Ольга Моисеева - Аватары Тьмы! [СИ]

Встряхнув так странно хранившийся наряд, Вера с изумлением обнаружила, что его плотная, похожая на шерстяную, ткань нисколько не помялась. Платье выглядело новым и отглаженным, словно всё время висело на вешалке в чехле для одежды, а не валялось засунутым в небольшую чайную коробку. Оно вроде казалось знакомым, но это мгновенно вылетело из головы, едва Вера взглянула на фотографию — там был дедушка. Мёртвый. Лежал, вроде бы покалеченный автомобилем, в крови, и нога под странным углом, однако при этом ещё и… — она поднесла снимок к самым глазам — ничего себе! Что это?.. Нож?!

Да, точно! Что за?.. — Вера растерялась.

Почему из горла дедушки торчит нож?!

Откуда он взялся?! Разве причиной смерти был не наезд?.. Но ведь все говорили, что его сбила машина, причём не только бабушка, были и другие свидетели трагедии! Вот она, та самая улица недалеко от дедушкиного дома — это место ей и показывали потом: мол, тут вот он переходил дорогу, когда вылетел чёрный внедорожник, марку машины называли, рассказывали, как его подбросило, и где он приземлился…

Вера всмотрелась в торчавший из горла нож, поворачивая фото так и эдак.

Фотожаба?! Но для чего? Кому такое могло понадобиться? К тому же сама Вера ведь дедушкиного тела на месте трагедии не видела, только потом, в гробу уже…

А до этого к ним приходила полиция, но Веру буквально силой выперли из дома, велев срочно ехать к тёте с дядей, а зачем, она сейчас сказать уже не могла. Какой-нибудь надуманный предлог, наверное, но разве будешь об этом задумываться, когда на тебя обрушивается такое жуткое горе…

Вера перевернула снимок — на задней стороне был нацарапан незнакомый номер московского городского телефона. Надо будет обязательно по нему позвонить, подумала Вера, вновь вернувшись к разглядыванию изображения. Нет, это не монтаж, иначе зачем его прятать! Фото, наверняка, настоящее… просто ей никогда об этом тоже не говорили! Но почему?.. И как это связано с наездом?! Она таращилась на снимок, силясь понять, что же это значит, и при чём тут чёрное платье — теперь-то Вера вспомнила! — бабушка надевала его на поминки, на девятый день после дедушкиной смерти.

Как же странно: сначала сон с этой окровавленной чайной «книжкой», а потом такая же коробка наяву, а внутри лежит это вот всё!..

Доносившийся со двора звук косилки смолк и послышался голос:

— Хозяйка! Хозяйка, я закончил.

Отложив фото, Вера поднялась и неуверенно, с чувством, будто выходит в другую реальность, покинула спальню.

— Павлуша, пожалуйста, я не могу её успокоить!

Баба Клава старалась говорить тихо, но Вера, устав рыдать лицом в подушку, как раз подняла голову и потому услышала. Дверь её комнаты была не плотно закрыта и выходила в прихожую. Деда Паша только пришёл и, судя по шороху и лёгким стукам, снимал ботинки.

— А что случилось? — спокойно спросил он.

— Да не знаю, она не сознаётся! — прошептала бабушка. — Потому я и…

— Ты что, хочешь, чтобы я посмотрел?

— Угу.

Вера села на кровати, подтянув колени к подбородку и вытирая кулаками глаза. Ей совсем не хотелось, чтобы дед смотрел, как она плачет, хватит и бабушки — она всё пыталась дознаться, в чём дело, но было так стыдно сказать! Хвалёная маленькая певица, которую ставили перед гостями на табуреточку, чтобы все хорошо слышали и видели, а потом обязательно восхищались, предрекая успех и славу, сегодня с треском провалилась! В школу приходили отбирать вокалисток для детской группы «Волшебницы», но Веру не взяли… Она так классно пела, а они… они выбрали Гальку Смиркину! Да как же это? Как могло так получиться?!

