Дмитрий Рус - Играть, чтобы жить. Книги 1-7

Я покачал головой:

– Эдак у китайцев и корейцев сохранится куча народу. Азиаты не только играют с полной самоотдачей, но и работают в вирте. Там каждая третья семья живёт с виртуальных доходов…

Оркус нахмурился.

– Да, со временем это может стать реальной проблемой. А вот сытое население золотого миллиарда – в основном ленивые казуальщики. У них сейчас может твориться жуткий постапокалипсис…

– Прыжок через пять! – прервал нас голос дежурного порталиста.

Хлопок – мгновенная смена координат и дружный мат – группа рухнула на ноголомный частокол надгробий.

Скользя по сотням плит, лавируя между опасных многоэтажных торосов, взбираемся на вершину рукотворного холма.

Бой практически затих. Шел ленивый отстрел желающих отыскать свою могилку, да вспыхивали короткие всплески яростных собачьих свалок – кружащие вокруг группы стелсеров временами таки находили друг друга.

Я окинул взглядом гигантское кладбище, оценил количество трепещущих на ветру штандартов врага, частоту вспышек портальных эвакуаторов и довольно оскалился:

– Отбились!

И действительно – из группировки в сто пятьдесят тысяч осталась едва ли десятая часть. Причем большинство из них – раздетые до исподнего.

Два процента сорвавшихся плюс те, чей центр духовных масс тяготел к красочному миру меча и магии…

Это ж сколько сейчас народу в Друмире? Миллиона два-три? Хотя, учитывая азиатскую усидчивость – может оказаться и в несколько раз больше. А ведь это мина, заложенная под нас всех. Рано или поздно она рванёт. Не усидят китайцы в границах своего кластера, когда на расстоянии одного портального прыжка манят сокровищами пустые города бледнолицых…

Хорошо, что срыв мира пришёлся на вечернюю игровую сессию ру-кластера. Восемь вечера – прайм-тайм, пик игровой активности, помноженный на рукотворный ивент по обороне Первохрама и собственных хатоскрайних хатынок.

А вот у амеров – раннее утро, проседание в активных игроках чуть ли не на порядок. Пипец котятам… Заносим в Красную Книгу!..

Армия вторжения светляков осталась без внешнего руководства, со знатно прореженным составом. Боевые сотни ужались до размеров неполных десятков. Многие кланы полностью лишились старшего офицерского состава. Уровень катастрофы и лес встающих проблем только сейчас начал доходить до вынужденных переселенцев.

Утеряны права доступа в арсеналы, казну и кладовые. Отсутствуют лица с допуском к замковому интерфейсу, клановому автоброкеру со всеми его лотами, управление внешней политикой и внутренней бытовухой.

Прищурившийся Оркус подтвердил мои мысли:

– Многим альянсам и кланам предстоит самораспуститься… Правда, потеряются все виртуальные заначки и счета…

Аналитик просчитывал события чуть дальше:

– Замки можно «сдать» союзникам, а потом снова «захватить» для восстановления контроля…

Я кивнул:

– А предметы с аукционов фиктивно «выкупить» у самих себя. В общем, решения части проблем видны, хотя всё это деньги, время и хаос. Последнего, кстати, мы сейчас добавим!

Поднял голову к небу и воспользовался правом Прямого Обращения, дарованного мне богиней:

– Гестия! К тебе взываю!

Околоземная орбита. Российская научно-исследовательская станция «Мир-2».

Динамики внутренней службы оповещения надрывались тревожным звоном. Мигали красные лампы, успокаивающе-мягкий женский голос ИскИна монотонно повторял:

– Внимание! Это НЕ учебная тревога! Всем лётчикам-космонавтам облачиться в скафандры и занять места в спасательных капсулах согласно протоколу «О метеоритной опасности». Принудительный отстрел аварийных модулей через девяносто секунд! Повторяю, это НЕ учебная тревога!

Полковник ВКС Сергей Волков сидел за командирским пультом, выполняя сразу дюжину срочных и важных дел. Скороговоркой рапортавал ЦУПу, принимал данные для рассчитанного Землей манёвра уклонения, косился на истерящий радар системы ближнего обнаружения.

Сейчас не время выяснять, откуда взялся этот неучтённый метеоритный поток на геостационарной орбите.

Наконец-то развалилась КС НАСА «Орион»? А может, и вовсе – сознательная диверсия? Могли ведь наши заклятые друзья вывалить в космос контейнер титановых кубиков, намереваясь неконвенционными методами вернуть себе утраченное превосходство в космосе?

Только вот объёмы никак не сходились…

Судя по засветке радара, облако объектов имело массу, близкую к небоскрёбу. Ну, либо какой-то шутник размотал по орбите пару квадратных километров золотой фольги, столь любимой в космонавтике.

– Шестьдесят секунд до входа в опасную зону. Вероятность критичного повреждения станции – восемьдесят два процента… Шансы растут по мере обнаружения новых объектов. Командиру немедленно покинуть мостик и принять меры к эвакуации! Прошу передать право командования над КС согласно ситуационному коду «Летучий Голландец!».

Сергею показалось, что в голосе ИскИна прозвучала неподдельная тоска.

– Ответ отрицательный… – качнул головой полковник. – Мы с тобой на станции с первого дня, не дело бросать её в беде. Лишняя пара живых рук может оказаться решающей величиной в вопросе борьбы за живучесть.

Покосившись на истрёпанное фото жены, запечатлённой с мнемо-обручем на голове и подсумком молодого ИскИна на поясе, он негромко прошептал:

– Не дрейфь, дочка, прорвёмся. Так ли мы с мамой тебя воспитывали?

Четырнадцатилетний ИИ явственно хлюпнула носом, на секунду взвизгнула чёрными ящиками, прокручивая магнитную проволоку назад, ответила:

– Прорвёмся, папа… Мама Нина гордилась бы нами!

Станция дрогнула, реагируя на принудительную отстыковку спасательных модулей. Их маневровые двигатели работали в нештатном режиме: на разгон, сжигая резервное топливо и выводя экипаж из-под удара.

Полковник захлопнул шлем скафандра и припал к экранам наружного наблюдения.

ИскИн поймала камерами ближайший крупный объект, выкрутила зум до максимума, вывела изображение на голомонитор.

Сергей неверяще моргнул, зачем-то покосился в иллюминатор, словно стремясь разглядеть аномалию своими глазами, затем повернулся к массивному цилиндру из бронекомпозита, хранящему сердце станции – кристалл ИИ.

– Это что, шутка?

– Никак нет. Кусок крепостной стены длиной в девять метров, массой приблизительно в семьсот сорок тонн. На вид – новодел, стилизация под старину, хотя я ни разу не археолог… Хм, а вот ещё любопытное…

Проекция мигнула, демонстрируя вид с «камеры-26», находящейся в корме станции. Основной объём потока догонял КС с тыла, с черепашьей для космоса скоростью: четыреста метров в секунду.