как направиться к очистным.

Я думал, что нам придется возвращаться к Триумфальным Воротам, чтобы выйти из города, но оказалось, что есть путь ближе - между Парком Победы и Астралцево. Однако, у самых ворот дорогу нам преградил хлюпенький мужичок, неопределенного возраста.

- Стойте! Стойте!!! Вы что... вы собрались... т-т-туда?

Орел насторожился, потянувшись за стрелой и луком, посох Грамотина засиял алым, и только на Лба взволнованный голос незнакомца не произвел никакого впечатления

- Ты чего, юродивый? Думаешь, там за стеной эльфы уже в окопах залегли? - хохотнул он.

- Нет, но там же... эти... ну... пауки, - почти шепотом закончил тот и втянул голову в плечи.

- Ну и что? - не понял Орел. - Они там уже сто лет ползают, что с того?

- Ну как... неужели вы их это... не боитесь?

- Да они сами тебя боятся, - засмеялся Кузьма. - Тебе куда? Давай мы проводим. Как звать тебя?

- Ох, нет, спасибо, - вздохнул мужчина. - Мое имя - мое проклятье! Мои родители - настоящие патриоты Империи - нарекли меня в честь великого вождя Незеба. Естественно, от хадаганца с таким именем ждут великих подвигов. Тем более, после гибели моего великого тезки - да славится его имя! - я стал учиться на волшебника, постигать магию. И тут Яскер, да славится и он тоже, издал "Декрет о закрытии школ стихийной магии для хадаганцев". Мол, это теперь прерогатива восставших Зэм! Потом, правда, передумал... "В государственных интересах", так сказать... Да только поздно мне уже в школу ходить! Вот так и появился я - Незеб, но не маг, председатель, но не великой Империи, а всего лишь Домового Комитета.

- Постой... Яскер запретил обучать хадаганцев магии? - переспросил я. - Но как... он ведь сам...

- Такой запрет действительно был долгое время, - перебил меня Михаил. - Но давайте не будем обсуждать приказы Главы Империи... тем более здесь.

Я покорно замолчал.

- Вот, вот! У всех имена как имена - Роман, Семен, Георгий. А я - Незеб! Как с этим жить? - продолжал жаловаться незадачливый тезка вождя, но я его уже почти не слушал, погруженный в свои мысли. - А спрашивают с меня как с Самого! Вот появились в окрестностях Незебграда пустынные пауки. Кто решит проблему? Не Комитет, не Хранители! Незеб Проскурин! А то, что они опасные, до этого никому дела нет! Иди и сделай! А я даже выйти за городские стены не решаюсь...

- А ты имя сменить не пробовал? - предложил Орел.

- Да я уж думал. Хотел начать свою жизнь сначала, взять новое имя, сесть в порту на первый проходящий корабль и рвануть в дальние дали... Вот только стоит мне обратиться в паспортный стол с просьбой о смене имени, потащат в Комитет! "А что это вам, товарищ бывший Незеб, не нравится имя нашего великого вождя?!". Что на это ответишь?..

- Действительно, - согласился Кузьма. - Не хорошо как-то... Ну ладно, пойдем мы. Бывай, Незеб.

Он ободряюще хлопнул мужика по плечу и мы двинулись на выход из города. Я продолжал размышлять о странном запрете Яскера, Кузьма со Лбом обсуждали все плюсы и минусы знаменитого имени, Михаил шел чуть впереди нас, указывая дорогу.

За стенами Незебграда было все так же жарко, сухо и неприятно. Горячий ветер ударил в лицо, едва мы вышли за ворота, в глаза сразу стала набиваться пыль и на зубах мерзко заскрипел песок. Однако, чем ближе мы подходили к очистным, тем влажнее становился воздух, но никакого облегчения это не приносило, потому что сопровождалось отвратительным запахом, который только усиливался. Вскоре к унылому пейзажу под стенами Незебграда добавились разбросанные тут и там ржавые трубы и арматура, гнилые доски, остатки разрушенных конструкций непонятного назначения.

Административное здание, за которым виднелись очистные сооружения, тоже выглядело довольно удручающе. Внутри мы внезапно обнаружили посетительницу из трактира, заподозрившую в своем шашлыке мясо гиен. Она кричала и топала ногами на орчиху, которая флегматично щелкала семечки и, казалось, даже не вслушивалась в суть претензий.

- Нет, это не свинина, - равнодушно протянула она наконец. - И в самом деле, гиенина! Причем, местная гиенина. Зараженная кишечной палочкой. Сейчас я составлю заключение и положу его вот в эту стопку.

Она не спеша взяла заявление из руки возмущенной посетительницы, вяло пробежала глазами и что-то дописала снизу. Потом размеренно разгладила его углы и переложила в высокую стопку точно таких же бумаг.

- Так, заключение номер три тысячи пятьсот шестьдесят семь. Возможно, ему даже дадут ход в текущем году. Спасибо за бдительность!