Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый [СИ]

Я спустился с холма, забросил в рот один из орешков, запас которых у меня, такое ощущение, что не уменьшался и негромко произнес:

— Барон Сэмади, надо бы поговорить.

— С радостью, белый братец — тут же прозвучало откуда-то сбоку.

Барон, как выяснилось, стоял в тени покосившегося путевого столба. Вот как у него это так получается? Только что им и не пахло — и на тебе, он здесь как здесь! Такое ощущение, что я просто его не заметил.

— Совсем ты меня забыл — посетовал Сэмади, щелкнул пальцами и около столба появилось сумеречно-зеленое мерцание.

Из этого мерцания появилось два зомби, неуклюже тащившие черное кресло высокой спинкой. Следом появилась такая же парочка со вторым таким же предметом меблировки.

— Вон туда ставьте — показал Барон на место рядом с собой и пояснил мне — Ну, не посреди же дороги нам сидеть?

Прибавилось у него силенок. Ни разу не видел, чтобы так порталы открывали.

— Да можно было бы и стоя поговорить — растерянно смотрел я на суетящихся зомби, устанавливающих кресла поудобнее.

— Если есть возможность получить комфорт — надо ей пользоваться — посоветовал мне Барон и снова щелкнул пальцами.

Мерцание исчезло, зомби же остались. Они выполнили свою работу и поковыляли в разные стороны — кто на холм, кто — к деревне.

— Неспокойно стало — пояснил мне Барон, садясь в одно из кресел — За всем не углядишь, так что пусть эти присмотрят за округой. Если кто появится — они дадут нам знать.

Надо же. Не знал, что ты чего-то бояться можешь.

— Я рад тебя видеть, белый братец — Сэмади улыбнулся и меня передёрнуло. Вот все в нем хорошо, но эта улыбка! — Уж было сам собирался тебя навестить, а тут ты меня и позвал. Это значит, что где-то там, на небе, сошлись какие-то звезды.

— Если звезды зажигают — значит это кому-нибудь нужно — заметил я, присаживаясь на второе кресло.

Если честно, то меня не радовало то, что перед этим его лапали зомби. Ну да, игра, но все равно. Уж больно они мерзкие. Но — вслух такое не скажешь, как-никак они ему в определённом смысле как дети.

— Хорошо сказано — Барон кинул в рот орешек — Сам придумал?

— Какой там — отмахнулся я — Как обычно — спер. На этот раз — у поэта.

— Поэты — скверный народ — Сэмади устроился поудобней — Сварливые, вечно чем-то недовольные, постоянно ноют о том, что при жизни их не понимали, а после смерти забыли. Но иногда выдают очень неплохие мысли, это надо признать. Итак — ты хотел поговорить со мной, а я желал пообщаться с тобой. Кто начнет? По идее — ты позвал меня, а значит, и право говорить первым принадлежит тебе.

— Хорошо — легко согласился я — Почему нет? Вообще-то я позвал тебя затем, чтобы отдать долг.

— Да? — удивился Барон — Ты вот-вот призовешь богов? Так быстро? Странно, я ничего такого не ощущаю. Нет, гроза близится, причем — не одна, боги будут только частью того шторма, который вот-вот накроет эти земли, но все это случиться не нынешней ночью, и не завтрашней.

— Нет-нет — замахал руками я — Речь о другом. Помнишь, я обещал тебя познакомить с тем, кто втравил меня в поход за Врата Забвения? Ну, когда ты мне еще финик дал?

— Было такое — потер лоб Барон.

— Так вот — с ним уже не познакомлю — вздохнул я — Он уже того… И даже не скажу, где его могила.

— Плохо — немного равнодушно сказал Сэмади — Но это я переживу.

Хороший каламбур.

— Но зато на белый свет вылез другой красавец, как раз тот, кого я из-за Врат вытащить должен был — я поерзал на кресле — Вылез — и очень мне мешает.

— Бывшие покойники, если они не безмозглые зомби — вообще очень трудная публика — согласился со мной мой собеседник — А если они при жизни еще и с магией дело имели — так это вовсе беда.

— Барон, я прошу тебя — помоги мне — перешел я к делу — Сделай так, чтобы мертвец стал совсем мертвецом. Это сильный маг, и я уверен в том, что он поддерживает сейчас тех, кто является моими врагами. На носу большая битва, от ее результата зависит мое будущее. Если в дело пойдет только сталь — мы победим, но если этот человек… Этот неугомонный покойник пустит в ход магию — то я не поручусь за исход дела. Я сам с ним не справлюсь, но ты — сможешь. Тем более, что этот человек — он твой. Он пришел из мира мертвых, а значит он проходит по твоему ведомству.

— Ты, надо думать, говоришь сейчас о годи Оэсе? — лениво уточнил Сэмади — Да, это сильный маг. Хотя слово «маг» к нему применимо весьма условно. «Годи» — это одновременно и больше чем просто маг, и меньше.

— Это все очень интересно, но ты не ответил мне — требовательно спросил я — Ты говорил мне, когда мы только познакомились, что раз в три дня я могу рассчитывать на твою помощь. Сейчас она мне нужна.

Ну, это говорил мне не он, а система, и твердого обещания о помощи там тоже не было. Там написали, что все зависит от расположения ко мне Барона и его доброй воли. Захочет — поможет, не захочет — не поможет.

— Если честно, у меня на него были свои планы — помолчав, ответил мне Барон — Но ради тебя, белый братец, я готов понести урон в них. При этом, заметь — исключительно в знак нашей дружбы. Но и у меня будет кое-какая просьба к тебе, причем не в качестве оплаты за мои услуги, а все по той же дружбе.

— Да не вопрос — мне полегчало. Если честно — Сэмади непредсказуем приблизительно так же, как живот малыша, наевшегося зеленого крыжовника. Никогда не знаешь, что и когда он выкинет — Что от меня требуется?

Барон крутанул свою трость, после упер ее в землю и положил подбородок на ее круглое навершие.

— Да ничего особенного — негромко произнес он — Мне надо чтобы ты кое-куда со мной сходил. Даже не сходил, а просто прогулялся, не более того. Ведь что может быть лучше беззаботной ночной прогулки?

Я встал с кресла и застенчиво пошаркал ножкой.

— Ты чего? — удивился Сэмади.

— Жду, когда какой-то из твоих зомби заиграет на скрипке, на небесах звезды сложатся в слова «Выходи за меня», а ты из цилиндра достанешь букет цветов и коробочку с кольцом — объяснил я ему — После таких слов ты просто обязан это сделать. Как честный повелитель мертвых.

— Знаешь, люди обычно боятся меня — Сэмади задумчиво побарабанил длинными пальцами по подлокотнику кресла — А я начинаю бояться тебя. Вывод — ты не человек.

— Я отец Трень-Брень — внутренне содрогнувшись от смысла произнесенного, поведал ему я — Ты всерьез думаешь, что после общения с ней во мне осталось что-то человеческое? Что ты!

Еще раз глянув на Сэмади, который на самом деле был если не смущен, то удивлен-то уж точно, я снова сел в кресло.

— Ты так больше не шути — попросил меня он — Не надо.