Ваня Рисовалкин - Аллоды [СИ]

- Восьмой день пошел, если быть точным.

Голова еще немного кружилась, но в остальном чувствовал я себя неплохо, поэтому трудно было поверить, что я находился при смерти.

- Я точно... кхм... не умирал?

Сложно объяснить, почему меня это так волновало. Я видел живых людей и орков, чьи Искры покидали их тела и были возвращены обратно служителями Триединой Церкви. Воскрешение не оставило на них никаких следов, по крайней мере внешних. Но меня все равно бросало в дрожь от одной только мысли, что какое-то, пусть непродолжительное время, я был мертвым.

- Нет, тебя не воскрешали, - сказал Могилин, внимательно глядя на меня. - Ты бы это сразу понял.

- Как?

- Не знаю. Не доводилось испытать. Но те, кто по настоящему умирал, помнят об этом.

Это была для меня новая информация и она целиком занимала все мои мысли следующие несколько дней, пока я не мог вставать с койки. Возможно, я забыл бы об этом раньше, если бы медсестрой, которая ухаживала за мной и моим соседом по палате, не была представительница народа Зэм, восставшая из могилы спустя тысячелетия после своей смерти. Я вздрагивал каждый раз, когда она касалась меня: ее левая рука была настоящей, а правая - металлической, но обе они одинаково отдавали холодом. Тела Восставших Зэм, в отличии от воскрешенных людей и орков, давно уже были мертвы.

Когда я начал подниматься на ноги, меня навестили Кузьма, Михаил, Лоб и даже Матрена с Лизой. Первоначальная радость от встречи сменилась горькой обидой - выяснилось, что пока я валялся в госпитале, боевая подготовка шла полным ходом и остальные солдаты вовсю практиковались в спаррингах, где я мог показать все, на что способен. Я даже был уверен, что стал бы лучшим во всем взводе..., но проклятая сороконожка решила отправить на больничную койку именно меня!

Впрочем, мое разочарование скрасила новая медсестра - хорошенькая девушка по имени Фаина, которую приставили к нашей палате на замену немногословной Зэм. Сосед у меня был всего один - крепкий мужик Осип Привалин, которого где-то угораздило серьезно поранить руки и ноги, но Фаина, едва войдя в палату, ослепительно улыбнулась именно мне. Я искренне надеялся, что это благодаря моему несомненному обаянию, а вовсе не потому, что мой сосед все еще не способен самостоятельно принимать вертикальное положение. Ситуация прояснилась очень быстро:

- Я читала про вас в газете, - жарко произнесла Фаина, склонившись надо мной так низко, что я невольно уставился в ее декольте.

Увиденное мне очень понравилось.

- Там писали, что благодаря вам наука совершила настоящий прорыв. Должно быть, вы очень умный! - продолжила она, хлопая своими очаровательными глазами.

- Э-э-э...

Ее высокая грудь была очень близко от моего лица, и сейчас я бы даже под страхом смерти не признался Фаине, что в "научном прорыве" принимал весьма своеобразное участие - в роли подопытной мыши.

- Кхм-кхм... да, - скромно сказал я, поправляя на себе медицинскую рубаху. - Персональный телепортатор.

- О... я ничего в этом не понимаю! - радостно ответила медсестра и наклонилась еще ниже.

- Простите, - подал голос с соседней койки Привалин. - Мне будут сегодня делать укол?

Фаина поморщилась, выпрямляясь. Я с сожалением проводил взглядом отдалившееся от меня декольте.

- Ох уж эти симулянты! Чего только не делают, чтобы отлынивать от службы! - заворчала она, доставая шприц.

Привалин онемел от такого заявления, переводя взгляд от Фаины на свои перебинтованные руки и ноги и обратно. Когда она вернулась ко мне, на ее губах снова засияла милая улыбка.

- Вы должны выпить это.

- А что это?

- Кумыс. Молоко диких кобыл, - добавила она в ответ на мой вопросительный взгляд, - очень полезно для раненых. Вообще-то, для всех полезно, но даем только раненым. Подоить кобылиц не так-то просто, знаете ли!

- Неужели сама доила?

- А кто же еще? Помощников нам сюда не присылают... Знаете, что в этом деле самое главное? Отличить кобылу от жеребца, а то можно случайно принести вместо кумыса что-нибудь другое, ха-ха!

Я подавился и закашлялся.

- Да я же шучу, - она постучала меня по спине. - Ладно, с удовольствием поболтала бы еще, но некогда. Мне нужно разнести кумыс по другим палатам. Что может быть лучше для солдата, чем чашка свежего кумыса с примесью брома? Хи-хи!

- Брома? - переспросил я.

- Ну да, - Фаина наклонилась ко мне и зашептала. - Считается, что в условиях военного времени некоторые инстинкты бесполезны и даже вредны. Понимаете, о чем я?

Я помотал головой.

- Ладно, объясню подробней. Наши военнослужащие слишком много думают о женщинах. Или о мужчинах - у кого как. И у нас на этот счет есть проверенное средство - соль брома. Мы добавляем ее в пищу, чтобы снизить половое влечение. Представьте себе, прекрасно работает!

Во время этого откровения ее декольте снова находилось в опасной близости от моего лица и я подумал, что сейчас это "проверенное средство" подвергается большим испытаниям. Фаина, тем временем, произнесла мне в самое ухо, касаясь его губами:

- Но вам я ничего не подсыпала.

Она отстранилась, загадочно улыбаясь, и я понял, что мое вынужденное пребывание в госпитале может пройти не впустую.

- Я думаю, вам стоит зайти ко мне вечером на дополнительные процедуры, чтобы как можно скорее вернуться в строй! Я уделю вам время, когда закончится моя смена, ведь все мы должны думать только о победе, только! Отдыхать будем, когда враг сложит оружие...

Она вышла из палаты, соблазнительно покачивая бедрами.

- Эх, красотуля... - протянул Привалин, провожая ее взглядом. - Слышь, Красный, помоги мне! Нет, утку не надо выносить, тут дело посерьезней. Соскучился я по женскому обществу, сил нет! Вот, смотри, раздобыл я у знакомых Восставших такое устройство, чтобы подсматривать можно было. Ты ж у нас ходячий. Будь другом, закинь в женские палаты - это соседний корпус. Я этого вовек не забуду, а то совсем измаялся я на этой койке! Эх, если бы не ранение в руку...

Привалин был из Синих, но здесь, в госпитале, эта борьба казалась чем-то далеким и не столь важным. Поскольку у меня самого наметился интересный вечер с медсестрой, я из мужской солидарности решил не отказывать в такой мелкой услуге своему менее удачливому соседу.

- Знаю, что подглядывать нехорошо, но не могу ничего с собой поделать. Смотрю на женщину - и все остальное уже неважно: война эта, Красные, Синие... И каждая женщина мне красавицей кажется! Главное, чтобы Могилин не узнал про "глазки". Вредный он докторишка!

С поставленной задачей я разобрался не без изящества. Фаина была привлекательна настолько же, насколько глупа, и душераздирающего рассказа о моей тайной миссии хватило, чтобы она распихала подглядывающие устройства везде, где я попросил.