Ваня Рисовалкин - Аллоды [СИ]

Я начал выкарабкиваться из собственной одежды. Неволина хотела мне помочь, но я грубовато оттолкнул ее руки. Сейчас она вызывала во мне почти неконтролируемую ненависть и мне были до отвращения неприятны ее прикосновения. Ноги дрожали, я чувствовал слабость во всем теле и изо всех сил напрягал зрение, потому что перед глазами то и дело все расплывалось.

- Я знаю, что вам сейчас не очень комфортно, - сочувственно произнесла Неволина. - Побочный эффект заклинания. Это пройдет, когда вы примете свой обычный вид.

От наготы я нисколько не смущался - мое маленькое тельце целиком укутывал густой мех и мне казалось, будто я с головы до ног в пушистом свитере. Гораздо больше нервировала безоружность. Взять свой меч я не смог - он стал невероятно громоздким и тяжелым. Более того, в таком плачевном состоянии мне не под силу было поднять и крохотного кинжала.

- Мы позаботимся о ваших вещах и... оружии, - с запинкой заверила Неволина, осторожно, с почтением, взяв в руки мой меч. - Вот жучки и попробуйте, если получится, встретиться с Печалиным и разговорить его. Пока вы будете выглядеть как гибберлинг, он станет с вами разговаривать.

- Вот только будет ли он откровенен? - сказал я, с ужасом услышав высокий, визгливый писк вместо своего голоса.

- Придумайте что-нибудь, не зря же вас так расхвалили... Найдите какой-нибудь кусок дерева и скажите, что это обломок корабля Незеба, на котором тот отправился в свой последний путь.

- И откуда он у меня?

- Украл. Из кабинета директора тюрьмы.

- Звучит как бред.

- Печалин клюнет. Он настоящий фанатик Церкви и Света. Тут вы и расспросите его хорошенько! Важны имена, пароли, явки... Одним словом, все, что позволит нам раскрыть агентурную сеть Лиги.

Вскоре мне стало понятно, почему тюрьма называется "Термитка", совсем рядом, практически у самых стен, разрослись огромные, похожие на гигантские грибы, термитники, куда мне предстояло пробраться. Опасаясь возможного наблюдения, я беспрепятственно прополз до своей цели на брюхе - шерсть отлично сливалась с сухой степью. Беглецы забаррикадировались внутри самого большого термитника и я пока смутно представлял себе план действий. Осторожно обследовав все, до чего смог достать своей короткой лапкой, я смирился, что попасть внутрь незамеченным мне не удастся. Так и не найдя решения, я плюнул на конспирацию, встал в полный рост и несколько раз обошел термитник вокруг, но что-то похожее на вход так и не обнаружил. Ситуация начала казаться тупиковой, но не идти же назад! Я забарабанил маленькими кулачками по стенке термитника и заверещал мерзким, высоким голосом:

- Спасите! Помогите!!!

То ли внутри меня было не слышно, то ли пленникам не было дела до гибберлинга снаружи, но впускать меня никто не собирался. Я, начав злиться на комитетчицу с ее дурацкими идеями, в сердцах пнул отвратительное сооружение термитов и неожиданно моя нога провалилась внутрь. Воодушевившись, я активно заработал руками, отдирая от стены липкую глину, и вскоре обнаружил маленькую щель, в которую с энтузиазмом начал протискиваться.

Изнутри термитник сильно отличался от того, что я видел снаружи. Здесь стены были влажными - их покрывала зеленая слизь, источающая острый, неприятных запах, а в местах, где ее было особенно много, виднелись пульсирующие коконы. Повсюду слышался неприятный шорох, похожий на шелест сотен книжных страниц, и мне, слабому и безоружному, находящемуся в теле крохотного гибберлинга, отчаянно хотелось убраться отсюда поскорее. Мое зрение по-прежнему было неважным и я не сразу увидел, откуда исходит хаотично мерцающий зеленый свет, напомнивший мне гробницу Зэм. И только внимательно приглядевшись я понял, что это люминесцируют тела жутких муравьев, которыми термитник просто кишел!

Я попятился назад, инстинктивно ища хоть что-то, чем можно было воспользоваться как оружием. Почему-то я думал, что никаких термитов здесь давно нет, раз уж тут успешно смогли укрыться сбежавшие пленники. Под руку попался лишь давно сгнивший сучок.

- Не бойся, малыш, они не опасны, если их не трогать, - сказал кто-то ласковым голосом и заботливо взял меня на руки. - Теперь все будет хорошо.

Это была женщина. Она прижала меня к своей пышной груди как родное дитя и зашагала по тропинке, спиралью уходящей вниз, в глубину термитника. Краем глаза я отметил клетки, стоявшие на самом верху, вряд ли их сюда приволокли сбежавшие пленники... Но подумать об этом было некогда.

Все происходящее казалось мне странным, чудовищным сном. Я провожал глазами термитов, ползающих по стенам справа, и заглядывал в поисках дна в темный обрыв слева. Но дна все не было и не не было... Только наполненная смрадом чернота с ядовито-зелеными проблесками копошащихся тут и там насекомых. Может быть все это лишь бред моего больного разума? Может я все еще лежу военном госпитале, укушенный сороконожкой, и мне лишь снится, что я в теле гибберлинга сижу на руках канийки внутри термитника? На этом мысль прервалась - я увидел то, что было в самом центре.

На первый взгляд мне показалось, что гигантский кокон завис прямо в воздухе, но потом я разглядел затвердевшую слизь, которая его удерживала. Должно быть, это была матка, и я в некотором ступоре наблюдал, как женщина, на чьей груди я так уютно возлежал, направилась именно туда!

По счастью, внутри все оказалось не так страшно. Было ощущение, что мы находимся в необычной, круглой комнате. Термиты расползлись от костра, разожженного в самом центре и залившего все вокруг теплым, желтым светом. Вокруг были люди и я с удивлением почувствовал некое подобие уюта. Женщина посадила меня поближе к огню. Я дрожал от слабости, но она, очевидно, решила, что мне холодно.

- Как ты, малыш?

- Хочу выбраться отсюда, - честно сказал я.

В моем кулаке все еще были зажаты жучки, про которых я только что вспомнил, другой рукой я продолжал сжимать подвернувшийся сук. Жучков я незаметно выпустил на волю всех разом, вряд ли у меня будет возможность разгуливать по термитнику, да и желания особого не было.

- Скоро нас вызволят, - заверила женщина и попыталась забрать у меня из рук палку.

- Нет! - завопил я так громко, что на меня все обернулись, а рыжеволосый усатый мужчина, вдохновенно о чем-то рассказывающий присутствующим, замолчал, уставившись на меня удивленными глазами. - Это часть корабля самого Незеба! Я стащил его...

- Это всего лишь кусок дерева, можешь бросить его в костер, - мягко произнес усатый.

- Но это же реликвия! - не сдавался я.

На мужчине, в отличие от всех остальных, была не изодранная тюремная роба, а одеяние служителя Триединой Церкви. Я понял, что это и есть Печалин.

- Даже если это так, Игнатию не интересны имперские побрякушки, - строго сказала женщина, сдвинув брови.