— Светка же нам запретила! — вдруг громко сказал дед.

Светка — это мама!

— Светка только завтра приедет!..

Деда Паша резко понизил голос:

— Но она сто раз мне говорила: не надо без согласия, захочет, сама расскажет… нечестно, мол, и всё такое… Мы обещали!

— Обещали, — неохотно признала баба Клава.

— Ну?! — свистящим шёпотом возмутился дед.

— Баранки гну! — пробурчала бабушка. — Нечего по командировкам мотаться, когда ребёнку так плохо! Уедут вечно, а мы — расхлёбывай. Она так долго и горько плачет, я больше не могу! Душа разрывается…

Дверь открылась, и в комнату просунулась седая голова деды Паши.

— Привет, насекомка! — он улыбнулся. — Я зайду?

Вера шмыгнула носом и, низко опустив голову, принялась расправлять складки одеяла, на котором сидела.

— Молчание — знак согласия, — заявил дедушка.

Она почувствовала, как он подошёл и погладил её по спине, но, когда подняла голову, вдруг оказалось, что он всё ещё стоит возле двери! Ойкнув, Вера подскочила от неожиданности, и…

…проснулась, сидя на кровати с подтянутыми к подбородку ногами.

Рядом на одеяле она увидела свой светак, а прямо над ним — ещё один! Сердце подпрыгнуло, взгляд метнулся по комнате и остановился на чёрной фигуре, притаившейся за открытой дверцей гардероба.

«Кто здесь?» — хотела выкрикнуть Вера, но получилось лишь замычать. Не отрывая глаз от тёмного силуэта, она потянулась рукой вправо, нащупывая выключатель лампы, стоявшей на прикроватной тумбочке. Палец надавил на кнопку, но свет не включился. Раз за разом Вера щёлкала выключателем, но лампа не загоралась. Беззвучно смеясь, тёмная фигура вышла из-за дверцы и развела руками: «Увы!». Дедушка? — вроде бы узнала его Вера, но вдруг испугалась, что это только маскировка, а на самом деле под знакомой внешностью скрывается кто-то ужасный. «Дедушка!» — хотела она крикнуть, но — снова проснулась!

На этот раз, похоже, окончательно: она лежала на диване в гостиной, а вовсе не возле старого гардероба — улечься спать в бывшей спальне бабушки и дедушки ей и в голову не пришло, господи, приснится же такое! Дела отняли у неё весь день, и ехать обратно в Москву, когда уже начало темнеть, не хотелось. Хорошо, что она догадалась купить по дороге пакет фаст-фуда и бутылку колы. Перекусив, Вера решила заночевать здесь. Постелила себе на диване и, немного почитав старые журналы «Юность», что лежали тут же, на столике, уснула. И тогда нагрянули эти чудаковатые сны-матрёшки. Причём первый был даже и не сном, а воспоминанием, да ещё и в таких подробностях, каких наяву она бы сейчас ни за что не вспомнила: тот отбор в «Волшебниц» проходил давным-давно, ещё в школе, лет двенадцать или даже тринадцать назад, а как ярко всё всплыло: каждое слово, взгляд, ощущение — поразительно!..

Зато второй сон оказался о дне сегодняшнем, страшненький такой, но прямо на злобу дня… Вера посмотрела на свой светак: он пристроился на полу, рядом с диваном, переливаясь приглушённо-бордовым цветом.

Лица коснулся сильный порыв ветра, при этом занавеска даже не шелохнулась… Дедушка?! Это снова ты, как тогда, в парке? Вера подбежала к окну и, распахнув створку, выглянула на улицу: возле дома ярко горел фонарь, освещая дорогу и ряд деревьев вдоль обочины. Внезапно они задрожали, одно за другим, словно кто-то крупный, но невидимый перемещался внутри крон. В конце переулка он яростно тряхнул ветки крайней рябины и исчез — будто толкнулся, чтобы улететь прямо в звёздное небо.