Ксения Сергеева - Ткач

— Владыка, техники обнаружили Сида. Совершен… свадебный обряд. По всем установленным в Саоссе правилам. Огромный выплеск силы, Владыка. Точное место обнаружено. Можем прямо сейчас выслать отряд в конкретную точку.

— Тогда чего вы ждете?

— Владыка…

— Приведите его сюда.

— А девушка?

Мидар вздохнул. Если обряд проведен, а сын еще жив, значит, пути этих двоих так или иначе пересеклись бы. Еще один вздох. Планы рушились так стремительно, что предугадывать их становилось всё труднее. Еще один вздох сопровождал ответ.

— Поаккуратнее с доставкой. Товар, очевидно, штучный.

Тилл проснулась рано. Тишина непривычно щекотала нос. Девочка поворочалась в попытках снова уснуть, но ничего не вышло. Спросонья она никак не могла понять, что же её так тревожит. Еще несколько минут — и обиженная на весь мир Тилл выпрыгнула из кибитки. Очень уж хотелось кого-нибудь обидеть. Или пнуть камень. Взгляд рассеяно искал хоть что-нибудь, способное принять на себя удар скверного настроения невыспавшегося ребенка. Как назло, лагерь мирно отдыхал: кто-то поблизости блаженно всхрапывал, лошади похрустывали сеном, ветер лениво поглаживал в ладонях флажки и праздничные ленты. Солнечные диски только-только начали выглядывать навстречу друг другу, и поляна серебрилась слабым светом, предвещающим воссоединение любовников-светил.

Девочка побродила по лагерю, заглянула в повозку, где спали Фин и Дентар, передумала их будить, прошла мимо спящих охранников лагеря и направилась в сторону от стоянки. Куда идти — совершенно безразлично, но какое-то необъяснимое чувство нашептывало, что идти непременно следует. Она увидела супруга не сразу, просто заинтересовалась кругом огромных валунов, покрытых узорами мха. Тилл касалась пальцами шершавой теплой поверхности и успокаивалась. Обойдя круг, она почувствовала, что обида почти прошла. С чего она вообще появилась?

— Ты просто видела трудные сны.

Тилл вздрогнула, но тут же губы ее расплылись в улыбке. Внутри каменного круга, прислонившись спиной к одному из камней, сидел Сид. Девочка подошла к мужу.

— Откуда ты знаешь, что мне снилось и что я думаю?

— Вчера я заглянул в тебя и теперь знаю о тебе многое.

— А я знаю про тебя столько же?

— Если не больше.

Сид улыбнулся, сдернул с плечей плащ и расстелил его на траве, приглашая Тилл присесть. Девочка с удовольствием прилегла рядом, по привычке устроив голову на коленях Сида.

— А Фин еще спит… И дед. И все. Обычно вставали рано.

— Ты поэтому тревожишься?

— Уже нет. Камни говорят, что всё в порядке, и не страшно.

— Камни говорят… — Сид рассеяно поглаживал волосы девочки. — И давно ты слышишь то, что говорит тебе мир?

— Нет. Когда я шла сюда, мне показалось, что меня ведет трава… А потом эти камни…

— Это хорошие камни, охранители.

— Что они охраняют? — Тилл повернулась так, чтобы видеть глаза Сида. Личико ее светилось любопытством, но взгляд выдавал и настороженное внимание.

— Не знаю, я не спрашивал.

Сид пожал плечами. После событий прошедшей ночи ему не хотелось размышлять еще и об этом. Он только набрел на этот круг ближе к рассвету, присел отдохнуть и понял, что место это не самое простое. Должно быть, не случайно Далекий Сбор проходит именно здесь. Глыбы гранита успокаивали, вселяли уверенность, подпитывали силой, природу которой Сиду не хотелось нарушать попытками объяснить её. Тилл помолчала, а затем кивнула в сторону лагеря.

— Ты приказал им спать?

— Может быть, — Сид улыбнулся. — Знаешь, девочка, скоро нам нужно будет уходить отсюда.

