Аристарх Ромашин - Азума

Азума

«Мудрый живет себе спокойно, свободный от необходимости заниматься делами, действуя, руководствуется «знанием без слов».

Вся тьма вещей существует издавна, но их существованию нет начала».

Дао Дзинь

Это случилось, когда мне было тринадцать лет. Отцу пришёл заказ на продолжение книги, которая имела большой успех, но у него никак не получалось написать её в городской суете.

Своей дачи у нас тогда ещё не было, но был дом, который достался нашей семье от прапрадедушки. Дом находился в Подмосковье. Казалось бы, все хорошо, но прадедушка, а затем и дедушка, пытались безрезультатно его продать. Говорили, что в этом доме наш прапрадедушка сошел с ума. Мол там водится нечистая сила. Я думаю, что папа, если бы не заказ на книгу, никогда не решился бы поехать туда, но на этот раз ему требовались тишина и свежий воздух.

В отличие от мамы папа не верил в Бога, а раз нет Бога, то нет и дьявола с его нечистой силой. И всё же за два дня до того, как мы туда поехали, папа привёл в тот дом экстрасенсов, которые, якобы, могут очищать дома от всякой нечисти. По их словам, никакой нечисти в доме не оказалось. И в этом они не соврали отцу, но там было кое-что другое…

Стоял теплый весенний день. Я сидел на заднем сидении машины и читал книгу. Отец включил кондиционер. Не сказать, что воздух в салоне был сильно холодным, но, когда мы доехали до дачи, у меня начался жар. Мама, как всегда, когда я болею, принялась тревожно охать и вздыхать, порхая надо мной.

– Нужен постельный режим, – не принимая возражений, сказала она.

Дом оказался деревянным с пятью комнатами, туалетом и душем.

Первую странность, которую заметил я, а родители оставили без внимания, была в том, что только комната прапрадедушки оказалась чистой. В остальных же было много пыли.

Так как у меня была аллергия на пыль, то мой постельный режим до тех пор, пока мама не вычистит остальные комнаты, безоговорочно должен был проходить в самой чистой комнате.

После того, как мама дала лекарство от температуры, меня уложили спать, а отец с мамой принялись за уборку. Комната дедушки была средних размеров. Посередине стояла большая кровать. Справа от кровати, закрывающий собой стену, черный шкаф. Прямо передо мной находился старенький телевизор. С левой стороны от меня стояла тумбочка. Прямо надо мной на стене висели портреты прапрадедушки и прапрабабушки.

Заснуть не получалось. Часы на тумбочке показывали четыре часа дня. Ворочаясь с одного бока на другой, я все-таки попал в сети сна и все больше стал в них запутываться. Когда уже почти уснул, почувствовал, как кто-то сел на край кровати. Я подумал, что это мама пришла, чтобы дать мне очередное лекарство, поэтому с неохотой открыл глаза. Но это была не мама. У края кровати возле моих ног сидела девочка примерно моего возраста. Она была вся белая: лицо, волосы, платье. Только глаза были зелеными. На фоне всего белого зеленые глаза сверкали, словно два изумруда.

Не знаю почему, но я тогда не испугался. Мною в большей степени овладело любопытство, но никак не страх.

– Кто ты?

Девочка опустила голову на правое плечо и подняла глаза вверх, видимо, раздумывая, стоит ли отвечать на мой вопрос. Приняв решение, она выпрямилась и тихо прошептала:

– Я Азума.

– Интересное имя, – удивился я. – Никогда не слышал о таком.

– Слышал. В прошлых жизнях.

– В смысле?

– То, что забыл твой ум, помнит твоя душа, – ответила девочка и дотронулась до правой груди. – Все ответы тут. Нужно всего лишь научиться слышать зов души.

– Как этому научиться?

– Всему свое время, – ответила девочка. – Книга Жизни дает доступ, как к прошлому, так и к будущему. Мы можем читать Книгу Жизни и делиться знанием без слов с людьми. Раньше люди знали об этом. Они поклонялись нам. Сейчас о нас забыли.

– А почему о вас забыли?

– Потому что люди перестали верить.

– Во что? – не понимал я её.

– В первую очередь в Высший Разум, затем в себя, а уже потом в чудеса.

– А что ты тут делаешь? – решил я поменять тему разговора, так как не совсем понимал, о чем идет речь.

– Я тут живу.

– Где тут? В этом доме?

– Нет, в этой комнате.

– И давно ты тут живешь?

– О да, – ответила девочка. – Я хорошо знала Геннадия.

– Моего прапрадедушку?

– Да, – ответила она, наматывая на пальцы белые волосы.

– Но как? Тебе на вид не больше тринадцати лет.

– Говорю же, перестали верить в чудеса.

Мои родители книголюбы. Их любовь к чтению перешла и ко мне. Иногда прочитав очередную интересную книгу, мне было обидно, что она заканчивалась, и хотелось продолжения. И тогда я сам придумывал продолжение для персонажей понравившейся книги. Глядя на девочку, у меня в голове пронеслась мысль: «Может, она плод моей фантазии, галлюцинация, следствие болезни?».

– Нет, – сказала девочка, отрицательно двигая головой, – я не плод твоей фантазии.

И протянула мне свою руку.

– Вот потрогай.

Я дотронулся до Азумы. Да, она была настоящей, тёплой.

– Почему ты вся белая, а глаза зеленые?

– Это не от меня зависит. Твой мозг воспринимает мою внешность максимально удобно для тебя, чтобы ты не испугался моего настоящего облика. Плюс ко всему я влияю на твой страх, а точнее на его отсутствие, чтобы мы могли спокойно поговорить.

– Поговорить о чём?

– Твой прапрадедушка был великим писателем…

– Разве? – перебил я её. – Что–то я за ним такого не припомню. Вот мой отец писатель. А прапрадедушка Геннадий был сумасшедшим.

– …Но ему не хватило смелости опубликовать то, что он написал, – закончила свою фразу девочка, не обращая внимания на мои слова.

– Ты не путаешь? – поинтересовался я. – Никогда и ни от кого я не слышал об этом.

Вместо ответа девочка показала на черный шкаф.

– Открой нижние полки и увидишь сам.

Я вылез из–под одеяла и сделал так, как она просила. Там оказалось очень много исписанных тетрадей и бумаг.

– Это труды твоего прапрадедушки.

– Так почему он их не опубликовал? – удивился я. – Почему мы помним его сумасшедшим, а не писателем?

– Ему не хватило смелости, – повторила девочка. – Быть писателем это одно, а не бояться того, что написал, это другое.

– Тогда, может, покажу эти тетради отцу?

– Нет! – сказала Азума, хмуря брови. – Ему тем более нельзя. Он отрицает существование Высшего Разума, и поэтому его удел быть компилятором.

– А что это? – спросил я, услышав новое для меня слово.

– Это люди, которые творят без вдохновения. Они просто генерируют идеи, используя опыт предшественников. Твой дед и отец никогда не знали и не узнают, что такое озарение.

– А какая разница между вдохновением и генерированием?

– Компиляторы никогда не смогут создать что-то новое, их доля собирать из того, что уже есть, что-то, как им кажется, новое. Им не доступно знание без слов.