Алимран Абдинов - Эмиссар 3: Коса Смерти

— С юбилеем, — задумчиво ответил Лотфи, осматриваясь по сторонам.

— В смысле? — Ленгтон скривил брови, не отводя взгляда от профессора. Последний ухмыльнулся: — Ну, ты уже в двадцатый раз спрашиваешь один и тот же вопрос. Вот и говорю с юбилеем тебя, — эти слова рассмешили Газель. Девушка отставала от них на пять шагов, интенсивно строча в своем твитере.

— Джеймс, это не смешно! Ты вваливаешься ко мне на работу, заставляешь меня воспользоваться проклятым мечом, чтобы отправить Эмиссара Смерти в другой мир. После заставляешь меня сесть в самолет и прилететь в Италию, при этом даже и не предупреждаешь куда мы пойдем! — Ленгтон был на пределе. Его высокий рост, черный плащ в совокупности с зеленными глазами никак не выдавали в нем отчаявшегося труса, готового убежать прочь, сверкая пятками.

— И в чем же проблема? — спросил Лотфи.

— В этом! — Лэнгтон обеими руками указал на здание, которое находилось прямо перед ними.

Они находились на острове Повелье, менее чем в 10 километрах от Венеции. Тут была совсем иная атмосфера, жуткая и тоскливая. На остров случайные люди не попадают, да и общественный транспорт обходил остров стороной. Вся причина была в том, что в 14 веке этот скромный остров, стал кладбищем для жертв бубонной чумы. В начале остров использовался как место для карантина, но впоследствии, когда почти 90 % населения Венеции вымерло от чумы, на остров начали просто свозить трупы. Лэнгтон отлично знал эту историю, но пугало его не это и даже не отсутствие какой-нибудь положительной энергетики. Была более ужасная история, заставляющая коленки экзорциста дрожать — психиатрическая больница.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

По слухам, в двадцатом веке, на острове была открыта психиатрическая больница и сюда упекали почти всех жертв репрессий во время диктатуры Муссолини. Одним из приговоренных был магистр черной магии, который ниспослал на Муссолини проклятие, чтобы после смерти его душа была привязана к острову и не могла покинуть ее. В это Лэнгтон не верил, но то, что дух мертвого магистра магии может все еще разгуливать на острове, не давало ему покоя. Теперь стоя перед полуразрушенным корпусом здания, мистер Кроуфорд не мог отделаться от тягостного впечатления.

— В чем дело? Раньше ты в такие места приезжал для отдыха, — заметил профессор и вновь ухмыльнулся.

— А почему тут никого? — спросила, оторвавшаяся от телефона Газель.

— Официально остров закрыт, и доступ к нему запрещен. Береговая полиция арестует каждого, кого заметит на острове. Но, мой добрый друг из окружной береговой охраны позволил нам посетить остров на несколько часов.

— И ты, конечно, выбрал для этого самый поздний час, когда луна в этой фазе? Третий час ночи Джеймс, ты же знаешь, что это время Темного Принца…, - последние слова колдун произнес полушепотом. Профессор перестав воспринимать слова своего друга в серьез, шагнул к дверям давно заброшенной психиатрической больницы. Кроуфорд посмотрел на Газель и заметив ее безразличный взгляд, осмелел и пошел за профессором.

Стоило Джеймсу Лотфи приблизится к двери вплотную, как она сама медленно отворилась. Казалось за ней кто-то стоит, но это было не так. Дверь отворилась и полностью распахнулась под действием неведомой друзьям силы. Насторожившись, профессор шагнул к двери и уже был готов перейти порог, как вдруг дверь резко захлопнулась. Джеймс успел откинуть голову назад и избежал столкновения двери с его лицом.

— А ну, вот видишь, нам не рады, все давай пошли отсюда, — развернувшись на 180 градусов, Лэнгтон не смог сдвинуться с места. Лотфи ухватил его за воротник пальто и не отпуская потащил к двери. Свободной рукой открыл дверь, и друзья вошли. За ними вошла Газель.

Тишина. Слышен только вздох Ленгтона и уведомления телефона Газель. Лотфи прислушался, после чего попросил друга наколдовать что-нибудь. Кроуфорд категорически отрицательно отмахнулся: — Ну наколдуй хотя бы свет! — с присущей ему холодной сталью в голосе проговорил Лотфи.

— Вот! — Лэнгтон вытащил из заднего кармана бензиновую зажигалку. Зажег и протянул Лотфи. Последний слегка покачал головой и взял предмет с рук трусливого колдуна. Но он не жалел, что взял друга с собой, ведь почему-то в глубине души был уверен, в нужный момент Лэнгтон возьмёт себя в руки и сделает свое дело как надо.

Где-то в Луизиане, США. 04:35

Блуждая по темному лесу, стараясь следовать оставленным следам, Оливия очень скоро стала свидетельницей рассвета. Остановившись у дерева, она облокотилась на кору и решила передохнуть, попутно пронаблюдать за красотой восходящего солнца. Явление это было прекрасно в любом случае, встреть человек рассвет на море, на поле, в горах или в лесу.

Постепенно мрак развеивался. Оливия выключила свой фонарик и расположила его на ремне, параллельно к пистолету. Проверила телефон. Сети нет, а зарядка 39 %, что не есть хорошо, ведь Оливия очень сильно сомневалась о присутствии электричества и розеток в месте откуда пришли женщина с ребенком и ходячий труп.

Решив продолжить, девушка сменила центр тяжести сумки с правого плеча на левое и бодро прошагала вперед. Ей пришлось пройти еще метров триста, пока она не остановилась у скалы: — «Странно, не думала, что в Луизиане может быть еще что-нибудь кроме болот. Скала…» — заключила девушка и заметила обросший лианами проход. Не мешкая на месте, Оливия прошла вперед и остановилась у прохода, у которого как раз и обрывались следы. Солнечный свет еще не достиг ракурса, в котором лучи могли бы осветить проход. Поэтому агенту Бекинсаль пришлось вновь достать свой фонарик и направить его в проход: «Судя по паутине и обросшим сорнякам, этим проходом пользуются не часто» — сделав такой вывод, Оливия заметила на остром шипе, маленький кусочек белой ткани. Взяв ткань в руки, агент пощупала ее, а под светом фонаря пристально осмотрела, заключив что материал и цвет ткани схож с платьем умерший на ее глазах женщины: «Значит именно отсюда она и вышла, в надежде спасти своего ребенка».

Расположив фонарик обратно в ремень, Оливия не стала выключать свет, таким образом освободила руки и получила не слишком уж скудный источник света. Медленно, старясь не задевать шипы сорняков, агент протиснулась в проход и начала двигаться вперед, пока наконец источник света впереди не стал чуть больше. Это был выход из прохода.

— Фу, — проговорила Оливия, стоило ей выбраться. Сняв с себя кожаную куртку, девушка стряхнула ее и надела обратно. Затем проделала тоже самое с резинкой для волос. Потрепав волосы, агент Бекинсаль вновь сделала себе конский хвостик. Больше всего она брезговала жуков и всяких ползучих насекомых, поэтому одна лишь мысль, что на ней будут находится всякие слизкие твари, вводило девушку в ужас.