— Сбор скоро кончится, мы будем путешествовать…

— Нет, Тилл, ты не поняла, мы уйдем вдвоем.

— Куда?

— Очень далеко.

— И я не увижу больше деда?

— Думаю, что нет.

Тилл отвернулась, глядя куда-то за линию гор. Сид чувствовал, каким тяжелым стало её дыхание. Он не стал продолжать разговор, только чуть сильнее прижал к себе хрупкие плечики девочки. Солнца всё настойчивее растирали пепел ночи и рассветных сумерек. Стая птиц расчертила небо. Голос Тилл сливался с шепотом высокой травы:

— Мы пойдем домой.

Сид изумленно приподнял брови. Он смирился с мыслью, что супруга его никогда не была и не станет понятным для его разумения созданием. Он принял для себя даже то, что возможно пророчество будет единственным его путем, их путем. Вот только никак он не мог предполагать, что малышка захочет вернуться туда, откуда будет исходить основная угроза для её жизни. Однако Сид понял вдруг, что наивная убежденность юной жены — единственно верный путь для того, чтобы выяснить наконец всё о судьбе той, с кем его связал путь жизни.

— Это может быть очень опасно, Тилл.

Конечно, отец не осмелится и пальцем прикоснуться к Тилл, когда Мерцающее Дитя стало супругой сына. Брак с принцем давал защиту от любого покушения на жизнь, да и не принято в Саоссе лишать кого бы то ни было жизни, но вот разлучить их Мидар вполне мог. И на сей раз он постарается сделать это так, чтобы опасность больше не нашла Сида. В чем же эта опасность? Да, девочка обладала большой силой, и потенциал её не был раскрыт еще в полной мере, да, она вырастет дивной красавицей, да, глубины её души не поддались постижению даже во время свадебного обряда, но…

— Лучше расскажи мне, как там… дома.

— Если хочешь, — Сид был рад уйти ненадолго от собственных мыслей. — Ты знаешь, что родилась не здесь. И не в другой стране. И не за горами. Наш мир состоит из нескольких слоев. Сейчас мы находимся в одном, а твой дом — в другом. Понимаешь?

Тилл кивнула, а Сид продолжил, стараясь к словам присоединять и картины, послушно всплывающие в памяти. Это было совсем не сложно — слить образы с воображением Тилл, словно бы она и без рассказа знала всё, только так давно, что успела забыть. Тем не менее, Сид старался.

— Саосские земли, опоясывающие все слои, огромны. Есть леса, океаны, горы, пустыни. И всё это принадлежит моему… нашему дому, которым правит мой отец. Моя семья живет посреди огромной равнины, затянутой в круг скал. Мы не путешествуем в повозках, а проводим свои дни во дворце. В нем стены из камня иногда просто вырастают на твоем пути, а лестницы и переходы так запутаны, что потеряться в замке ничего не стоит. Но он красив. И вечен. Менестрели поют на нижних этажах древние песни, а птицы моей матери слагают новые в высоких бойницах. Витражи рассыпают на пол самые немыслимые краски. Фонтан бьет даже в самый лютый мороз, и струи его сильны, как сама жизнь…

Сид покосился на Тилл, девочка спала, улыбаясь. Дыхание ее было ровным, а сердце — совершенно спокойным.

— Где это вы пропадали? Я успел дивно выспаться!

Фин потягивался, выходя навстречу Сиду и Тилл. Лагерь, по всей видимости, только-только проснулся: кочевники отчаянно зевали, гремели котлами, разворачивали торговлю, вяло переругивались, вспоминали вчерашнее гулянье. Вскоре Далекий Сбор рассыплется на разрозненные караваны, пылящие по излучинам дорог, пока же никто не спешил говорить об этом. Старые приятели наслаждались возможностью рассказать накопившиеся за долгие годы истории, парни подыскивали себе невест, матери объясняли детям законы мира и кочевой жизни, торговцы богатели, чтобы в соседних возках растратить приобретенное.