Алексей Тихий - Воплощенный в Камне (СИ)

Что ж и мне пора. Встал с трона и замер. Странная тишина какая-то, за эти дни я уже успел привыкнуть, что здесь постоянно кто-то чем-то занят. Скрипят двери, топают подошвы подкованных сапок по камню, доноситься перезвон метала, сейчас же все эти звуки смолкли, мир наполнила тишина. Только сейчас обратил внимание на отсутствие звуков, хотя нет, один из звуков все-таки пробивался в покои Зала Совета.

Странный, смутно знакомый, монотонный напев, на самой грани сознания был единственным звуком кроме моего дыхания и скрипа доспеха, нарушавший неожиданный покой охвативший Твердыню. Это еще что такое? Подходя к воротам, я зала я начал разбирать слова песни на языке гномов.

Внимайте мне,

Потомки Праотцов,

Все гномы замка собрались у Алтаря Предков и подпевали Двалину, который монотонно раскачиваясь, как будто находился в трансе.

Внимайте мне,

Потомки Праотцов,

Я уверен, что раньше не слышал эту песню, но сейчас мне казалось, что эти слова всегда были мне знакомы. Гномы, окружившие Рунного Мастера, как один тянули все тот же тяжелый мотив. Не знаю, что меня толкнуло, но я сам присоединился к этому песнопению.

Великие и малые дети Махала!

Волею Премудрого я расскажу,

О том, как кипела смола и вздымались Горы,

О том, как дети Махала явились в Мир из недр Земной Тверди,

О древнем и тайном, что помню.

Из глины и стали, они не дышали,

В них не было духа, румянца на лицах,

Тепла или голоса.

И ограненные камни в глазницах

Живые глаза Праотцам заменяли.

Им дал ОН разум и дух,

Дал силу и искусность могучих рук.

Песнь все тянулась, а я уже был в самой толпе, и как то незаметно оказалась в первых рядах, в кругу Мастеров. Строки текста сами всплывали в моей памяти, и я пел, не сбиваясь ни в строчке. Песнь рассказывала о жизни и свершения первых детей Махала, о том как они основывали свои города и оттачивали свое мастерство во мраке подземелий.

Жизнь гномов чарами была

Под молотков колокола

В ущельях скал,

Где морок спал,

В пещерах, где вода текла.

Там гномы, молотом стуча,

Ковали лезвие луча,

Оставив след,

Струился свет

В резную рукоять меча.

Легко на нить витой струны

Низали звезды с вышины,

Плели хитро

И в серебро

Вплавляли яркий свет луны.

Песнь кончилась, а гномы, и я сними, до сих пор стояли у алтаря. Звучит странно, но время имеет свой конец, точнее оно просто как будто перевалилось за край мира и начало свое бесконечное падение в бездну. И мы все застыли вместе с ним, осталось лишь ощущение вечности и камня под ногами и вокруг. Я чувствовал его часть себя, как будто это была моя рука или нога, не понять. Нечто глубокое и странное творилось в эту вечность со мной, я менялся. Нет не физически, но что-то внутри меня менялось. Причем не рывками причиняющими боль, как бывает при резкой смене, а медленно и неотвратимо. Стал ли я после этого гномом, не знаю, навряд ли, но уже точно не остался человеком — это суть.

Время прекратило свое падение и вновь не спеша начало движение вперед. Я благодарственно кивнул Двалину, смотревшим на меня, как обычно с хитрым прищуром. Получил дружеский шлепок по наплечнику от Дори и мы отправились занимать свои места на стенах.

Проведен обряд «Память предков».

+1 к марали поселения сроком на 48 часов

+3 к каждой характеристики на 48 часов

+2 % к шансу создать вещь с класса «редкое»

Прочитал я в логе, когда пришел более-менее в себя уже на стене. Неплохо, хотя и необходимости в это особой я не вижу. Мне в себе разобраться, что-то такое задела, изменила эта песня в моей душе.

И как обычно стало не до этого. Еще не наступила полночь, но ночь уже вступила в свои владения, хотя для моих новых глаз яркий свет луны и звезд прекрасно освещал горизонт аж до самого туннеля уводящего вглубь подземелий. И там во мраке появились первые признаки врага, первые огоньки холодного голубоватого свечения — Певцы Глубин начали свою извечно грустную гортанную песнь.

Я аккуратно хлопаю стоящего рядом Мастера Трома по плечу, тем самым подовая приказ к началу праздника, «нежизни».

— Огонь! — Орет тот, пытаясь перекричать вой орды, и я еле слышный стук выбиваемых стопорных клиньев, звонко распрямление гудящих от натуги канатов и россыпь каменных обломков, со свистом рассекая воздух, уходит в полет.

Красота. Каменное облако, выкинутое за мгновение тремя баллистами взмывает верх, достигает своего пика, частью рассеиваясь, покрывая все большую площадь, и начинает опускаться на землю, где-то почти в 500 метрах от стен Твердыни.

Приземление получилось не менее красочное, чем полет. Целые фонтаны крови и просто небольшие облачка на миг закрыли орду, а через секунду докатилась волна криков боли. Им не понравилось, а мы так старались.

Такой кусочек острой породы, при попадании, умудрялся легко оторвать часть тела, вплоть до головы вызывая тот самый фонтан, в месте разрыва артерии или выбивая кровавую пыль, если снаряд попадал в корпус цели, одновременно откидывая ее назад сломанной куклой на пару метров.

Конечно, так происходило далеко не всегда. В первой волне еще не подошедшей орды шла в основном всякая шушера. Вроде тех же солдат крысолюдов — лишь отчасти человека подобная крыса с интеллектом ниже среднего или троглодиты одиночки, хотя встречались отбившиеся от орды слизни и мелькали крысолаки, как пешие так верховые на боевых сколопендрах. Слизни мне страха не внушали, хотя и имели почти 40 % сопротивление к физическим повреждения, а вот всадники на насекомых совсем другое дело.

Не зря я зачистил улей, опасаясь ударов сверху и стыла. Много сколопендр набрать и вырастить им не удалось. Хотя и те, что есть, представляют из себя не маленькую боевую силу. Средний крысолак силен и живуч, облачен в подобие доспеха, но туп и как боец откровенна говоря не плох. Но чисто за счет природной изворотливости, а не особых фехтовальных и боевых талантов. Да и под управление командиров, самой интеллектуальной части сообщества скайвеннов, они становятся в разы опасней, хотя это их не спасло от смерти в отличии от других.

Вот когда снаряд, попадал в кого-то из сколопендр, ни каких особых спецэффектов не происходило. От прочного хитина камень отскакивал, а даже если удавалось его пробить и булыжник на одну-две ладони входил в тело сколопендры, то не причинял особого урона, по крайней мере, не мешала насекомому двигаться.