Руслан Муха - Кологверат: найти себя

Немного отойдя от шока, я всё же решил воспользоваться пусть и тусклым, но всё же источником света и осмотреться.

Впереди глухая дверь, вокруг каменные стены, ни одного окна, вверху под потолком небольшое круглое отверстие с решеткой, очевидно вентиляция, но туда пролезла бы разве что крыса.

— Раньше не мог предложить свою подсветку? — пробурчал я.

— Да как-то не подумал, — пожал плечами Нафанаил.

— Тебе твой огонь что даёт?

— Только то, что стихия огня мне подвластна.

— Расплавить кандалы?

— Нет. Исключено. Когда кандалы раскаляются, то и меня обжигают тоже. Пока огонь на мне, я его не ощущаю, а вот раскалённый метал — это уже другое, да и нагревать сталь до жидкого состояния я не умею, нет столько сил.

— Ну а шар огненный пульнуть? Ну, или ещё какие штуки?

— Мог, когда энергии хватало. А теперь их сосут ежедневно, оставляя лишь на поддержание жизни. Подсветка, это максимум на что я способен при нынешнем количестве энергии.

Мы замолчали. Как-то стало грустно, безысходно. Неужели и впрямь придётся здесь сидеть неизвестно сколько? Я вспомнил сон, Кирилла и его речь. Воспоминания всё же потихоньку возвращались и теперь у меня имелись хотя бы кое-какие представление о прежней жизни. Я узнал, что Кологверат изначально был Городом Солнца и его создатели мы, ребята из трущоб. Каким образом мы попали в элитный район, оставалось только догадываться. В моем представлении это было практически невозможно. Но очевидно Вездесущий, над которым мы работали, оказался чем-то настолько уникальным, что элита не побрезговала принять нас в свои ряды. Но в чём была исключительность Вездесущего? В том, что он начал мыслить? Очевидно это так. Но главный вопрос оставался открыт: что произошло в реальности и почему мы заперты здесь? И есть ли вообще отсюда выход? А если его нет? В общем, цели мои от этого все равно не менялись. Мне нужно вернуть свою силу, свои миры и свою семью. И если с первым ещё более менее понятно — отыскать весь комплект доспехов может и сложно, но возможно. Но вот как вернуть свою семью? Как вытащить дочь и жену из колеса перерождений? Сейчас я очень пожалел, что не додумался поискать Нику и Виолетту в компьютерной комнате. В системе наверняка должна была информация об их местонахождениях и нынешних жизнях. Хотя... Я ведь тогда еще не знал, что наша фамилия Новиковы. Стоп!

От пришедшей мысли у меня дыхание перехватило, а сердце заколотилось в два раза сильнее. Слова и фразы из снов и воспоминаний складывались как пазл представая предо мной в четкую ясную картину:

«Жаль, что звери не умеют говорить, — голос маленькой Виолетты»...

«Я создам такой мир для тебя, если захочешь, — обещаю я»...

«Разумные животные в Призрачном лесу, — говорит Нафаня»...

«Поздравляю семью Новиковых... — объявляет Кирилл»...

«Надпись на экране: Новикова Виолетта — текущий мир Соргард, кинцемори Диола Цей».

— Не может быть. Она ведь была так близко.

— Ты чего там бормочешь? — громыхнул демон, снова напугав и вырвав из собственных размышлений.

— Какой же я дурак! Он же была рядом! Я ведь должен был понять! Должен был догадаться! — воскликнул я, сокрушаясь.

— Дружище, ты сам с собой разговариваешь!- настороженно прозвучал голос Нафани.

Вдалеке протяжно заскрипели несмазанные петли, громко лязгнули замки. Чеканящие шаги, эхом разносящиеся где-то за дверью, приближались.

— Жрать несут! Ура! — радостно сообщил Нафаня.

Но дверь с грохотом отворилась, в глаза ударил яркий свет факелов и перед нами предстал граф Нордье с невозмутимым видом ликующего злорадства.

— Ну что, Великий путешественник? — пакостно захохотал Нордье.

Когда глаза привыкли к свету, я смог разглядеть, как распух его нос, как налились синяками мешки под глазами. Всё-таки неплохо я ему вмазал. Это грело душу.

— Перстень верни. — Сухо ответил я, с вызовом уставившись на него.

— Какой ещё перстень? — с издёвкой ухмыляясь в рыжую бороду, ответил граф.

— Этот перстень подарок Богини Лиады! Думаю, ей не понравится, что ты решил присвоить его себе.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Согласен перстень необычный, силы в нем немерено, но что-то с ним не так. Почему никто из вампиров не может коснуться его? Он заколдован?

— Нет, дурья ты башка! Это божественный перстень и носить его может только бог!

— А ты почему носил? — устрашающе выпучил рыбьи глазищи Нордье.

Я осекся.

— Думаю, ты врёшь, — продолжил рассуждать граф. — В этом перстне великая сила, в нём энергия, которая могла бы утолить жажду всего Мертволесья на многие века. Даже подаренные Лиадой источники ничто, в сравнении с перстнем. Ты должен снять заклятие.

— Да пошёл ты, идиот! — со злостью выпалил я.

Нордье с размаху залепил мне хлесткую пощечину. Щека загорела, но было ни сколько больно, сколько обидно. Я тешил себя тем, что удар у графа, как у бабы.

— Тебе лучше отпустить меня, — я, закипая, дёрнул цепь. — Иначе поверь, это плохо закончится для тебя.

— Да? И что же ты сделаешь? — засмеялся граф. — Похоже, без своего перстня ты вообще ничтожество.

Он замахнулся и ударил опять. На этот раз больно и кулаком. Сплюнув кровь ему под ноги, я презрительно вперил в него взгляд, надеясь испепелить силой мысли. На самом деле я надеялся разозлить его настолько, чтоб он приказал меня убить. Похоже, иначе мне отсюда не выбраться.

Я рванул на графа, устрашающе зарычав и громко грюкнув цепями. Граф от неожиданности отскочил. В углу хохотнул Нафанаил.

Внезапно в коридоре послышались взволнованные женские голоса и звук приближающихся шагов.

— Кто там? — удивленно вскинул рыжую бровь граф, обратившись к стражникам.

Один из них юрко шмыгнул за дверь, но не прошло и секунды как он, с видом полнейшего шока пятясь назад, зашёл обратно.

— Да что там, черт возьми, такое? — истерично заорал граф.

Но вдруг из-за дверного проема показался мягкий свет, а затем появилась она. Величественная, сияющая и сердитая.

— Граф Нордье — сухо произнесла Лиада, и её голос эхом разнёсся по коридору, заставляя всех присутствующих с трепетом затаить дыхание. — Вы нарушили завет, данный мной в назидание жителям Страны Туманов. Вы брали энергию насильно, нарушая закон равновесия.

Граф побледнел. Даже его рыжая борода, кажется, в этот момент потускнела.

— Вы присвоили мой перстень. Вы должны понести наказание и искупить свои грехи перед народом.

— Милостивая матерь наша Лиада! — взвыл Нордье, падая ей в ноги. — Помилуй, великодушная. Не нарушал я законов, ошибся! Прости!

Позади Лиады я увидел Людмилу, с ужасом следившую за происходящим прижимая ладони ко рту. За Людмилой с лёгкой ухмылкой высился Ростислав, с неприкрытым ликованием он смотрел на рыдающего в ногах Лиады Нордье и заметив, что я смотрю на него, улыбнулся.